Но пока мне надо играть роль, так что я стиснул кулаки и продолжил:

— Половина наликом, — я назвал плату, — и половина акциями комбината.

— Каким комбинатом? — он нахмурился. — Я только с наликом работаю, мне людей кормить надо. Ещё с бандитами не хватало разборки устраивать.

— Братва? Пфф, — я фыркнул. — Налик дешевеет, инфляция, понимаешь. Будущее — за добычей полезных ископаемых. Скоро на этот рынок полезут все, и там будут такие деньги, что всю эту братву раскатают катком, чтобы не мешались под ногами.

— Хм, — он почесал шею под шарфом. — Тогда половина наликом, половина акциями, и десять процентов от того дела, куда ты лезешь.

— А ты даёшь скидку на следующие поставки, — я протянул ему руку. — Нам понадобится много такого товара. Регулярно.

Он кивнул, пожал мне руку, убрал мою газету под мышку и двинулся к машине. Не сказал ничего, но так и надо. Скоро его человек свяжется с моим, кого я подряжу под это. Платонов настаивал на своём подопечном, и любому понятно, что так он хотел меня проверить.

Но вразрез с моими планами это не шло. И на этом всё только начинается.

Новозаводск

Следующие две недели выдались тяжёлыми. В СМИ про меня забыли, как по щелчку пальцев, следственное управление ФСБ тоже не вспоминало, а я встречался и встречался с разными людьми.

В Москве и в Питере, в Ростове и Владикавказе, только и успевал летать. Пора думать о своём личном самолёте. Правда, чтобы безопасно летать в наше время и потом, надо потвёрже стоять на земле.

Встречался с самим генералом и его людьми, с разведкой, которая его сдала, с Ремезовым и Платоновым, а также с кучей помощников олигарха.

Ещё были встречи со службами безопасности и руководством разных банков, ведь о главной схеме я не забывал. А больше всего крови и нервов попили люди из «Терекстройинвест», которые и оплачивали праздник.

Я и раньше видел людей, для которых чужая жизнь ничего не стоила, но для этих было наоборот — для них стоила денег чужая смерть. Опасные, и могли кинуть или уничтожить в любой момент не только меня, но и остальных.

Кажется, Платонов решил, что эти господа заплатят за всё, а крайним окажусь я, если что-то пойдёт не так. Но вслух этого не говорил.

Конечно, учитывая любовь Платонова во всякую мистику, он думает, что всё пойдёт правильно, раз я сам берусь за это, но на всякий случай подготовился лучшим образом.

Правда, он не знает самого главного, ведь я подготовился к такому сюрпризу. И по итогу, схема сработает, как надо мне.

Я долго готовился к этому. С самого первого дня, когда я вновь оказался молодым и получил второй шанс, о грядущем я не забывал. В тот первый день я решил, что в этот раз всё будет иначе, и шёл к этому, несмотря на весь риск для жизни. Делал всё, что нужно, задействовал всю свою память и весь жизненный опыт, и это давало свои плоды.

Но скоро будет действительно серьёзный экзамен.

Наконец-то смог прилететь домой, но вместо отдыха я направился в контору. Надо поработать ещё.

В глазах рябило от чтения бесконечных договоров, чуть кололо в шее от того, что спать приходилось в самолётах сидя. Но уже с сегодняшнего дня я увижу, к чему всё привело. Пан или пропал, я поставил всё. Даже больше, чем тогда поставил на Тайсона или на футбол.

В эти дни решится всё, но пока нужно ещё немного подготовиться.

Я сидел за столом, листал бумаги и прикидывал, сколько денег у нас скопилось. Сумма меня радовала. Это намного больше, чем те несчастные деньги, что я потерял на вкладе. Эта эпоха задолжала мне огромные проценты, и я собирался забрать их все.

По телевизору шли новости. Я ещё раз посмотрел на календарь, потом в экран. Ждал кое-чего, сигнала на старт, только в отличие от других бегунов, я заранее позаботился, чтобы проехать дистанцию в комфортабельной машине, а не мчаться на своих двоих.

Мы все её пройдём.

— Видал? — в кабинет зашёл Женя. — В обменниках очередь, капец, чуть ли не как в мавзолей.

— Ты доллары хотел купить? — я удивился.

