Да, люди опасные, это должны понимать все. Кто знает, что им придёт в голову? Надо закрывать вопрос быстрее.

Я вышел наружу. Слава курил, прислонившись спиной к Паджерику и глядя, как расходится снег, Женя с сосредоточенным видом поедал мороженое в вафельном стаканчике, несмотря на холод.

— Это был Мишаня, но ничего особенного про наших знакомых он не сообщил, — сказал я. — Не знает, где они. Но зато сказал, что в бэху могут заложить бомбу.

— Надо Ярика позвать, — заметил Женя. — Да и Паджерик посматривать. Но мы его из виду не выпускаем. Значит, живой Мишаня, да?

— А ты-то чё радуешься? — спросил Слава. — Он нам никто.

— Да просто, — Женя доел плечами. — Жалко бы было, если бы Череп его грохнул, и так уже сколько пацанов полегло по тупости. Там, кстати, мобила твоя звонила, — он протянул телефон мне. — Левша этот звонил, из СОБР. Говорит, нашли возможную базу, собрались все туда, потом связь вырубилась. И менты все свинтили, я вижу. Поехали туда?

— Нет, поедем в управу ФСБ, — я остановился, заметив знакомого. — Можно добросить человека, а то сумки тяжёлые. По дороге же.

Снег валил уже сильнее, но я хорошо видел, как люди на рынке сторонились рослого парня-блондина в серой камуфляжной куртке, который нёс в руках два чёрных пакета. Ручки сильно вытянулись и грозили оторваться.

— О, Димон, — Женя обрадовался. — За продуктами пошёл?

— Вы чё меня не позвали? — недовольным голосом спросил Дима и вытер нос рукавом, не выпуская тяжёлый пакет. — Я тут один сегодня торчу, как дурак. Все работают, я дома.

— Так пусть выходной будет, братан, — Женя забрал у него ношу. — А то у нас тут геморрой со вчерашнего дня. Такое было. Там в Чите, прикинь, один подполковник из ФСБ взял и…

— Позвал бы, — с укором сказал Дима. — Надоело сидеть без дела, будто даже крыша уже едет от этого, всегда же один. Заняться бы чем-то, а то…

Женя поставил сумки в багажник и переложил ружьё, чтобы не мешало никому сидеть. Милиции на рынке и правда почти не осталось, так что никто не обратил внимание на оружие.

Милиционеров мало, обычных посетителей много… я огляделся. Что-то тревожно стало, надеюсь, это от усталости и недосыпа. Не хотелось бы думать, как этим могут воспользоваться беспринципные боевики… но не будут же они прятаться на рынке, у всех на виду? Хотя…

Впрочем, надо бы сказать Мише, чтобы проверил возможные нычки. Вполне могли воспользоваться, ведь банда рыночных залегла на дно, Монтёру конец, а Мишаня появился только сейчас. Зайду к нему прямо сейчас.

— Что у тебя с крышей? — спросил тем временем Женя. — Ты же говорил, всё хорошо.

— Слава, помнишь Халида? — Дима посмотрел на Славу. — Халида Залмаева?

— Того задохлика? — Слава скривился. — Конечно, помню. У него ещё борода из шеи только клочками росла, он её не брил. Без неё он вообще на девочку походил, а с ней на льва Бонифация. Его брат подкалывал из-за этого, помню. Я тогда посмеялся, а он мне чуть язык не отрезал.

— Брат Дады Залмаева, — мрачно сказал Дима, поглядев на нас. — У которого мы тогда в яме сидели. Мне он везде уже мерещится. Сбежал же тогда. Он же мне тогда в глаз ткнул, — он показал на слепой зрачок. — В госпитале его будто бы видел, и тогда по ящику показывали Будёновск, ту самую больницу, сука, и я его рожу там будто увидел, рядом с Басаевым, лыбился, тварь, стоял. Мерещится везде. И сейчас тоже, будто он вот там ходил, по рынку. Доктор говорил, если опять будет казаться всякое, надо будет начать принимать…

— Где? — тут же спросил я. — Где ты его видел, Дима?

— Да у меня крыша…

— Нормально у тебя с крышей, не протекает. Где ты его увидел?

Он показал на гаражи и склады в задней части рынка, где обычно хранили фрукты и овощи. Но занимались всем этим дагестанцы, и они сегодня не открывались на всякий случай.

