— Да. Сделки не будет. Татарин уже подошёл к своему руководителю…

— Он передал нам, — снова вмешался Ремезов. — Что Крюков на самом деле уже пожалел, что вписался в эту тему, потому что понял последствия. И Цыганов… кхм, Татарин… ладно, тут свои, но за пределы кабинета это выйти не должно, расписки вы писали… а кто не писал, напишет.

— От нас ничего не уйдёт, — сказал я. — Что дальше?

— Татарин сказал Крюкову, что поднял свои старые связи, а он же бывший мент, — Кузьмичёв откашлялся, но махнул рукой и продолжил в неформальном тоне: — Что на таможне все грузовики повяжут и выйдут на отправителя. И предложил решить вопрос так, чтобы и пивзавод нельзя было к этому пришить, и чтобы от Захара и его сообщников можно было отбиться.

— Крюков согласился? — спросил я.

— Да. Цыган… ну то есть Татарин… взялся не просто так, и с таким условием, что Крюков в это дело не вмешивается, чтобы не произошло. А Крюкову это удобно для отмазки перед своими, мол, всё инициатива Цыгана, и он сам про это не знал. У него якобы свой интерес в этом, лично против Захара кое-что имеет, ещё с той работы осталось.

— Сегодня с ним можете встретиться, — добавил Ремезов. — Он как раз говорил про СТО, что там готова машина. Не знаю, про что он, но ты должен понимать.

— Понимаю.

— Мелкие детали можно обсудить с ним.

— Но давайте лучше сначала обсудим крупные. Что дальше?

— А дальше он приходит к Захару напрямую и предлагает ему эту схему, — сказал майор, закрывая папку. — Захар согласится, у него нет выхода. А потом Татарин приходит к вам и делает предложение, от которого невозможно отказаться. Ну а вы…

— А я отказываюсь, — твёрдо произнёс я.

— Верно, — оба офицера кивнули, Кузьмичёв продолжил: — А поскольку Татарин делает всё сам, раз договорился с Захаром за спиной у Крюкова, то ему надо решить этот вопрос самому. А силовым способом…

Женя чего-то закряхтел от возмущения, но промолчал. Я ему кивнул.

— Вы чё, хотите чтобы он на нас наехал со всей братвой? — он аж приподнялся.

— Я говорю образно, — майор нахмурился.

— Вот как наедет, так отъедет, — Женя уселся на место. — У нас людей в конторе больше, чем в бригаде у Цыгана осталось, и все стрелянные. Пусть попробует наехать.

— Вот понимающий человек, — Ремезов закурил. — Именно то, что мы и хотели сказать.

— А? — Женя удивился.

Закурили все, слышно только чирканье спичек и зажигалок. Дым поднялся к потолку.

— Про это мы и говорим, — Кузьмичёв закивал. — Я погрузился в криминальную иерархию города не хуже убоповцев, и здесь любому видно, в чём проблема. Банды сильно обескровлены прошедшей войной, а ещё появилась новая группировка на месте прежней из Центрального Новозаводского Рынка. Мы за ними присматриваем. И это не говоря об участившихся случаях наездов и грабежей, за которыми явно кто-то стоит. Люди подтягиваются с посёлков и деревень, агрессивно грабят точки. Пивзавод держится и отбивается, мясокомбинату приходится хуже, у него осталось очень мало боевиков.

— Значит, наехать Цыган на нас не сможет, — заключил я. — И что он сделает по вашему плану?

— Поднимет старые связи, чтобы на вас повлиять, — сказал Кузьмичёв, широко улыбаясь. — И к вам наведается милиция, читинский РУОП и даже прокуратура.

— Ну здравствуйте, — добавил молчащий до сих пор Лёня. — И по какому поводу?

— Организованная преступность. Они сегодня вечером блокируют ваш офис, опечатают, арестуют кого-нибудь, — майор посмотрел на парней. — Кого назначите, это ненадолго, мы почти сразу выпустим.

— Ничего не понял, — Лёня покачал головой.

— Цыган якобы хочет воспользоваться комбинатом без нашего согласия, — сказал я. — И натравил всех старых знакомых. Пока мы разбираемся, Цыган увезёт часть груза на комбинат. И, якобы, будет угрожать дальнейшими проблемами, если мы продолжим вставлять ему палки в колёса.

— А, вон оно чё. Ë-моё, нельзя, что ли, просто на станции состав арестовать? Чё так сложно-то всё? — он постучал перстнем по столу.