— Не, Волк, уже давно всё сделал, как ты говорил. Просто мимо ехал. Ты звал?

— Да, надо ещё кое-что сделать.

Он сел напротив. Вспомнилось, как вышел тогда ночью и увидел человека, который потерял всё и спивался несмотря на молодой возраст. Дал ему возможность, а он шёл следом за мной и никогда не сомневался.

— Смотри, Женька, нам надо… так, минутку, погоди.

Я взял пульт и прибавил звук. Женя повернулся к телевизору.

Там показывали толпу журналистов, к которым не спеша подходил Борис Ельцин, чтобы сказать пару слов и успокоить народ.

Вышло не очень.

— Борис Николаевич, по поводу девальвации, — обратился к президенту журналист. — Сейчас все говорят: будет девальвация или нет? Одна фраза, от вас зависит…

— Не будет, — произнёс Ельцин.

— Не будет девальвации? — с сомнением в голосе спросил журналист.

— Нет.

— Твёрдо и чётко?

— Твёрдо и чётко, — заверил президент.

— Вот Женя, — сказал я, выключая телевизор кнопкой на пульте. — Если они говорят, что чего-то не будет, то… сам знаешь, что случится дальше. Вот теперь-то для нас всё и начинается.

Сначала был небольшой мандраж. Пусть я и сказал Жене, что пора действовать, многое сейчас зависит от нашей предварительной подготовки, от всех этих встреч и договорённостей.

Нет, я понимал, что генерал Рыбаченко всё равно окажется за решёткой, если его не грохнут раньше, что банк «Терекстройинвест» скорее всего закроют, а если не закроют, то он не переживёт дефолт. И понимал, что множество опасных людей с Северного Кавказа решат рассчитаться со мной. Ну а Платонов, скорее всего, посмотрев на все эти проблемы, решит свалить в Лондон, чтобы оттуда мне гадить.

Но тут вопрос в другом, ведь я рисковал сильно, а этот риск должен быть оправдан, это мой вклад в будущее. И пусть над операцией работали лучшие из оставшихся аналитиков в спецслужбе, кто ещё не ушёл в другие хлебные места, мне надо было добиться чего-то и для нас самих.

Пусть Ремезову я доверял, но он же теперь не один. Он работает от лица своей Конторы, огромного бюрократического механизма. И пусть каждый ход операции контролировали агенты ФСБ, свой шанс я упускать не собирался.

Лучше перестраховаться, а то мало ли, будет в итоге, как в той сказке про мужика и двух генералов: вот тебе рюмка водки и пятак серебра, веселись, мужичина. Нет, я за такое работать не буду.

Поэтому повсюду, куда я мог дотянуться, я оставлял свои зацепки.

Но когда на уме огромные бабки и сложные схемы, легко забыть о других вещах.

И вот, в день, когда по телевизору официально объявили дефолт, а люди штурмовали обменные пункты и банки, пытаясь получить свои вклады, я устроил собрание на комбинате.

Актового зала у нас не было, хотя Антонов хотел построить такой по возможности. Так что охранники, кто был не на постах, и те, кто приехал с выходных, собрались у гаража.

Парни собирались кучками, курили, обсуждали новости и нервничали, мат летел со всех сторон. Обстановка и правда нездоровая, только привыкли жить в это сложное время, как лихие 90-е собрались с новыми силами и ударили ещё раз, не менее больно, чем в прошлые разы.

Немалая часть присутствующих — участники горячих точек, которых я так долго собирал по всей области и за её пределами. Много ментов, мужиков в возрасте, кто ушёл на пенсию по выслуге. Много молодёжи, спортсмены с секции кикбоксинга, недавние дембеля, кто не нашёл другой работы. И прочие, кто искал, как прокормить семьи, но не хотел идти в братву.

Да, немало из них от безнадёги оказались бы на том же пивзаводе, мясокомбинате или рынке. И потом, в нулевые, когда лидеры банд оказались бы за решёткой или погибли, остатки банд ещё долго копошились бы в городе, образовывая новые ОПГ, а потом бесславно исчезая.

Нет, не в этот раз. Они здесь, работали, строили планы, а сейчас нервная обстановка на них давила. Здесь и обычные охранники, и те, кто готовился к переходу в новую, секретную, контору, и верхушка фирмы, включая тех, кто начинал с нами с самого первого дня.