– Продолжайте.

– Лорд Родингер попытался вмешаться. Не испугался, бросился на искажённого, но его ранили. Он сейчас там, где… других убили. Его и остальных пострадавших осматривают целители.

– Вольмар Родингер? – уточнил Александр.

– Лорд Гиллеан, – ответила девушка.

Кивнув Мориану в знак приветствия, я больше не стал задерживаться в холле. Направился туда, куда указывала служанка. Чтобы поговорить с Родингером-старшим и другими свидетелями. Но на пороге застыл как вкопанный, увидев, для чего именно искажённому понадобились перила.

Одного из убитых, лорда Карпентри, он как на шпажку нанизал на стол, другого пригвоздил к стене. И пока я приходил в себя от увиденного (а я немало повидал в этой жизни), Рейер поспешил к погибшему коллеге. Если драконов искажённый убил жестоко и с пафосом, как будто хотел привлечь к их смертям ещё больше внимания, то Даррену просто свернул шею. Тот, как и всякий законник, не сумел остаться в стороне, наверняка бросился в бой и был устранён, как досадная преграда. Он не был ультором, поэтому едва ли мог противостоять безумцу, отравленному магией. И если Даррен был здесь, значит, где-то должен быть и Лейф.

Не успел я так подумать, как из другого конца зала послышался взвившийся до фальцета, срывающийся от негодования голос Флеминга:

– Эндер? Ну наконец-то! Где вас, харг побери, так долго носило?! Вы, ульторы, вконец обленились!

Сейчас Флеминг больше походил на истеричную девицу, чем на способного владеть собой мужчину. Не то что дракона. Какую-никакую, а боевую подготовку проходят все потомки Перерождённых. И если бы это почтенное сборище хотя бы попыталось противостоять искажённому, может статься, что лорды и Даррен остались бы живы.

– Не смотрите на него так, Делагарди, – послышался за спиной низкий, охрипший от сигарного дыма голос. И запах, шлейфом стелившийся за старшим Родингером, был такой же: едкий дым, смешанный с пряным одеколоном.

Я поморщился.

– Он всего лишь напуганный мальчишка, и попробуй он вмешаться, его прекрасной супруге пришлось бы год носить чёрные платья.

– А вы, получается, вмешаться не побоялись. – Я обернулся к Гиллеану, окинул его быстрым взглядом. Разодранная рубашка была распахнута, на грудь, исполосованную когтями, на скорую руку наложили швы. В уголке губ подсохшая кровь, и вся левая часть лица наливается цветом от удара. Что ещё? Кажется, вывих плеча, которое целитель уже успел вправить: Родингер непроизвольно касался места вывиха рукой и при этом кривился, хоть и старался держаться расслабленно, словно не стал жертвой отравленного магией.

– Я уже давно не мальчишка. – Он едва заметно усмехнулся.

– Сможете его описать?

Дракон неопределённо пожал плечами:

– Признаться, я плохо запоминаю лица. Да и редко замечаю окружающих… – На губах главы Высокого дома мелькнула холодная улыбка. – Этот парень выглядел… обычно. Казался совершенно нормальным. Поначалу.

Он уложился в пару коротких фраз: тёмные волосы, средний рост, элегантно одет, и я не выдержал. Таких темноволосых и элегантных половина Гратцвига!

– То ли у вас, эйрэ, действительно плохая память на лица, то ли вы намеренно не хотите вспоминать.

Родингер нахмурился:

– Что вы имеете в виду? Вы меня в чём-то обвиняете, Делагарди? Я чуть не составил компанию Хейфолу и Карпентри!

– И тем не менее не составили, – парировал я, глядя лорду прямо в глаза. Его были непроницаемы. Ноль эмоций, словно лицо Родингера было одной сплошной каменной маской. – Ему ничего не стоило убить и вас.

– Ну, во-первых, всё-таки стоило. Меня не так-то просто отправить на тот свет, – усмехнулся он. – Поверьте, уже пытались. Как вы можете догадаться, неудачно. Во-вторых… – он выдержал паузу, после чего меланхолично добавил: – А во-вторых, Эндер, со мной вы зря теряете время. Оглянитесь! Здесь полно свидетелей. Идите их допрашивать.

Он попытался было отойти, но я преградил ему дорогу.

– Не убегайте, эйрэ. Мы ещё не закончили.

