Я задумался и показал на чёрный кожаный портфель, который только что снял.

— Тут какие-то важные бумаги? — спросил я.

— Угу.

— Вот их мы и будем охранять по договору. Ну и тебя заодно, раз всё при тебе. Такой уж закон, иначе не сможем пользоваться пушками. Но надо будет парням заплатить, я их в нерабочее время дёргаю. Так что всё официально будет.

— Заплачу вам, — сказал он и закрыл глаза. — Ты же понимаешь, Волков, что это всё из-за этого комбината? Уже готовятся его брать. Но я смогу…

— Не сможешь. Комбинат никто из вас крышевать не будет. Лучше тебе это сразу понять и забыть про него. Но раз ты тогда выступил против них, мы тебе это не забыли.

— Наши в курсе? — пробормотал он.

— В курсе. Там в Новозаводске были покушения, но не удались.

— Значит, кто-то свой сдал, падла, Кирьяну подлизал, — Крюков моментально стал серьёзнее. — Или чужой, но с города.

— Найдёшь, — сказал я, поднимаясь с табуретки.

Слава тем временем вышел, потом вернулся, тихо рассказал мне, что люди на своих позициях. Вооружены, но я думал, что до стрельбы не дойдёт. Это же не в подъезде палить из автомата, а в больнице. Тут надо серьёзное прикрытие, чтобы такое устроить.

Зато у меня оно было. Ремезов людей на охрану Крюкова направить не мог. Вернее мог, но это бы вызвало вопросы у его руководства, ведь этим делом он не занимался. Да и зачем ему это? Но неофициально, так он мог подпортить планы Кирьяну. Да и когда под рукой мы, частники, проще заняться этим самим. Всегда будет причина для отмазки, что мы оказываем охранные услуги.

Так что Ремезов остался сидеть на работе и занимается своей текучкой, а заодно следить, чтобы милиция не приехала нас арестовывать по чьей-то указке. Да даже если и приедет, это всё равно не поможет киллерам. Время идёт, да и когда рядом с больницей будет торчать столько ментов, ни один киллер не сунется заканчивать своё дело.

Правда, пара нарядов всё равно приехали. Но прошло мирно, просто проверили документы. Если у них и был приказ нас убрать с точки, они его не выполнили.

У Кирьяна и Японца могли быть связи в органах, но любое милицейское руководство сейчас должно понимать, что после этого Крюкова добьют, и виноватым будет оно само, теперь уже точно. Одно дело — не дать охрану раненому, тут бы нашли козла отпущения, а совсем другое — снять ту охрану, что уже сидела рядом. Тут любому будет ясно, что все в доле.

Начальству ещё за сам факт покушения придётся отвечать, так что палки в колёса они нам решили не ставить. А пока мы торчали в больнице, никто не сунулся, хотя пара подозрительных лиц промелькнула поблизости, о чём намекнул Слава.

Я же посмотрел на часы и вернулся к Крюкову. Осталось недолго. А он уже пришёл в себя и говорил увереннее.

— Они же не отстанут, — продолжал Крюков. — Вам на комбинате нужен кто-то, кто всю эту блатную пену оттуда прогонит. Вот как в Красноярске на алюминиевом заводе. Столько блатных там крутилось? Позвали потом Толю Быка, он всех оттуда вышвырнул…

— И он в итоге всё себе и захапал, — перебил я. — А кто против был, того убили. Так что я никого туда не пущу, Игорь.

Анатолия Быкова мы обсуждали ещё осенью, в Питере. Опасались, как бы такой вариант ни случился и у нас. Ну и пока всё это обсуждали, в памяти у меня всплывали воспоминания из первой жизни, о грядущей вражде генерала Лебедя, которому ещё только предстоит стать губернатором Красноярского края, с Быковым.

Тогда об этом долго говорили, ведь в начале Быков поддержит Лебедя на выборах, потом у них начнётся вражда. Но это их проблемы, а у меня свои.

— Пустишь такого и всё, — вслух сказал я. — И Кирьян мне кстати почти то же самое сказал, что будет всех оттуда гнать. Но знай, его на комбинате не будет. А у тебя свои дела накопились, я в них не лезу. Вот с этой проблемой только помог.

— Это не забуду, — произнёс он. — И твою помощь не забуду… и про этих тоже буду вспоминать.

