Ремезов говорил, что этот Григорьев матёрый и пробивной чекист. Но это не значит, что он такой же упрямый и принципиальный комитетчик, как покойный подполковник Латыпов, который вместо всех этих шуточек и лишних слов предпочитал действовать быстро и нестандартно. Не стоит всех мерить по нему, даже сам Ремезов говорил, что таких, как Латыпов почти не осталось.

И надо сделать поправку на текущие времена.

— Сколько ты хочешь? — попросту спросил я.

— Ты это, Волков, много себе позволяешь.

— Так сколько?

— Пятьдесят тысяч долларов, — после недолгой заминки произнёс он.

— Тридцать, — сказал я просто потому, что он наверняка назвал максимальную для себя сумму. — Сам решишь, сколько тебе, а сколько твоим людям. Ну или мы сами вытащим, там рядом же.

— По рукам. Решим вопрос, пусть знают, с кем связались, — начал он бравировать. — И это, по другой теме. Менты тебя долго мариновать права не имеют, но лучше с ними поболтать по душам, не спорить, они на Ваське вредные. А я твоего шефа вытащу.

— Он не мой шеф. Но лучше вытащить, деньги-то платить будет он.

Григорьев начал возмущаться, но я отключился. А аппетиты-то у него совсем не генеральские… пока ещё не генеральские. Но если он думает, что нашёл здесь кормушку, то ошибается.

Час спустя…

— А я ему сказал, что если будет молчать, позову Коваля, — Слава засмеялся. — Арсен так сразу всё и выдал, даже сказал, как лучше доехать. Но кто их нанял, он не знал, не сам говорил с клиентом.

— Это, конечно, весело, — с мрачным видом произнёс Павел Андреевич. — Но дело с покушением мутное.

Они сидели в маленьком кабинете со стеклянной дверью, за столом, большую часть которого занимал пузатый монитор, стоящий на горизонтальном системном блоке. Лампа дневного света на потолке мерцала, от неё быстро уставали глаза.

Были и другие кабинеты, побольше, но Женя настоял, чтобы никто другой не присутствовал, поэтому собрались втроём в этом тесном помещении.

— Волк говорит, это меня хотели замочить, из-за куртки, как у Кравцова, — Женя показал её, вытянув на руках. — Спутали, гады. Приехали на моциках, постреляли и свалили сразу. Только стёкла попортили, менять придётся.

— Угу, — Павел Андреевич почесал подбородок. — В городе есть одна бригада молдаван, которые вместо ремонта занимаются другими делами. Есть мотоциклы и автоматы, чтобы быстро приехать и сразу свалить. Эффективность низкая, опасность для прохожих огромная, зато дешёвые, и приступают сразу.

— Оно и видно, что без подготовки, — сказал Слава. — Поэтому и толку от них.

— Ванька Магаданский их несколько раз нанимал. Они всегда молчат, даже если поймают, поэтому работа для них всегда есть, иногда же попадают. И для того покушения на Кравцова он тоже их звал. Это когда они в парадной бойню устроили.

— Погодите, Пал Андреич, — Женя удивился. — Это то мурло блатное их послало? Да я ему сейчас поеду и ноги из жопы выдерну.

— Похоже, что он. И дача, кажется, его, — Павел Андреевич промычал что-то про себя и посмотрел на потолок. — Нет, Евгений, ехать вам нельзя, Ванька после разговора с вами точно охрану должен усилить. Но Кравцов умный. Мы ему всё это скажем, он поедет и просто этого Ваньку сам прикончит, в этот раз наверняка. Он его где угодно найдёт, мы думаем, у него шпион в окружении Магаданского.

— А где сейчас Кравцов? — спросил Слава.

— Там же, в переговорке. Злится, хотел уйти, но там Денис Машуков пришёл, они разговорились. Время пока есть.

— Вот только Волк сказал, пока не надо говорить, — Женя немного подумал и взял телефон. — Использовать типа надо это правильно. Типа как…

— Спустить злую собаку с цепи, — Павел Андреевич усмехнулся. — Ну, давайте отправим вашему шефу на пейджер, что выяснили, только осторожно, и…

Заметив, как в коридоре вдруг забегали охранники, он поднялся, выглянул в окно, а потом побежал на улицу. Женя тоже выглянул в окно.