— Нам нужно конкретное согласие Захара, — сказал Ремезов, глядя на нас. — Потому что сейчас он вообще якобы не при делах. Но на комбинат поедет, чтобы проследить за важной частью груза. Там его и возьмут, на горячем.

— Это ещё не всё, — Кузьмичёв перелистнул бумагу. — Люди Татарина угонят одну из машин с вашей эмблемой, чтобы не было вопросов на месте. Можете выбрать заранее, какую именно, и оставить в оговорённом месте.

— Значит, — я вздохнул и побарабанил пальцами по столу. — Мы тут отбиваемся от милиции, Цыган везёт груз на комбинат. Кстати, РУОП-то же тогда на его точке засаду устроил, значит, у него контактов среди них нет.

— Это местные, а приедут с Читы, — пояснил майор. — Там якобы его бывшие коллеги. Но они быстро отвянут, мы скажем им, куда стоит переключиться.

— Что дальше?

— Ну а дальше вы защищаете то, что должны, — сказал Кузьмичёв. — Видите, что комбинат используют без вашего согласия, звоните нам, используя свои знакомства. Про вас многие в городе и так думают, что у вас связи с ФСБ. Особенно после того, как вы легко отделались после того происшествия с Богатовым. Да и скорость, с которой вам утверждают все бумаги, думаете, никто в городе этого не видит?

— Дальше? — спросил я.

— Вы звоните нам. Мы отгоняем милицию, вы едете на комбинат, чтобы прогнать их с территории, которая под вашей защитной. Но не одни, а с нашими оперативниками. Там они изымают груз, арестовывают людей, а к вам…

— Никто тебе не предъявит, — громко сказал Ремезов, крутя красную зажигалку в рукой. — Ты своё защищаешь, всеми способами. Они на тебя ментов натравили, а ты нашёл кое-кого покруче. А груз — сопутствующий ущерб, про него вообще речи не шло.

— А Захар?

— Вопрос с Захаром будет закрыт уже завтра. Это наш вопрос, — он переглянулся с Кузьмичёвым.

— А пивзавод?

— Пивзавод оказался не при делах, там занимался Цыган сам, без ведома банды. Для них важно, что вопрос закрыт, а их это не коснулось. Тут некоторых будет волновать, как бы им самим за такое ни предъявили.

— А что Цыган? Если он не даст ответку, его свои же потом сожрут.

Офицеры переглянулись.

— Он скажет тебе сегодня сам, — Ремезов закурил новую сигарету. — Но его бригада будет рада, что выпуталась без сроков и живыми, а он своё дело сделал и теперь сможет уйти.

— Так просто уйти? — удивился я.

— Вот так просто как раз и не уйти, — заявил подполковник. — Если попал в такую банду, живым оттуда не выбраться… поэтому он к нам и пришёл. Семья у него. Но… для пивзавода он пропадёт, и им про то, что он делал, знать нельзя.

— Я тут фильм смотрел, — добавил майор. — Про америкосов. Вот у них кто с ФБР сотрудничает из бандитов, потом могут жить в другом штате с другими документами. А у нас даже таких законов нет, всё сложно. Приходится крутиться.

— От нас не узнают, — я посмотрел на своих. — Поговорю с ним ещё сам. Значит, завтра нас ждут неприятности.

— Большие, и уже сегодня вечером, — Кузьмичёв усмехнулся. — Но ничего того, чего нам решить нельзя.

— У вас всё продумано, — я посмотрел на обоих офицеров. — Но день ещё не кончился, если будут, я буду звонить, если появятся ещё вопросы.

— Обязательно выслушаю.

— Но главный вопрос — почему тогда мы так погружены в дело, если наше участие небольшое? Просто звонок.

— Потому что как всё ни планируй, случиться может всякое, — Ремезов затушил сигарету и отодвинул полную окурков пепельницу. — Как тогда с Богатовым, про которого мы даже не знали тогда. А предупреждён, значит, вооружён. Но главное… информация о том, что на комбинате левый груз, должна прийти от тебя, Максим, а мы уже его найдём по твоей наводке.

— А почему вам, а не в милицию? — спросил я. — Я не собираюсь им звонить, ведь, по сути, в таких случаях я должен звонить в ОВД… а, понял. Ведь один раз там хранили оружие, и я по привычке позвонил вам, старым знакомым.

Для меня цепочка уже складывалась. Я разобрался с проблемами, приехал на комбинат, увидел груз и поднял тревогу, решив, что опять там продают оружие. А для местного криминала всё будет выглядеть так, будто я позвал чекистов, когда Цыган натравил на меня ментов, не рискнув на прямое столкновение.