Улыбнувшись азиат протянул мне руку. Его бойцы продолжили терзать цыплят табака, словно ничего особенного не произошло. Меня немного отпустило и я не видел повода не протянуть руку в ответ.

— Цыплята нормальные? — спросил я, после рукопожатия. — Рекомендуешь?

— Берите, не пожалеете, — хмыкнул он. — Это лучшее, что есть в этой забегаловке. Меня зовут Барлас, сын Амгалана из потомков Субандай-хана.

Ордынец встал и протянул мне руку снова. Насколько я помню, этот жест они просто так не делают. Полностью назвать своё имя и род, сопровождая это рукопожатием, это почти братание по-нашему. Или приобщение к кругу близких друзей.

— Граф Павел Петрович Бестужев, — ответил я, пожимая руку потомку великого хана. Ответить на его жест следовало взаимностью, чтобы не навлечь на себя неприятных последствий из-за неуважения. — Сын Петра Всеволодовича Бестужева из Оренбургской губернии.

— Я знаю эту фамилию, — Барлас крепче пожал мою руку. — Мой дед рассказывал про русского, с которым они когда-то бились бок о бок. Это был Всеволод Алексеевич Бестужев. Мой дом всегда открыт для тебя, брат! Приезжай в мою провинцию, я покажу тебе всю широту нашего гостеприимства.

— Спасибо, Барлас! К большому сожалению не могу пока пригласить тебя в гости, сначала надо вернуть родовое поместье. Тогда ты будешь первым желанным гостем.

— Ловлю на слове, Павел! Желаю удачи в твоих начинаниях.

Мы обменялись номерами телефонов. Я сразу написал его полное имя, имя отца и родовую принадлежность, чтобы потом не забыть. А это потом могло наступить меньше, чем через минуту. Я никогда не мог похвастаться хорошей памятью на имена, уж тем более на монгольские.

Мои бойцы уже уселись за соседний столик, я присоединился к ним. Пока готовят цыплят, мы заказали местного разливного и вяленого хариуса. Ордынцы вскоре покинули трактир. На выходе Барлас изобразил воинское приветствие, я встал со стула и ответил тем же.

Разделывая жареного цыплёнка, я сидел и думал. Если ордынец прав, и поджигатели именно те, кто ехал им навстречу на таком же Урале, то кто они? У нас даже не было физической возможности тут кому-то насолить.

С другой стороны, если бы сильно насолили, то нам могли бы устроить засаду и расстрелять на месте. Но они лишь сожгли нашу машину. Значит насолили, но не так? Может ниточки тянулись издалека? У меня зародились некоторые подозрения, но лучше всё-таки проверить.

Когда мы доедали своих цыплят и жареную картошку с грибами, на улице послышалась какая-то возня. Дверь резко распахнулась, громко стукнув ручкой об кирпичную стену и в трактир ввалились трое. Парень и девушка буквально втащили на себе раненого товарища. Следом на импровизированных костылях вошёл ещё один, поджимая ногу, замотанную кровавой тряпкой.

Мы тут же сорвались с мест, чтобы помочь. Раненого, находящегося на грани сознания, мы уложили на стоявший у стены кожаный диван. У тех, кто его тащил, просто не было сил даже на это.

В девушке я узнал ту самую брюнетку, которую видел в учебке под Мытищами. Вид у неё сейчас был довольно жалкий, она с головы до ног была измазана в грязи, на которую налипла палая листва. Несмотря на это, она всё равно оставалась очень привлекательной. Похоже она тоже узнала меня.

— Спасибо, — прошептала она, еле шевеля губами. В её глазах я увидел терзающие сомнения, словно она хотела что-то ещё сказать, но по какой-то причине не могла.

— Да не за что, — ответил я, помогая усадить хромоногого на диван. — Может вам вызвать лекаря?

— Мы уже вызвали, спасибо ещё раз. Дальше мы сами.

— Ладно, крепитесь, удачи, — сказал я и не стал больше навязываться.

Надо было хоть имя спросить, но возвращаться к разговору уже ни к чему. Я спросил у бармена о возможности ночлега, и он любезно предложил небольшой номер в гостевом доме. Я еще раз оглянулся на потрёпанных бойцов, и мы вышли из трактира в указанном направлении.

