— Но он заломил такую цену, чтобы мы отказались. Не хочет он со мной говорить, не верит.

— Да я с ним договорюсь! За базар отвечаю, сведу вас с ним наедине, — Мишаня снова обернулся. — Он мне тоже кое-чего должен, я же у него мину в машине месяц назад нашёл.

— Сам и подложил? — со злой усмешкой спросил Слава.

— Да иди ты! — Миша отмахнулся. — Он нормальный мужик, за пацанов на всё идёт, а они к нему тянутся. Больше не к кому. Вот он и осторожничает, были преце… пре… ой, б**, короче, уже как-то раз кинули его барыги, вот он никому и не верит.

— Чё ты вообще сюда приехал, Мишаня? — спросил Женя. — Далеко же.

— А куда ещё? Вы бы меня к себе не взяли, а здесь у меня брат двоюродный живёт. Вот и приехал, походил, сослуживцев встретил, они меня свели с остальными. Вот теперь работаю.

— Крышуете кого-то?

— Нет, всё легально. У общества нет такой халявы, как у других, с беспошлинным ввозом, но хотя бы всякие знакомства есть. Помогаем устроиться на работу или доплачиваем, чтобы с голоду не дохли, ну и остальное там, с социалкой всякой помогаем, выбиваем льготы хоть какие-то. В частную охрану, кстати, много кто идёт, кстати, у нас хорошие контакты с местными фирмами. Есть, конечно, те, кто в братву подался, но они уже потом с нами и не связаны.

— А ты с каких это пор стал таким? — Женя посмотрел на него с подозрением. — Раньше что-то не особо помогал, только в банду себе набирал.

— А вот когда меня Череп подстрелил и я на льду полежал, Коваль, тогда много чего в голове пронеслось, — Мишаня посмотрел на стопку с водкой, которую так никто и не пил, и выдохнул. — Я-то и с чехами повоевал, и в братве побывал. Дерьма навидался, и даже живым остался, брата только не уберёг. Знаю, как всё бывает.

— Понял, — сказал я. — Кстати, а с Эдиком виделся?

— Его же сын забрал, — Мишаня погрустнел. — В Ростов перевёз. Звонил сыну его, говорит, у старика бывают проблески, и он всё хочет к делам вернуться, и меня с Монтёром ищет, но потом опять всё забывает. Короче, Волк, — он достал визитку. — Вот мои цифры, дай мне свои, а я тебя сведу с Елагиным и вопрос закроем, если сегодня не выйдет.

— Хорошо, Мишаня, нам это пригодится, — я взял его карточку и дал свою. — Но ты за него готов поручиться?

— Без базара. Ща, погодь, он далеко не ушёл, ему ещё с Мещеряковым говорить. Да и ключи от тачки у меня.

Мишаня умчался. Не ожидал я его тут увидеть, парни тоже. И правда, жизнь его порядком потрепала, но не зря же хитрый Эдик держал его рядом с собой. Старый вор что-то увидел в Мишане, какой-то стержень, вот упрямый сапёр всё ещё держался, а не сгинул где-то в безвестности.

— В Питер перебрался, кхе, — Женя хмыкнул. — Никогда бы не поверил.

— Я думал, что он сдох, — Слава пожал плечами.

— Ты уже говорил.

— Что вы думаете насчёт Елагина? — спросил я.

— Про него хорошо отзывались, — сказал Машуков. — И вроде бы серьёзный на первый взгляд. Но упрямый, по нему видно.

— Цену он, конечно, заломил, — Женя покачал головой и присвистнул. — Миллион бакинских. Мог бы просто сказать нет.

— За миллион этого Кравцова можно того, — шепнул Слава. — А на сдачу всех остальных в речку купаться отправить. Много он хочет.

— Посмотрим, — я потёр подбородок. — У меня тут мысль есть, но надо посмотреть, насколько он искренен и действительно ли за своих болеет. Или как Богатов, всё только на словах. Может, потом пригодится для одного дела.

— О чём ты, Волк?

— Да вот знаешь, — я задумался. — Сам же понимаешь, то, что подписали в Хасавюрте, долго не продержится. И уже скоро всё повторится. Хоть и есть уже опыт такой войны, но всё равно пацанов поляжет… И я вот думаю…

— О чём?

— А что если вместо ребят-срочников пойдут ветераны с первой войны и Афгана. Серьёзные бойцы с опытными командирами, с лучшим оружием, которое можно купить за деньги. Со связью, с техникой, мотивированные, желающие расквитаться за то, что случилось тогда, знающие, что нужно делать, добровольцы… не будет такой мясорубки, как тогда. Надо только людей найти, кто захочет, а для этого надо говорить с такими, как Елагин.