Родингер раздражённо поморщился:

– Я слышал, вы с моим сыном никак не поделите ту девушку… Раннвей Фармор. Такое чувство, будто вы пытаетесь выместить на мне злость, что испытываете к Вольмару.

– Та девушка, Раннвей, уже несколько лет как моя жена, – стараясь сдержать раздражение, процедил я. – И нет, дело не в ней, а в ваших отношениях с ранее погибшим лордом Карришем и жертвами сегодняшнего нападения.

– У меня нет и не было с ними никаких отношений, – ледяно ответил Родингер.

– Они были не последними драконами в парламенте и все как один выступали против ваших… хм… новаторских идей.

Гиллеан вскинул брови:

– Хотите сказать, я каким-то образом научился управлять искажёнными?

– Вам их смерти определённо сыграют на руку. Чем слабее оппозиция, тем проще будет надавить на его величество. А другим членам парламента предупреждение: не идти против Гиллеана Родингера.

Дракон шагнул ближе. От холодной невозмутимости не осталось и следа.

– Вы сейчас оскорбляете меня, Делагарди. Оскорбляете мой дом! – зло выцедил он. – У вас нет доказательств и быть не может: я не виновен.

– Если это так, то вы точно будете не против, чтобы при нашей следующей встрече со мной был ордер.

Родингер зло сощурился:

– Его величество (в отличие от вас!) никогда не усомнится в моей преданности. И не позволит, чтобы вы позорили меня своими наглыми вторжениями в мой дом и в дела моей компании.

– А я уверен в обратном. – Я самоуверенно улыбнулся. – Когда озвучу королю свою теорию и упомяну лорда Карриша, смерть которого так его опечалила, уверен, он позволит мне копнуть глубже. Как вы думаете, что я в конце концов раскопаю? А я, обещаю, рыть не перестану.

Криста призналась, что искажённый, пытавшийся похитить Женю со званого вечера, действовал с подачи её хозяина. Дракона, приказавшего украсть и Эдвину. Хладнокровного, безжалостного, упорно расчищающего себе путь к власти.

Гиллеан Родингер был прав: ревность и ненависть к Вольмару ослепили меня. Я слишком долго считал виновным сына, вместо того чтобы обратить внимание на отца.

– До скорой встречи, ваша светлость, – сдержанно попрощался, хотя очень хотелось закончить то, что искажённый сегодня начал. – Ставлю вам удовлетворительно за попытку отвести от себя подозрения. Но зря вы убили Карпентри и Хейфола.

Родингер поморщился, но не ответил.

Его злость, его ненависть были для меня наилучшим ответом.

Женя Исаева

По дороге домой Вильма подпитала меня новостями с места преступления. Некоторыми подробностями лучше бы, конечно, не подпитывала, но поздно: я это услышала и теперь буду представлять, в красках, бедных лордов, так жестоко и так картинно убитых искажённым.

– И откуда они только берутся, – пробормотала чуть слышно, но, кажется, Вернер услышал. В зеркале заднего вида отразился его вопросительный взгляд, и я поспешила отвернуться к окну, сделав вид, что молчала и ему просто показалось.

– Твой дракон уже успел пободаться с Родингером, – отчиталась призрачная подруга.

Я нахмурилась. И не надоело им? Что ни встреча, так выяснение отношений. Может, они оба получают от этого какое-то скрытое удовольствие? Иначе чего бы им постоянно ссориться.

Будто прочитав мои мысли, а скорее, поняв всё по выражению моего лица, Вильма произнесла:

– Я про Родингера-старшего. Ты, кажется, с ним ещё не встречалась. Неприятный тип, – призрак поёжился. – Есть в нём что-то такое, отчего я чуть ли не впадаю в оторопь. Брр! Убили, кстати, не только драконов, но и молодого следователя, которого Эндер приставил следить за Флемингом.

Тут уже я поёжилась и почувствовала, как по сердцу растекается горечь.

– Не знаю, чего добивался Делагарди, – продолжала Вильма. – Но он заявил прямо в лицо Родингера, что подозревает его в убийствах лордов. Мол, тот очищает себе дорогу к власти. Не сдержал эмоции? Может, стоило предъявлять обвинения, имея на руках доказательства, а не только версии? Вдруг теперь Родингер, если он действительно самый главный мерзавец, начнёт осторожничать?