Пока занимался всем этим с самого утра, время дошло до обеда. На улице было тепло, почти как летом. Я вышел из конторы и посмотрел на идущих девушек в коротких юбках, отметив про себя, что совсем молодых стало заметно меньше в последние дни, ведь многие уехали на учёбу. Тамара тоже уехала, так что вечерами теперь было скучновато. Ладно, скоро всё равно ехать в Читу, увижусь с ней, заодно получу в аренду ещё несколько стволов, и заеду в институт перед заочной сессией.

Глянул на часы и поехал в залинейную часть города. Хотел захватить Кирилла, он собирался после школы на рынок, купить вещей и продуктов. Доехал быстро и остановился у школьных ворот. Их кто-то пьяный снёс на грузовике ещё летом, можно было спокойно заезжать на территорию. Охраны не было, кроме вечно пьяного сторожа.

Но я оставил машину снаружи, поглядывая, чтобы идущие с занятий дети возле неё не тёрлись. Кирилл стоял во дворе, напротив установленного там памятника пограничнику, который учился в этой школе, а потом погиб на острове Даманском. В руке у брата был пакетик с пирожками.

— С чем пирожки, Кирюха? — спросил я.

Он достал один, откусил и присмотрелся к нему.

— С тестом и рисом, — с видом эксперта заключил Кирилл. — А говорили с мясом. В школьной столовке взял. А где поджарый твой? — он посмотрел за моё плечо.

— Женька взял для работы. Ну что, погнали?

— Ща, я книжки Алёнке отдам, — он стащил ранец с плеча, но вдруг хитро сощурился. — Макся, слушай…

— Ну чего тебе?

— Дай ключи от хаты.

— Зачем тебе? — удивился я.

— Да на вечер всего, завтра отдам, — Кирилл красноречиво посмотрел в сторону школу, оттуда как раз выходила его девушка, болтающая с подружками. — А я деду скажу, что у тебя ночую.

— А я куда денусь? — я усмехнулся.

— Так у Женьки перекантуешься, у него просторно.

— Вот ты хитрый жук, — я усмехнулся. — Выселяешь ещё. У Женьки свои дела, чего я к нему поеду?

— Ну Макся! — протянул он. — Ну всего один раз!

— Посмотрим, — я помотал связкой. — А то знаю я тебя. Или беспорядок оставите, или прокурите, или пиво будете там пить.

— Да не будем, отвечаю!

Кирилл с хитрой улыбочкой протянул руку за ключами, но я помотал головой.

— Посмотрим, Кирилл, — повторил я. — Давай уже быстрее, в машине жду.

Я вернулся в девятку с эмблемой фирмы, на которую с удивлением поглядывали идущие с учёбы школьники. Магнитолы внутри не было, вместо неё мы хотели поставить рацию. Такую же рацию нужно установить в мой джип, он же тоже у меня для работы. Правда, расцветка не фирменная, но, с другой стороны, большая тачка бандитского вида иногда работает лучше, чем машина с символикой охраны.

Кирилла отсюда я видел хорошо. Совсем взрослый уже стал, скоро ещё выше меня будет. Он общался с девушкой, так увлечённо, что размахивал руками, а она хихикала, не отрывая от него глаз. Наконец, распрощались, и Кирилл торопливо пошёл ко мне, перекладывая сигареты из кармана джинсовой куртки в карман штанов. Но вдруг остановился, увидев человека, идущего к нему навстречу.

Парень в чёрной рубашке пожал Кириллу руку, но грубо, сильно вытягивая её на себя. Это явно не школьник и не учитель. Короткостриженный белобрысый парень лет двадцати пяти, сутулый, как собачья старость, щёлкал семечки, сплёвывая кожуру на землю.

Кирилл за себя постоять сможет, но тут ему явно потребуется помощь. С блатными, а это точно кто-то из этих, в одиночку говорить сложно. Так что я пошёл на выручку.

— Кирюха, — тот парень стоял перед моим братом. Интонации немного блатные. — Сам-то не могу, приболел, а дед лежит, не встаёт. Выручишь по-братски? Надо, короче, сначала сходить…

— Чего тебе надо? — спросил я, подходя ближе. — Ты кто вообще?

Блатной с удивлением повернулся ко мне. Я смутно помнил эту наглую рожу. Как же его звали? Он как-то давно пытался сколотить банду на нашей улице, но не вышло, мы с Женькой как раз записались на кикбоксинг и с ним не связывались. Потом его посадили ещё в советское время, как раз в конце восьмидесятых, может, самом начале 90-х. Он ограбил почтальона, которая разносила пенсию, и попался. Значит, уже выпустили. Но как его звали, вспомнить не мог.