— Такого не будет, Макс, — Машуков покачал головой. — Никто на верхах такого не позволит.

— Может быть, может быть. Но мысли есть разные, а для всего нужны знакомства, деньги и правильно подобранные слова. А вообще, кто знает, что будет через год? — я хмыкнул. — Мы почти год назад открывали ЧОП, — я похлопал Женю по плечу. — Охраняли кэмэлов с оружием, которое взяли в вещдоках у ментов, а сейчас мы… сами всё видите. Но надо всё обдумать, пока же у нас другие проблемы.

И нам ещё нужно пережить август, потом, если всё удастся, будет проще.

Мишаня вернулся, только когда объявили победителя следующей боя. Следом за Мишаней тащился Елагин. Он грузно уселся на стул, вытер лоб и выдохнул.

Вредный он, но всё равно, было в нём что-то, что мне нравилось. Серьёзный дядька, вояка, может пригодиться в будущем, но с ним надо хорошенько поговорить.

— Ты пойми, Волков, — сказал он. — Мне ребят кормить надо. Не у всех всё получается, они сидят без дела. А не будет бабла, сам знаешь, куда они пойдут. Деньги нужны, а у барыг они есть. Не это, так я бы сюда не ходил договариваться.

— Понимаю. Но миллион… много. Знаешь, майор, ведь не обязательно же деньгами всё решать, — я сел к нему поближе. — Мы будем расширяться. Комбинат, завод, другие предприятия, если всё пойдёт как надо. Людей не хватает, а храбрые парни пригодятся. Сам говоришь, у тебя без дела люди сидят.

— Так, — он кивнул, внимательно глядя на меня.

— Я могу дать работу, настоящую работу, легальную, с отпусками, выходными, пенсиями и прочим подобным. Я не только вояк набираю, разных беру. Там и спортсмены, и просто крепкие парни, и бывшие менты. Работать сообща их заставить не так-то просто, верно?

— Понимаю.

— Знаю, что ребята после войны бывают вспыльчивые, жёсткие, конфликтов и проблем с ними может быть много, и спиртное, и драки, и всё остальное. Но зато когда они понимают, что их не бросят и все за них стоят горой, сразу становится проще. Всё меняется, жить-то как-то надо и дальше, а не ждать чьей-то милости. А в эти времена, когда всё может резко измениться уже через месяц или два, нужна хоть какая-то стабильность.

— Всё меняется, да, — Елагин так и не отводил от меня взгляд. — Но скажи, к чему ты это? Не только же к найму работы.

— Есть мысли, но давай сначала с поработаем с тем, что есть. Часть твоих парней я могу взять, а капитан Машуков за ними присмотрит, как они адаптируются.

Денис кивнул с серьёзным видом.

— Подбери мне ребят, кто готов переехать в Читинскую область или сможет работать вахтой. Возьму не всех, само собой, так как есть требования к охранникам, но поговорим с каждым, кого ты пришлёшь. И поговорю с Вишневскими, чтобы проспонсировать ваше объединение. Не миллион, конечно, и не наличными, в металлургии всё по бартеру, но помощь будет.

— Ну хорошо. А я тогда лично поговорю с Кравцовым, обещаю, чтобы он вас никогда не трогал. Он меня послушает. Должник он мой, и слово держит, хоть и бандитом стал.

— Договорились, — я протянул руку.

Майор снова стиснув мне кисть как тисками, но в этот раз я подготовился лучше и смог сдавить его первым. При этом Елагин уважительно кивнул.

— Но сам понимаешь, у вас не комбинат, а огромный пирог, и каждый хочет кусок, не только Кравцов.

— Понимаю. Но я к каждому ищу подход. И ещё…

В зале загорелся общий свет, и на мгновение меня ослепило. Ближайшая к нам официантка закричала, а помещение быстро начало заполняться людьми в форме, вооружёнными автоматами.

— Милиция! Всем оставаться на местах!

— Маски-шоу, бляха-муха, — прошептал Женя. — Быстро они.

В потолок никто не стрелял, матом никто не ругался, и никого пока не били. Разве что досталось плотному парню в белой рубашке, который полез в карман за телефоном, и его ударили в нос.

Это ОМОН, они вошли одновременно с нескольких ходов. Кроме бойцов в масках, которые сновали повсюду, появились опера в гражданской одежде. Скорее всего, опера, кто ещё-то? К одному из них подошёл пожилой мужчина в красном пиджаке.