Корделия что-то ему шепнула и, получив в ответ послушный кивок, повела мужа к раскрытым настежь стеклянным дверям. Эндер было ринулся за ним, но я удержала:

– Не надо. Пожалуйста. Ты же видишь, он сейчас не в себе.

– Но я должен…

– Пусть сначала остынет. Пара дней погоды не сделают. Тем более что он, – перевела взгляд на Родингера, лежащего на ложе из кровавого снега, – уже мёртв.

Придворные, негромко переговариваясь, стали постепенно расходиться. Первым унесли капитана, а следом, за ноги утащили и главу Высокого дома.

– Пойдём, – я мягко коснулась плеча дракона.

Проведя взглядом по кровавой дорожке, оставленной покойниками, Делагарди последовал за мной.

В тот же день мы узнали, что Кеннет и Вольмар сбежали. Не то всё же были замешаны в делах отца, не то просто опасались за свою жизнь. Небезосновательно, должна сказать. Не знаю, что бы я сделала на их месте. Осталась и с честью встретила штормовую волну в виде королевского гнева? Может, и так. Но то я, а это Вольмар. Он и честь никогда особо не ладили, так что его поведение было более чем оправданным.

Оправданным и досадным для нас. Или скорее для меня. Я бы не отказалась поговорить с духом Гиллеана, но для этого нужен был кто-то из его родных. Родингер давно овдовел, сестёр и братьев у него не было. А детишки, как запахло жареным, сразу исчезли.

Не скажу, что Делагарди принял моё предложение с энтузиазмом. Его б воля, и он бы спрятал меня от Вольмара за семью замками. С другой стороны, спорить всё равно смысла не было. Вольмара нет, а значит, не будет и задушевных бесед с его покойным родителем.

После казни Родингера-старшего прошло две недели. Две недели в подготовке к соревнованиям, которые должны были состояться уже на этих выходных. Директор гимназии решил не мелочиться и за счёт родительского комитета организовал это знаменательное событие в престижном горнолыжном курорте на севере Кармара. Помимо соревнований, на которых драконьи отпрыски должны были проявить все свои таланты, в отеле были запланированы званые ужины и прочая развлекаловка.

Мы должны были прилететь в Морнбьер в пятницу вечером, а вернуться домой в понедельник. В обязанности наставников входило следить за безопасностью на соревнованиях и в случае чего помогать своим чадам: магией, опытом, знаниями. Помимо драконов мейст Гастфер обещал надёжную охрану и с елейной улыбкой заверял, что всё пройдёт как по маслу. Каждого ученика будут испытывать так, чтобы он мог проявить свой личный дар. О силе зрящей у Эдвины в гимназии пока даже не догадывались, а значит, будут проверять, как девочка чувствует себя в роли внушающей.

После казни Родингера, исчезновения его сыновей и Кастена жизнь начала налаживаться. Теперь все газетчики Гратцвига, да и всего Кармара, только и говорили что о Гиллеане и его преступлениях. Но самый сильный ажиотаж, а также тревогу, вызвала новость о сговоре с правителем Вокрэйна. Последний попытался пойти на попятную, сделать вид, что не обещал никакой поддержки мерзавцу, но магическая экспертиза подтвердила подлинность письма.

Его величество, Гавин Пятый, действительно ждал государственного переворота в Кармаре.

Теперь во всех столичных клубах и дворцовых кулуарах шептались о возможном начале военных действий и о том, хватит ли сил престарелому королю развязать, а главное, выиграть эту войну.

Такие прогнозы откровенно пугали, и ещё больше пугала мысль о том, что Эндер будет одним из первых, кто отправится на фронт. Оставалось надеяться, что война так и останется страшилкой, которую с таким удовольствием смаковали журналисты. С не меньшим удовольствием они теперь полосками грязное бельё Родингеров. И что самое приятное – наконец оставили в покое Раннвей Делагарди.

Я бы тоже с удовольствием хотела о ней забыть (казалось, её душа притихла, как будто затаилась), но… увы.

В день казни Родингера прямиком из дворца мы отправились в управление. Рейер уже был там, знакомился с отчётом из лаборатории.