— Вот будто туда заходил, — Дима показал рукой на крайние ворота справа. — А я иду и думаю, что крыша едет, раз опять его вижу. И говорят будто на чеченском, но я не вслушивался…

На территорию рынка заехал побитый автобус ПАЗ с трещиной на лобовом стекле и остановился рядом с продуктовыми рядами. За рулём сидел подпитый парень в телогрейке, он вылез из машины, прошёл мимо нас, даже не обратив на нас внимание, и вошёл внутрь через калитку в воротах, тех самых, что показал Дима. Она закрылась, а автобус так остался на месте, толпа его обходила.

— Глянем, — тихо сказал я. — Только тихо.

Не такой уж этот Дима псих, как он о себе думал. Если узнать его получше, он вполне здравомыслящий несмотря на пережитое. А есть тут Иса и его люди или нет — лучше потратить время и убедиться в этом твёрдо.

Ворота были закрыты изнутри, но здание длинное, одна из соседних воротин закрыта неплотно, только на цепь. Узко, но пролезть можно. Видно, что внутри лежали разломанные ящики, несколько поддонов и картонные коробки с яблоками, одна из которых рассыпалась. Будто кто-то собирался в спешке, а может, тех, кто здесь находился, выгребла милиция ещё утром. Ещё здесь была ржавая буханка и синий японский грузовичок с аппарелью со спущенным колесом.

Слава остался снаружи следить за входом, я вместе с Димой и Женей собрался идти внутрь. Женя сначала огляделся и показал на дальний угол, где была огорожена комнатка, возможно, для кладовщиков. Но едва мы собрались пройти туда, как Женя скорчил злое лицо и вытянул меня наружу.

— Димон, — сдавленно шепнул он, но тот был уже далеко.

Дима успел протиснуться и закатился за ящик с яблоками, там и замер, будто даже перестал дышать. Вооружённый каким-то натовским автоматом мужик в кожанке прошёл всего в двух шагах от него, даже не заметив, и прошёл дальше. Дима быстро выглянул и тихо, как мышь, начал прокрадываться дальше, перед этим показав несколько жестов Женьке. Женя кивнул и отвёл меня дальше от ворот, постоянно оборачиваясь. Часовой нас так и не заметил.

А через несколько очень долгих минут Дима вернулся на улицу. Мы спрятались за углом, чтобы нас не видели, но чтобы мы заметили сами, если кто-то выйдет. Вид у Димы был взволнованный.

— Послушал я немного, — сказал он, хмуря лицо. — Глянул ещё, чуть не спалили. Их там семеро, все с автоматами… чехи. Главный у них — какой-то седой мужик. Водилу прессуют, чтобы ехал в Соловьёвск, в сторону Монголии.

— Череп там? — спросил я.

— Не видел.

— Надо позвонить Левше, — я полез за телефоном. — Чтобы прислал…

— Волк, погоди, — Дима выпучил глаза. — Я слышал их. Говорят, ментов отвлекли, те свалили куда-то, а сами… машину взрывчаткой набили, чтобы… чтобы… взорвать, если что. А под шумок кого-то взять, как баранов загнать, и через границу… как в тот раз, сказали. Сам Халид так сказал, я его точно видел. Это он, точно! Я не псих.

— Тебя хотят взорвать, Волк? — предположил Женя.

Опасные люди, как сказал Мишаня. Такие способны на всё.

— Нет, — я почувствовал, как от моей догадки всё холодеет внутри, и оглядел рынок. Народ уже расходился, но всё равно людей вокруг ещё слишком много. — Они сейчас загонят людей в тот автобус и возьмут в заложники… он же сказал, как в тот раз… как в Будёновске, ты же его видел там, говоришь. А если нападут, то всё подорвут. А весь СОБР куда-то на точку уехал.

— Надо их звать сюда.

— Пока доедут, — я потёр холодный лоб. — Начнётся пальба, паника, а этим всё только на руку, уйдут. А не выйдет — взорвут автобус прямо в толпе. Смотри, сколько там людей ходит. Даже если не посадят внутрь, всё равно поляжет много.

— И чё делать? Ярик пока приедет, да и другие тоже…

— Надо протянуть время, — я выдохнул. — Есть одна мысль.

— Я с тобой, — тут же вызвался Женя. — Если чё, покрошу там всех, — он похлопал себя по боку.

— Успеем. Ладно, ты иди со мной, а то они не поймут, если я буду без охраны. Я их займу разговором. С этим справлюсь лучше я, а с остальным — вы сами. Вы вояки, вы стреляете лучше.

— Лады, — Женя шумно выдохнул через нос. — Я с тобой. Славян, ты нас прикрываешь и не пустишь их к автобусу, всех вали, кого увидишь. И отгоняй там всех, чтобы не крутились. И звони всем, кого найдёшь.