— А, это ты, Волк-старший, — парень сощурился ещё сильнее. — Чё, не узнал меня, загордился?

— А ты предъявить мне что-то хочешь? — в понятной ему манере спросил я.

— Я бы тебе пояснил…

— Так поясни.

Он закурил, глядя на меня, потом усмехнулся и широко улыбнулся. Не вышло наехать, решил обратить всё в шутку, они так и делают.

— Да ты чё, Волк? Шучу же. Ты же, говорят, с уважаемыми людьми знаком. Я тут поздороваться с брательником твоим подошёл. Помню же его сопатым совсем, вон какой вымахал, — парень протянул руку, чтобы потрепать Кирилла за волосы, но тот уклонился и отвёл его руку в сторону. — Ну, какие все важные на воле стали, не подойти, не подъехать. Эх, вот раньше на улице совсем иначе было, а теперь старших не уважают. А Женька Коваль чё, говорят, в армейке был? Я к нему подходил…

— Тебе сейчас что нужно? — спросил я, перебивая его.

— Да всё уже, ухожу, — он поднял руки, скривился с недовольным видом и ушёл.

Я посмотрел ему вслед, тот уходил своей неторопливой блатной походочкой, продолжая курить и щёлкать семечки одновременно. Ну и кадр попался, ему бы в ту компашку к Толе Длинному, друг друга стоят. И сколько таких будет больше? Выходят из тюрем всё больше и больше, и тащат свои порядки за собой.

— Как его зовут? — я глянул на Кирилла и пошёл к машине. — Не могу вспомнить.

— Стасян, — он смотрел на меня, идя рядом. — Не помнишь его? Стасян Чугуев. Двоюродный брат Кольки.

— Чугун, — я кивнул. — Точно, вспомнил. Всё улицей пытался рулить по понятиям, но не вышло, потом сел.

— Угу. Откинулся недавно, неделю назад приехал, что ли. Колька матерится теперь, тот же у его деда поселился, а дед парализованный. Ничего, говорит, этот Чугунок не делает, не помогает, бухает, знакомых ищет, всё банду поднять хочет на улице.

— А чего ему от тебя надо? — я открыл дверь и уселся на место водителя.

— По пацанам ходит, ищет, кто картошку у него будет копать, — Кирилл засмеялся, усаживаясь на переднее сидение. — Нашёл лоха, думает, раз сидел, то авторитет теперь, и все его слушаться будут.

— Вот засранец, — я завёл двигатель. — Ты подтягивай меня, мы его рога обломаем, если наглеть будет. Если что, позову на помощь, есть кого звать.

— Во, да, ты-то, Макся, разберёшься, — он оживился. — А этот Чугунок недавно на Санька наехал, Санёк к старшему брату пошёл, чтобы помог, а тот говорит, что Санька не прав, не по понятиям поступил, прикинь! Просто зассал с Чугуном связываться, и попал Саня. А вот ты-то меня не кинешь.

Кирилл посмотрел на меня таким взглядом, что мне даже стало теплее на душе. Как он во мне уверен, что я не дам его в обиду.

— И пришлось Саньку колёса накачивать на той самой тачке, помнишь? — он снова засмеялся.

— С этими блатными разговор короткий должен быть, они только одно понимают. А что за тачка?

— Да та самая пятёрка! Которая тогда разбилась, помнишь? Ты ещё говорил, на ней ездить нельзя, и там тормоза отказали. И вот Чугун вышел, её всё починить хочет и ездить сам, — брат снова усмехнулся. — Это же Колькиного бати машина, и вот Чугун…

Пока ехали, я задумался. Не нравилось мне это. Чугун вышел в конце августа, а в первой жизни брат разбился как раз 31 числа. Но в этот раз Кирилл от машины держался подальше, и её расхлестнули его друзья, когда его самом рядом с ними не было.

Начал мучать вопрос, а не связан ли этот тип с теми событиями, что едва не случились несколько дней назад. Может быть, я хотел перестраховаться, но мысль всё равно засела в голове. Кирилл же тогда, в первую мою жизнь, был сам по себе, я же его бросил, и он вполне мог связаться с этим типом. А я же думал на другого, что тот подрезал тормоза, а про этого даже не знал. Ведь летом, когда я разбирался с вопросом, Чугун ещё сидел и…