Встретиться взглядами с брюнеткой больше не получилось. Ну ладно, значит не судьба. И почему меня это так волнует? В ней было что-то притягательное кроме красоты. Возможно высокий уровень интеллекта, читаемый в её глазах? Умные девушки всегда мне нравились, а она точно относилась к этой категории.

Утром мы наняли машину и добрались до учебной базы. Хорошо выспаться в крохотном номере с двухъярусными кроватями, больше напоминавшим хостел для трудяг эмигрантов, не удалось, но теперь это уже не важно. Главное крыша над головой и отсутствие риска быть сожранным нечистью. Охранник на КПП сообщил, что нас срочно хочет видеть подполковник. Сейчас, наверное, будем огребать за утраченный транспорт, несмотря на то, что нам удалось выполнить невыполнимую задачу.

Видели бы вы удивленную рожу адъютанта. Глаза круглее, чем у совы, если такое возможно. Выражение крайнего удивления быстро сменилось абсолютным счастьем, а в глазах замелькали денежные знаки. Он сразу напомнил мне о моём обязательстве. Прости, друг, придётся немного подождать, деньги будут, как и обещал.

Когда мы вошли в кабинет, подполковник Павлов Владимир Иванович смотрел в окно, сцепив руки за спиной. Мы замерли в центре кабинета, не думаю, что он не услышал наше появление. Желание покашлять, чтобы обратить на себя внимание, я подавил в корне. Собравшись с мыслями, начальник учебки повернулся и смерил нас суровым взглядом.

— Слушаю вас внимательно, молодые люди. Чтобы угробить бронемашину, нужны очень веские причины.

По молчаливому согласию, все важные переговоры от имени группы всегда вёл я. И сейчас не собирался ни на кого перевалить эту обязанность. Опустив момент встречи с ордынцами и возможные доказательства причастности к этому делу кого-то из своих, я пересказал наши приключения кратко, но не упустив важные подробности.

Когда я сказал, что нам удалось уничтожить врата, подполковник вскинул брови. Первым делом он открыл папку, где находились вводные данные нашего задания и присвистнул.

— Ну теперь у вас хватит денег, чтобы купить новый броневик взамен утраченного, — ехидно сказал он и криво улыбнулся. — Даже вам немало останется.

— Ваше высокоблагородие, но ведь это не честно! — не удержавшись воскликнул Андрей.

Я шикнул на него, чтобы он не вздумал продолжить своё выступление.

— Не честно было просрать дорогостоящее казенное имущество! — резко оборвал подполковник. — Сегодня туда выедет экспертная комиссия, они разберутся в причинах. На сегодня свободны. Приведите себя в порядок и отоспитесь. В шесть вечера приходите за новым заданием. Завтра с утра пораньше вас отвезут в новую локацию.

— Отвезут? — удивился я.

— Да, у меня нет возможности дать вам в личное пользование ещё один бронеавтомобиль. Поэтому вас и ещё одну группу отвезут на координаты и заберут, когда вы закончите. Подробности вечером.

Мы разошлись по своим номерам. Я с превеликим удовольствием принял душ, слопал пирожки, прихваченные в столовой и залез под одеяло. Наконец-то нормальная постель, пусть и достаточно скромная. Только заснуть у меня никак не получалось. На телефон пришло сразу несколько сообщений, прозвенев тирадой в тишине комнаты.

Я закрыл глаза и дал себе установку на сон. Еще одна гирлянда из сообщений. Да кому же это там так неймётся? Я взял телефон с тумбочки и уставился на экран. Первое сообщение о пополнении лицевого счёта. За сожжённый Урал с нас вычитать не стали. Хотя не факт, что не взыщут потом. Соответствующую договоренности сумму я незамедлительно перевел подпоручику, пусть станет ещё на одного счастливого человека больше.

А следующие оповещения извещали о доставке фрагментов массивного архивного файла с видеозаписями. Барлас выполнил обещание. Остатки сна сдуло, как рукой. Я сел за стол и подключил телефон к ноутбуку. Ордынец не обманул, проезжая мимо нашего Урала, они даже не остановились, а лишь снизили скорость. Ускоренную перемотку через пару минут остановил, в кадре появился другой Урал, похожий на наш. Лиц сидевших в кабине я не мог разглядеть даже под увеличением, на них балаклавы и солнцезащитные очки. А вот номер я записал и отправил Вите, вдруг у него получится выяснить, кто ездил на нем в этот день.