Я начал осматривать помещение. Вдоль стен шли стеллажи с книгами и старинными свитками, спрятанными под замок за бронированное стекло. На противоположной от рабочего стола стене находилось большое бордового бархата полотно, обрамлённое массивной позолоченной картинной рамой. Здесь рядами бири пришиты несколько десятков чёрных костяных перьев. Полтора ряда оставались пустыми, коллекция была не полной.

Интересно, а что бы произошло, если бы князь успел завершить эту инсталляцию? Может это количество ему было необходимо для превращения во что-то другое, большее, чем он являлся? Перед глазами возник образ, как князь втыкает себе здоровенный пучок костяных перьев в задницу и становится демоном с павлиньим хвостом. Не смешно, конечно, но очень хорошо, что этого в итоге не произошло. Чует моё сердце, что случилось бы что-то очень страшное, непоправимое.

Под незавершённой инсталляцией стоял массивный комод из чёрного дерева, а на нём увесистый ларь. Интересная штуковина. Я решил подойти поближе, чтобы проверить свою догадку. Скорее всего ларь закрыт, нужно привлечь Антоху в качестве медвежатника. Осмотрев ларь, я не обнаружил ни одного замка, очень странно. Может на нём стоит магическая защита? Включил сумеречное зрение и осмотрел ещё раз. Магических затворов и ловушек нет. С другой стороны, зачем они князю? Ни один нормальный человек, проживающий на его землях, не рискнёт посетить этот кабинет добровольно, учитывая леденящую кровь славу.

Внутри ларца чувствовалась чуждая моему естеству, но в то же время очень знакомая сила. Я осторожно поднял крышку. На алой подушечке лежало семь черных костяных перьев. Чтобы завершить коллекцию не хватало девять, оставшиеся два княгиня должна была сделать из того несчастного, что лежал на секционном столе в её лаборатории. Эту хрень надо немедленно уничтожить.

Я коснулся пера и всё моё тело пронзило космическим холодом, едва успел отдёрнуть руку. Справа от кровавого цвета подушки в ларце ещё одно отделение, закрытое крышкой. Воспользовался трофейным ножом, чтобы больше ни до чего не касаться и открыл дополнительный отсек. В нём лежало несколько кожаных футляров, похожих на пенал для очков, и кожаные перчатки. Ладонная поверхность исписана защитными рунами.

Ага, теперь всё понятно. Я смело надел перчатки, которые оказались немного маловаты, но это не страшно. Теперь прикосновенье к перу не повлекло за собой никаких неприятных ощущений. Все семь перьев легко влезли в один пенал, в остальные три я осторожно собрал те, что были пришиты к полотну в раме. Нутром чую, что уничтожать их надо по разному, но ещё понятия не имею, как именно. Ведь в тех, что были в картинной раме, томятся души замученных людей. Где-то среди них душа Димы Строгонова, в теле которого я живу. И душа его, а теперь и моей мамы. Может быть существует какой-то способ их вернуть? Это вряд ли, но в то, что их можно спасти и отправить в Царство Небесное, я почему-то верил. Перья из ларца я решил уничтожить сразу.

— Что это? — спросил Антон, когда я выволок один из резных стульев в центр кабинета и достал из нагрудного кармана пенал.

Вместо того, чтобы объяснять, я осторожно извлёк перья и разложил на поверхности стула плотно друг к другу в одном направлении. Друзья подошли ближе, разглядывая артефакты тьмы. Я попросил их сделать несколько шагов назад и вынул шашку из ножен. Касанием пальца активировал магические кристаллы и крохотное серебряное распятие у основания клинка. По желтым прожилкам побежали голубые искры и тяжелый сплав заиграл всполохами.

Мне никогда не приходилось делать ничего подобного, надеюсь я всё делаю правильно. На всякий случай решил помолиться. Всё что я знал, это заученные с бабушкой в детстве «живые помощи» и «отче наш». Молитвы я читал шёпотом, с закрытыми глазами, потом открыл глаза, посмотрел на мерзкие перья, добытые ужасным способом, попросил прощения у бедолаг, из которых они были сделаны, потом поднял пылающую голубым и белым светом шашку и замер.

— Во имя Отца, Сына и Святого Духа, аминь!