Неважно, забудет или нет. Не забудет — хорошо, в любом случае, мы своего добились. Рано или поздно Крюкову придётся давать ответку Японцу, и даже ожидание этого спутает их планы отобрать комбинат. А Кирьян и его прихвостни уже наверняка поняли, что жёстко облажались, и сейчас начнут лихорадочно думать, как выпутаться из проблемы, которую сами и создали.

Вот только что они придумают? Не будут же они смиренно ждать, когда Крюков придёт мстить. Это же не идиоты, они же всё прекрасно понимают. А новое покушение в Новозаводске пройдёт почти без шансов на успех.

Но всё равно, они тоже будут строить планы. Прямо сейчас где-то в городе сидит Кирьян, смотрит на снег и думает, как выйти сухим из воды. Сухим и богатым, от денег от не отступится.

А что может придумать такой человек, как Кирьян?

Оставил с Крюковым Славу, сам вышел в тёмный узкий коридор, пропахший лекарствами, и подошёл к окну. Снаружи темно. Во дворе стояли наши машины и кареты скорой помощи, рядом с которыми курил персонал. А дальше крутилась милиция. Отсюда видно, как толстый усатый мужчина в форме сметал снег с лобового стекла патрульной машины.

Женя остановился рядом, но молчал. А я подумал, прежде чем сказать вслух:

— Знаешь, что они теперь могут сделать, Женька? После такого?

— Что?

— Думаю, Кирьян опять прикажет замочить меня, — я подошёл к окну ближе, чувствуя холод, который шёл от него. На зиму их затыкали плохо. — Если удастся, наедет на Вишневских, пока они здесь, и на Антонова. Потом предложит Крюкову долю от комбината, чтобы замириться на время, потом его уберёт, когда будет подходящий момент.

— Всё так плохо? — тихо спросил Женя.

— Угу, — я подышал на стекло, и оно сразу запотело. — Зато если прорвёмся, нас не только в Новозаводске сторониться будут, а по всей области. Мы с этим Кирьяном в игрушки играть не будем. Но надо подумать, как его перехитрить. Выманить? Или что-нибудь ещё?

— И что ты хочешь сделать, Волк? Чё-то придумал?

— Только тихо, — шепнул я. — Скажу только тебе. Вот что нам нужно.

Я написал на стекле пару слов, потом быстро стёр. Женя замер, внимательно глядя на меня, пытаясь понять, что это я придумал.

Утром следующего дня. Недалеко от Читы, посёлок Антипиха. Кафе «Японский городовой»

Паша Японец, крепкий лысеющий мужик в дорогой дублёнке, зашёл с мороза, снял шапку и шарф, а кто-то из работников кафе принял одежду и унёс в кабинет управляющего. Паша прошёл через жаркую кухню в отдельный зал, где обычно сидел сам и куда приглашал особых гостей.

Обычно в зале было светло, но в этот раз завешали все окна плотной чёрной тканью, которая не пропускала свет. За столом сидел мужчина в аккуратном сером костюме и пил красное вино из большого бокала. Перед ним стояли тарелки с дорогими мясными нарезками и варёным языком, но гость не ел ничего.

Он мрачно посмотрел на вошедшего Пашу, отставил бокал в сторону и подошёл ближе.

— Ты же сказал, что всё готово! — вскричал гость. — Ты сказал, что закрыл вопрос с пивзаводом!

— Кирьян, б** буду, мне передали… а потом оно как выяснилось.

— Ты лишний раз не б**сь, — Кирьян вернулся за стол. — Что в итоге? Крюков живой, пивзавод вооружается всем что есть. Скоро сюда приедут их бригады, чтобы тебя мочить с этим твоим толстожопым п***, которого ты крышуешь!

Он ударил кулаками по столу и помотал головой.

— Вот как простой ЧОП умудрился тебя обскакать, Паша? — спросил Кирьян. — И Крюкова они прикрыли, и живы-здоровы все.

— Кирьян, у меня мент знакомый, говорит, хотел приехать, арестовать, так ему начальство п***лей вставило, чтобы не лез, — пробурчал Паша Японец. — В чём дело, не знаю.

— У Волкова крыша чекисткая, — Кирьян отпил вина и налил. — Но чекист простой, даже не полкан, и у него свои проблемы. А вот Волкова надо гасить. Как загасим, предложим Крюкову долю Волкова на комбинате, он согласится и утихнет. Всё, вали, — он махнул рукой.

— И чё, Крюкову долю давать? — возмутился Японец. — Куда ему долю? Этому гопнику новозаводскому…