— Ремезову звонить будешь? — спросил Женя. — Далековато ему до нас.

— Да, но знакомые у него здесь есть, а нам нужна артиллерия для прикрытия, — я покрутил телефон в руках. — Он месяц назад совместно с питерскими коллегами поймал китайца рядом с ракетной частью в Бурятии. Все получили плюшки от руководства за то, что взяли шпиона. Ремезов же контрразведчик.

— Ты вроде говорил, Волк, что кого-то они ловили.

— Да. Он ещё рассказывал, что тот китаец настолько обнаглел, что даже не скрывался. Хотел офицеров за тыщу долларов подкупить, чтобы документы вынесли.

Всё это мне знать было совсем нельзя, но, учитывая, сколько мы все написали подписок о неразглашении ещё с тем грузом, и кучу других совместных дел, Ремезов много чего говорил о работе. Иногда мне казалось, будто он всё ещё надеялся переманить меня к себе.

Проверил время на часах, а то чуть не забыл, что у нас с ним шесть часов разницы. Хотя Серёга доступен по телефону круглые сутки, просто он просил не беспокоить его без особого повода поздними вечерами, когда он вырывался домой к семье. Но мои подаренные управой ФСБ часы показывали, что в Чите ещё нет и восьми вечера.

Ремезов давал мне визитку одного из знакомых, но тот мог помочь с мелкими неприятностями или с проблемами в милиции, а тут дело было более серьёзное.

Я набрал номер, ответили быстро. Судя по ругани на фоне, Ремезов всё ещё был на работе.

— Срочное что, Макс? — спросил он. — А то застряли тут, дел по горло.

— Да, очень важный вопрос, — сказал я. — Нужно прикрытие от кого-нибудь из твоих крутых знакомых в Питере. У нас тут похитили одного из братьев, но требования пока не озвучили.

— Бандиты похитили?

— Да вот неизвестно, в деле замешаны многие, от коммерсантов до ментовского генерала. А мне бы не помешала помощь со стороны кого-нибудь серьёзного. Ты мне визитку давал, но дело такое, что лучше перед звонком туда с тобой обсудить.

— Погоди, — он отодвинул трубку и на кого-то наорал. — Шумно тут. Выйду, наберу другого, лучше подойдёт. Матёрый чекист, пробивной, но человек тяжёлый, вредный, чувство юмора своеобразное. Ты ему, главное, не уступай, и Григорьев всё подскажет. Он про тебя знает, это один из тех, кто мне тогда про тот груз сообщил и с той стороны операцию прикрывал. Наберёт он тебя.

— Благодарю.

— Жёстко там?

— Бывало и хуже, Серёга. Пробьёмся.

Мерседес тем временем проехал по разводному мосту через Неву (Слава и Женя тут же поинтересовались у водителя, когда эти мосты можно посмотреть в разведённом виде, и сразу же захотели быть здесь уже этой ночью) и вскоре добрался до главного офиса холдинга.

Павел Андреевич разводил руками, говоря, что так ничего и не выяснили.

— Украли утром. Андрей уехал к любовнице, поэтому охрану отпустил. Утром за ним часов в десять явился шофёр, но любовница сказала, что Андрей ушёл в восемь утра, и больше его никто не видел. Ни улик, ничего. И до сих пор никто не потребовал выкуп. Значит, он им и не нужен, а это странно. И ментов никого нет.

— А эти генерал и Петруха что-нибудь сказали? — спросил я.

— Ничего.

— А они могут быть связаны с этим?

— Вот знаете, — он покачал головой. — Если так, то совсем не удивлюсь.

Кравцова пригласили в комнату для переговоров. Он так и продолжил себя вести как приглашённый гость, хотя видно, что его это уже начало тяготить.

Мы с ним встретились в просторной комнате с окнами, закрытыми жалюзи, и работающим кондиционером. Оба расселись в кожаные кресла, и нам сразу принесли кофе. Я налил себе молоко и начал медленно пить, откинувшись на мягкую спинку.

— Я уже говорил, что с Вишневскими работали ещё двое партнёров, — говорил Кравцов, тихо размешивая сахар в кофе. — Терехов и Всеволодов. Терехов потом сел, а Всеволодов продал долю. Но ещё перед этим братья боялись, что он отожмёт у них всё, вот и сделали несколько схем.

— Каких?

