— Это не у нас, — мигом отмазался капитан, а адмирал довольно хмыкнул. — Ваша же девушка — простите, не знаю имени — предложила. Мы всего лишь исполняем пожелания дорогих гостей. Невзирая на сложности и препятствия.

— Короче, неважно, кто предложил, — подвёл черту я. — Как говорится, главная наша ценность — люди. Давайте рассматривать их как ресурс, самый важный и трудновосполнимый. Сколько общество на них потратило? Родили, растили, учили, лечили… А вы — “в бухту”!

— Ваши предложения? — вмешался адмирал. — У нас над ними никакой власти нет. Мы их и задержали-то не очень законно, а дальше держать-воспитывать — это уж и вовсе беспредел чистой воды. Можем сдать в полицию. Но поскольку сделать они ничего не успели, предъявить им нечего — отпустят в тот же день. И смысл тогда?

Я задумался. Реально ведь отпустят! Да и не отпустят если — что тут может быть? Ну посадят на полгода, улицы мести… Это хорошо, конечно, улицы уж точно будут чище, но вот исправят ли такую шайку эти полгода? Сомнительно.

— А попробуйте вы сами! Пусть подпишут контракт. Тогда у вас будет над ними власть и достаточно времени для воспитания. Года три прослужат — глядишь, и пообтешутся. Ценный человеческий капитал не пропадёт. А может, даже и лучше выйдет: возьмутся за ум, пойдут в училище, станут офицерами — всем польза!

— А если они не согласятся? — осторожно спросил капитан.

— А не согласятся — тогда можно и в бухту, — всё так же кровожадно ответила Рыжая.-*-*-

Серые бетонные стены. Серый бетонный потолок, только на нём ещё и пятна влажные кое-где. Не удивлюсь, если… ну да, вон в противоположном углу и водичка капает. На полу лужа. Пахнет сыростью и холодом, шаги отдаются со всех сторон сразу, кажется, что нас тут не четверо, а рота целая. Вот вроде и не чувствую за собой никакой вины, тюрьмы опасаться не должен, но когда оказываешься в таких вот мрачных казематах — тут у любого, по-моему, мурашки по хребту нет-нет, да и пробегут.

Одно радует: под сводами по стене бежит связка толстенных кабелей — такое в тюрьме не полагается, небезопасно. Значит, просто бункер. Но внушает, всё равно…

— Ну и жуть, — Рыжая со мной на одной волне, я знаю.

— Да, — поддержал её я. — Вы как сюда людей водить собираетесь? Тут же и у самого психически здорового человека клаустрофобия разовьётся через 10 минут!

— Ничего, — успокаивающе ответил адмирал. — У нас народ крепкий. Устойчивый. И не такое видали. Вот лично мне, если хотите, на самолёте лететь куда страшнее. А ведь приходится!

— Так ведь здесь не только ваши, флотские. Как я понял, члены семей тоже будут? Говорили про отпуска…

— Это конечно, — с видимым удовольствием вмешался каперанг. — Но когда на кону отпуск на материк — никто слова не скажет! Тем более, если всё получится, как говорили, 10 минут — и в Москве! Сказка! Ради такого можно и потерпеть, я считаю.

— 10 минут… это ехать 10 минут, но ведь всё равно надо прийти заранее, сесть, багаж. Детей рассадить.

— А, ерунда, — отмахнулся местный хозяин.

— Это тебе ерунда — у тебя все дети-внуки в Москве, — рассудительно поправил его адмирал, а потом повернулся ко мне: — Но у нас и жёны, и дети — это члены семьи военного моряка. Понимаете? Они месяцами могут отца и мужа из похода ждать, а там всякие могут быть… “случайности на море”. Да и альтернатива-то какая? 9 часов в тесном кресле? на десятикилометровой высоте? Что в сравнении с этим какой-то подвал, даже если там час сидеть придётся? Тем более, если подвал свой, родной — флотский!

Хмыкнув, я поднял руки обезоруженно:

— Ладно, уговорили. Но в качестве полноценной станции я вот это себе всё равно не представляю! Так что, заранее думайте, где мы её размещать будем.

— Полноценной станции? — осторожно спросил каперанг. — То есть, будет и общественная станция, ну, для всех? Прямо здесь?