– Это было ожидаемо, – протянул он с довольной усмешкой и передал листок Эндеру. Встав рядом, я жадно впилась в мелкие строчки взглядом.

Оказалось, что зелье, найденное в каюте капитана, полностью совпадало по своему составу с тем, что обнаружили в крови Лувиса Келлера и других искажённых.

– Вот вам и доказательство, что убийцы были от Родингера.

– Но теперь мы так и не узнаем, откуда была поставка, – мрачно заметил Делагарди. – Если бы не король…

Таубе тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла:

– Слышал уже. Вильхельм решил с утра пораньше припугнуть знать и показательно расстрелял мерзавца. Жаль, что не удалось его допросить. Но, признаться, я рад финалу, что постиг эту драконью заразу.

Мы, бесспорно, тоже были рады, что ублюдка, посягавшего на жизнь Эдвины, не стало, но поговорить с ним я бы всё равно не отказалась. Не факт, конечно, что дух Гиллеана согласился бы со мной откровенничать, но всё же… Жаль, его сын исчез и жаль, что Эндер категорически против того, чтобы я имела с наследником Родингеров хоть какие-то точки соприкосновения.

В день отъезда из Гратцвига мы снова затронули эту тему, и Делагарди, как это водится, снова выглядел мрачнее пасмурного неба. Неба, в которое сегодня после обеда должен был подняться дирижабль, гимназисты и всё их сопровождение.

– Вольмар и так слишком много о тебе знает. Не хватало ещё, чтобы узнал о твоём даре, – отрезал Делагарди за завтраком.

Мы были одни в столовой. Прислугу дракон отпустил, а Эдвина, даже толком не поев, убежала, как она выразилась, собираться. Хоть её багажом и занимались служанки, было видно, что от волнения девочка не способна усидеть на месте. За столом она то нервно дёргала себя за рыжую прядку, то непроизвольно кусала губы, а то начинала в предвкушении улыбаться. «Племянница» надеялась, что после испытаний ученики и преподаватели взглянут на неё по-другому. Перестанут считать безымянной полукровкой и наконец зауважают.

Хотелось верить, что так и будет, и эта поездка закончится для Эдвины триумфом.

– В деле Родингера осталось столько прорех и вопросов, – резонно заметила я.

– Именно поэтому расследование продолжается, – ответил Эндер. После чего, спустя короткую паузу, добавил: – Возможно, мне придётся ненадолго уехать. Мне и Рейеру. Нам удалось выйти на посредников, через которых Родингер закупал наркотик для создания ручных искажённых. Найдём и первоисточник.

– Всё это замечательно, но… Мне вот что ещё непонятно. – Я задумчиво размешала сахар в чае, тёмно-зелёные лепестки которого тут же завертелись вокруг серебрянной ложки, а потом медленно осели на дне чашки. – Родингер убрал лорда Карриша и лорда Карпентри, потому что те выступали против него в парламенте. Тут всё логично. Но зачем было убивать того ультора в борделе… Как там его звали?

– Стенбока, – подсказал дракон.

Я кивнула:

– Он, кажется, был напарником Нильса Польмана… А, и кстати! Криста тогда обмолвилась, что до Эдвины Родингер рассматривал меня в качестве жертвы. Если это так, почему Келлер пытался до меня добраться, когда мы летели в Гратцвиг? Почему Родингеру вдруг понадобилось избавиться от Раннвей? Как он вообще о ней, обо мне, так быстро узнал?

– Насчёт Стенбока у меня пока только предложения. Знаю, что незадолго до своей смерти он встречался с Гиллеаном. Возможно, что-то выяснил, и Родингер поспешил от него избавиться, пока тот не поделился информацией с другими следователями.

Делагарди поднялся и, приблизившись, вдруг наклонился и поцеловал меня в висок. Быстрое, незначительное прикосновение губ – проявление заботы мужа к жене. Фальшивой. Рядом не было служанок, перед которыми следовало бы играть любящую пару, и это выражение чувств… Пальцы дракона скользнули по плечам, на миг легонько смяли укрывавшую их бархатную ткань.

– Уверен, из тебя получился бы отличный следователь, но сейчас, прошу, сосредоточься на другом: на Эдвине и испытаниях. А я продолжу искать правду.