— Они так оформили свои фирмочки, в которых лежат их акции, что один брат не сможет получить доступ к ним без второго. Опасались такого же похищения. Так что кого бы из них не похитили, он не сможет переоформить всё в реестре акционеров, а двоих за раз украсть сложнее. Так что похититель никак не мог получить контрольный пакет, даже если бы запытал одного из братьев насмерть. Со счетами в банках такая же история. Не особо сильная страховка, но она есть и с ней надо считаться.

Вот только сама схема работает, пока живы оба. Как только убьют кого-то одного, рано или поздно доступ получит второй, но Кравцов об этом промолчал.

Пусть сами братья жили дружно и избавляться друг от друга не пытались, но похитители в итоге могут просто завалить Андрея, потом заставить Олега отдать всё. Или будут так угрожать, что второму брату придётся уступить. Но Кравцов, хоть и точно знал о таком пути, решил им не пользоваться или отложить, пока не узнает меня получше. Интересно, сколько вообще он выяснил о фирме?

— И сколько я буду здесь сидеть? — напрямую спросил Кравцов. — У меня люди в курсе, куда я пошёл. Волноваться начнут, если затянется.

— Тебя никто и не держит, — я протянул ему его телефон. — Но позвони им, успокой, а вечером нам с тобой нужно обсудить комбинат, мы тот разговор не закончили. Но обсуждать этот вопрос я буду, только когда оба Вишневских будут на своём месте здесь, в этой конторе.

— Ладно, — он недовольно зыркнул на меня. — Это чтобы ты точно убедился, что я не при делах. Но к вечеру, если…

— К вечеру будет видно, кто виноват и что делать. Мы и сами его ищем.

Телефон в кармане пиджака начал вибрировать, я его вытащил. Номер скрытый. Ответил я, только когда вышел в коридор.

— Слушаю.

— Ты Волков? — спросил чей-то недовольный голос. — Это, подгребай-ка в Мимино на Ваську.

— А ты ещё кто?

— От Ремезова, — он хмыкнул, связь отключилась.

Быстро же Серёга договорился. Я взял Мерс, Славу, который был на месте, пока Женя с Машуковым отошли на обед, и водителя. Водитель долго не мог сообразить, где находится нужное место, потом вспомнил, что ресторан с той поры сменил название. Вскоре мы переехали через мост на Неве и оказались на Васильевском острове, где я раньше толком и не был.

Слава остался прикрывать меня на улице, я вошёл внутрь подвального кафе и оказался в прохладном зале, плотно заставленным массивными деревянными столами и высокими стульями. Пахло пивом, чесноком и жареным хлебом. Посетителей почти нет, официант дремал за стойкой, и даже певшая на всю громкость Катя Огонёк из музыкального центра ему не мешала. Её голос я узнал даже через столько лет, но песню раньше не слышал или не помнил.

Но вслушиваться в слова было некогда, мне надо поговорить с тем человеком, сидящим в углу, который поднял руку, когда я вошёл. Лысеющий мужик с рыжими усами, одетый в белую рубашку, пил пиво, разглядывая меня так, как это могут делать только комитетчики. На его столе не было ничего, кроме солонки и зубочисток, закуски он не заказывал. Туда я и пошёл, даже не разбудив официанта.

— Ты Волков? — грубо спросил мужик, я сразу узнал голос, с которым говорил по телефону. — Ну и это, чё там у тебя стряслось? Но сначала побазарим с тобой насчёт тебя, а то ты сильно отсвечивать стал.

— И каким это образом я отсвечиваю? Только вчера прилетел.

Я сел напротив него. Он смерил меня ледяным взглядом и наклонился вперёд. Хочет запугать, или это у него такая привычка давить на собеседника, чтобы терялся. Но не на того напал.

— Да я вот что-то не понимаю, — продолжил комитетчик и отпил пива. — Не знаю, как ты там ведёшь себя с полковником Ремезовым, но здесь его нет. А у нас тут это, знаешь ли, вопросики появились к тебе.

— Так какие? — спросил я.

— Какие? Может, мне передать ментам у вас в области, чтобы проверили, что у тебя за стволы используются, на каком основании ты занял комбинат, договоры там твои посмотреть, методы работы изучить. Может это, в РУОП дело вернуть про ОПГ «Волковские»? Какие ещё, спрашивает.