— А чего от добра добра искать? — я ответил вопросом на вопрос. — Если уж мы с вами договоримся, всё обкатаем, опробуем — вам и карты в руки. Тем более, что у нас всё равно по плану все станции под военной охраной. Эта будет под вашей. Или вы возражаете?

— Мы? Да ни в коем случае! — решительно открестился адмирал. — Наоборот. Транспортная доступность с запада — это вообще важнейший фактор развития края! То, чего нам не хватает больше всего! Только вот вопрос цены… Народ небогатый у нас, самолётные цены мы не потянем.

— Самолётные не надо, — я с досадой подумал, что так до сих пор и не посмотрел, сколько стоит билет. — Мы договорились пока поставить фиксированную цену 3000 рублей в одну сторону, и 5000 — туда-обратно. Но это только для вас, моряков. Что там наши экономисты насчитают в обычный тариф, я не в курсе, но будем стараться, чтоб получилось подъёмно.

Военные неожиданно остановились. Мы с Линой по инерции ушли вперёд на пару шагов, потом притормозили тоже, я обернулся. Эти стоят, смотрят друг на друга. Во, отмерли.

— Простите, Александр… Я не ослышался? — ничего себе, у этой глыбы льда бывают эмоции? — Три тысячи рублей за билет?

— Что-то не так? Мы подумали, что надо поддержать… не знаю, как сказать даже. Ну вот чтобы всем хорошо было, понимаете? Населению, наверное, другие цены будут, поначалу, во всяком случае, там мы затраты будем считать, ну, обычные коммерческие дела. А здесь, на военной базе, для военных — вот так. А, и членов семей тоже, конечно!

Моряки опять переглянулись, и двинулись к нам. Причём, оба синхронно шагнули с левой! Вот же, на уровне рефлексов вбито. Хоть и генералы. Тьфу, адмиралы… адмирал и полковник… ну, вы поняли.

Подойдя ближе, они — опять синхронно — вскинули руки к фуражкам.

— Спасибо, — отчеканил адмирал.

После разговор как-то скомкался. Военные молчали, я тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Вот хрен его знает, может, это неправильно всё? Может, лучше бы было как в Америке? Просто если государству нужно что-то сделать — государство всем платит из бюджета. Ведь для этого налоги собирают, разве нет? Почему неравнодушные граждане должны дополнительно скидываться на что-то ещё? И денег в бюджете навалом, платить можно было бы достойно, зато никакие “уважаемые” профессии уже и не нужны! И “Родину защищать”, учить-лечить — это такая же работа, как и улицу мести, ну, разве что, более квалифицированная. Поэтому, за неё больше платят. И военные спокойно могут купить себе и своей семье билеты, в какую бы дыру их служба не занесла, и никакая помощь со стороны им не требуется…

Не знаю.

Другое дело, что у нас пока не так. Люди тут, на краю земли, реально отрезаны от остальной страны, это, конечно, не дело. И чёрта с два отсюда так вот легко “в Россию” выберешься, и цены здесь аховые, никакие повышенные зарплаты не спасут. Так что, наверное, правильно мы порешали — надо парням помочь, надо. Чтоб они тоже чувствовали себя россиянами. Тем более, что мы это сделать можем. В конце концов, можем мы себе позволить на ком-то не зарабатывать? Сделаем подарок!

Как-то здорово это всё меня прибило, так, что я совершенно из реальности выпал. Хорошо, что Рыжая подхватила упавшее знамя и бодро общалась с моряками, которые только периодически бросали на меня осторожные взгляды. А мне — ну вот не хотелось говорить больше. Ни о чём. Я бы и вовсе уже свалил домой, если б не надобность подстраховать парней с монтажом оборудования — вдруг что-то срочно понадобится довезти, пока ворота ещё не работают? Но и стоять столбом молчаливым — тоже смысла немного, и я решительно свалил в угол, где наши парни из лабы обустроили себе временное лежбище.

— Ты что? У тебя всё в порядке? — Алексей заглянул мне в лицо обеспокоенно.

И со спины я почувствовал взгляд, обернулся — так и есть, Лина, смотрит. Нервно. Махнул ей рукой успокаивающе. Ничего, Рыжая у нас в теме, справится. Тем более, нам ничего от моряков сейчас не надо, всё уже решено, осталось дождаться запуска ворот.