От главного входа в офис только что быстро отъехал чёрный микроавтобус, оставив на крыльце лежащего человека в костюме, со связанными руками и с кляпом во рту.

— Быстро они, — Слава присвистнул. — Час делов, и вытащили.

«Вишня дома, приехал с дачи под Магаданом. П. А.», гласило первое сообщение, полученное на пейджер. Следом пришло второе: «Сказать про куртку и дачу? П. А.»

А быстро Григорьев решил заработать свои деньги. Но Вишневским придётся заплатить, да и в масштабах их бизнеса это не такие большие деньги. Григорьев, конечно, может решить присосаться к ним, но тут у меня были идейки, как это решить. Да и надо теперь решать вопрос с Ваньком Магаданским, который, судя по намёку, и похитил одного из братьев.

Пока же я сидел в кабинете с операми на скрипучем стуле, продолжая давать показания, чтобы закрыть вопрос с этим на сегодня. Я всегда предпочитал жить с милицией мирно и дружно, если они только не тянут из меня деньги или не строят против меня козни.

Ещё мог пользоваться мобилой, чтобы решить какие-то вопросы, так что время я не терял. И главное — если в этом замешан генерал Горностаев, здесь я смогу об этом узнать хоть что-то. Правда, опера Шевцова никак разговорить не выходило.

Кабинет у местных оперов был намного меньше, чем в Новозаводске. Капитан Шевцов неохотно сказал, что в старом помещении ремонт, поэтому их всех выселили сюда, где они сидели чуть ли не друг у друга на головах. Рабочие столы были завалены картонными папками с делами, подоконники тоже заняты, а сизый табачный дым никуда не выветривался.

Среди папок у окна стоял одинокий цветок, которого лысый опер в кожанке с заплатой на плече ласково назвал Игорем и полил. Горшок у цветка был покрыт наклейками от жвачки, с картинками из Терминатора и Мортал Комбата.

Говорил со мной Шевцов, быстро записывая всё на лист бумаги, а его напарник, спрашивавщий про Кравцова, сидел в уголку и печатал на компьютере. Клавиатура почти чёрная от сигаретного пепла и грязи, полустёртых букв не видно, поэтому опер часто ошибался и матерился. А позади меня, чуть ли не спина к спине, сидел мужик с фингалом и разбитым носом, и тоже давал показания лысому капитану про пьяную драку на улице.

Плоские шкафы, стоящие у стены, тоже забиты папками. На одном шкафу сверху стояла китайская поющая рыба на деревянной подставке, на другом — глобус и большие пустые бутылки в два с половиной литра, покрытые пылью.

— Значит, это не первое покушение? — устало протянул опер.

— В меня стреляли или хотели стрелять уже несколько раз, — рассказывал я, чтобы заговорить ему зубы. — Так что киллеров я повидал. Кто-то пытался втереться в доверие и попасть как можно ближе. Кто-то пытался пробиться в моё окружение, кто-то вообще планировал сложные операции на несколько ликвидаций сразу. А кто-то просто палил во все стороны в надежде убить. Но в этом городе такое со мной впервые.

— Значит, кто именно мог вас заказать, вы не знаете?

Такое ощущение, что он просто тянул время, а не вёл допрос, и я его уже до смерти достал.

— Я в вашем городе всего второй день. Не зря его называют криминальной столицей. А кто стрелял?

— Вот мы и хотим выяснить.

— А есть зацепки?

— Ищем, — он вздохнул.

— Хорошо, что вы так быстро приехали, — я внимательно смотрел за ним и его напарником. — Прямо сразу, я даже из машины выйти не успел. Буквально две-три минуты.

— Угу, — он начал копаться в бумагах на столе. — А что вы скажете насчёт вашего знакомства с неким гражданином Кравцовым…

Всё это время допроса я продолжал думать. Так всё-таки, что же случилось на самом деле? Милиция приехала слишком быстро. Но тогда для чего? Описать трупы? В этом нет срочной необходимости, мы бы тогда никуда не сбежали.

Дверь открылась, и опер замолчал, посмотрев на вошедшего с заметным облегчением. А я его знал. В первый день нахождения в городе мне его показывал Павел Андреевич. Человек генерала Горностаева, который торопливо ушёл, когда появился Кравцов. Больше я о нём ничего не знал, за исключением того, что он может пить водку как воду, даже не закусывая.