Я обрушил шашку точно по центру сложенных на стуле перьев с такой силой, словно хотел разрубить бетонный блок. Яркая вспышка света и ударная волна раскидали нас по комнате. Я вскочил и ринулся к пылающему стулу. Сидушка разлетелась в труху, на полу лежали осколки перьев, теперь они были белыми. Тонкие струйки улетавшего из них чёрного тумана вспыхивали в воздухе и исчезали бесследно. Дело сделано. Странно, что я не прорубил пол насквозь до второго этажа, всю энергию удара видимо забрали перья.

Андрей откуда-то притащил лейку для цветов и потушил горящий стул. Вот уж не думал, что у этого отморозка тяга к цветам. На подоконниках и правда стояли многочисленные горшки с диковинными растениями. Я подошёл поближе, но прикасаться к ним совсем не хотелось, здесь даже от цветов чувствовалась скрытая угроза. А я то подумал… Да не важно теперь. Была бы возможность, полил бы это всё не водой, а кислотой. И ещё не факт, что она им навредит.

— Паша, к замку заруливает «Чайка», — прошептала Кэт мне в наушник. — Кажется, та самая, что мы видели возле храма в селе Исаклы. Братишка Софьи, княжич Андрейка пожаловал.

— Больше никого? — спросил я, включив микрофон. — Машина одна?

— Ну пока одна. Если что, дам знать.

— Хорошо, скажешь тогда, куда он войти собирается, — ответил я и обратился уже к ребятам, — у нас гости, готовимся.

— Тогда пошли лучше на второй этаж, — предложил Антон. — Там в свободном доступе окна на все стороны здания.

Эх, так и не успел толком осмотреться в кабинете. Зато самое главное успел сделать. Перья заряженные душами надо доставить в храм, надеюсь мне там смогут с этим помочь. Главное теперь выжить, чтобы осуществить задуманное. Софья сказала, что Андрей гораздо более сильный маг, чем она, сейчас посмотрим.

Въезд на территорию имения один, значит «Чайка» заедет через него, даже если он решит обойти замок сзади. Мы рассредоточились по окнам. Я и Андрей приготовили штурмовки, а Антон быстро собрал свою снайперку.

Лимузин спокойно вкатился на парковку перед центральных входом, словно ничего не произошло. Просто возвращение домой после важных деловых переговоров. На улице уже уверенно темнело, сгущались сумерки. Друзья предложили обстрелять автомобиль, но я их остановил, надо немного подождать. Я был уверен, что княжич заметил, что окна распахнуты и в каждом поблёскивает линза коллиматорного прицела.

Машина невозмутимо припарковалась, первым вышел водитель и открыл дверь своему господину. Да, это был Андрей. Впрочем, это не точно, мог быть и Юрий, они очень похожи, я успел рассмотреть их фотографии в новостных лентах. К тому же мешали опознанию солнцезащитные очки, которые в это время суток смотрелись совсем неуместно.

Княжич застегнул пальто и только потом вышел из-за массивной распахнутой двери лимузина. На хрен застёгиваться, если идти сорок шагов. Я отдал приказ открыть огонь на поражение. Рули врезались в магическую броню и осветили силуэт Сугорского синими всполохами. Водила отпрыгнул в сторону и залёг в кустах, прикрывать хозяина грудью этот трусливый пёс не собирался. Да тот в этом особо и не нуждался.

Под градом пуль княжич уверенной спокойной походкой двинулся к центральному входу. Вот так вот, бесхитростно, никаких тебе заходов с тыла! Совсем не боится? Но ведь он должен понимать, что если по нему стреляют из окон родительского замка, значит его грозный папаша уже горит в аду!

Я бросился к лестнице, на ходу меняя магазин штурмовки. Потом закинул её за спину и выхватил шашки, уже сбегая по лестнице. В проёме входа в гостиную я остановился. Андрей (при свете люстр я понял, что это именно он) стоял и смотрел на то, что осталось от его отца. Я активировал шашки, вливая в них силу и рванул к нему.

До княжича оставалось несколько шагов и я уже взмахнул клинками, собираясь обрушить на него такой же удар, каким убил его мать, но тот в последний момент вытянул руку ладонью вперёд и меня отшвырнуло обратно к лестнице, как плюшевого мишку. Вот она, родовая магия, Софья также раскидала тогда моих друзей в штольне. Странно, что он не стал даже пытаться наложить на меня «оковы». Я понимаю, что он чувствует амулет у меня на шее, но ведь Тимофей Юрьевич всё равно пытался. Или он не чувствовал на мне амулет своей дочери? Выходит, что нет. Он тогда и в обеденный зал входил бы по-другому.