— Что делать будем? — спросил Тигран. — У нас ведь только одна центурия укомплектована снаряжением.

Проблема снаряжения дала о себе знать несколько часов назад, когда мы раздали вновь прибывшем последние оружие и доспехи. Существовала и другая проблема, наша центурия будет проходить обучение маневрированию прямо на поле боя. Я осознавал, что это приведёт к значительным потерям личного состава, чего тоже хотелось избежать. Надо провести какие никакие, но учения для слаженной работы центурии.

Так что выбор передо мной стоял крайне непростой — продолжать строительство лагеря, ожидая штурма, либо воспользоваться тем, что противник окапывается в лиге от нас и выйти на штурм самим. До того, как к ним подоспеет подкрепление.

Прямо сейчас у нас был закончен ров, который я велел выложить кольями. Насыпь укреплялась частоколом. Нашу задачу облегчало, что почва не содержала глину, копалась легко и работа происходила в ускоренном темпе. Понимая насколько важно успеть закончить строительство до начала атаки, бывшие невольники всего за два дня выкопали несколько сотен кубов земли.

Иными словами, ситуация складывалась непростая. И первоочередно мне следовало решать вопрос со снаряжением. Одна центурия это очень мало, а вооружать остальных палками и выпускать против вооруженных римских легионеров, виделось полным безумием. Да, я помнил, как справился с подобной ситуацией Марк Антоний, при своем бегстве от Мутины он дал солдатам луб в качестве щитов. Или Спартак когда в его войске появились щиты из прутьев, покрытых корой. Но класть половину войска на рискованно авантюру, я не хотел. Нет, следовало брать хитростью и действовать на опережение. Делать то, что противник от тебя не ждёт. Смелость города берет.

После внушительный паузы я отдал приказ Тиграну:

— Собери мне десятку лучших сорвиголов из числа наших ребят, — сказал я.

Не прошло и часа, как Тигран вернулся с людьми. Они выстроились передо мной, я провёл смотр, медленно пройдясь вдоль шеренги. Многих из здесь присутствующих я хорошо знал по гладиаторской школе и отдавал отчёт их навыкам и возможностям. Делай я отбор сам, то непременно повторил бы выбор Тиграна. Но все же несколько человек из этой десятки я знал не так хорошо и видел всего несколько раз. Но исключительно по внешним признакам, передо мной стояли явно закалённые в боях ветераны. Бросались в глаза многочисленные рубцы от шрамов на их телах. С каждым из кандидатов я провёл короткий разговор, чтобы понять готовы ли эти люди действительно пойти до конца.

— Как тебя зовут, воин? — спросил я у одного из них.

Мужик был экипирован в доспехи, полученные нами с городского склада, оружием имел гладиус.

— Ростос, — представился тот, не отводя глаз от моего тяжелого взгляда. — Я был десятником напротяжении двадцати лет у Гая Мария и прошёл с ним путь от начала и до конца.

— Почему не пошёл выше? — уточнил я.

Выяснила, что этот воин бывший раб, ставший вольноотпущенником. И по ту сторону баррикад враг был только его бывшим хозяином, но и тем, кто вновь отнял у него свободу. Фарс был в том, что этот человек отдал свои лучшие годы служению Республике.

— Готов умирать за наше дело? — строго спросил я.

Он медленно, но уверено кинул.

— Готов.

Я хлопнул его по плечу и пожелал удачи. Остальные кандидаты также заверили, что готовы умирать. Настрой их более чем понят, если эти люди вновь окажутся в руках римлян, то единственное что их ждёт — смерть в результате суровой казни. Такие бойцы и были нужны для моего плана. Все кандидатуры я утвердил, но пересчитав мужиков, насчитал всего девять человек.

— Нужен ещё один, — сухо напомню я Тиграну.

— Десятым стану я, — ответил он.

Что ж, задумка требовала не только максимальной отдачи, но и эффективной организация. Тигран мог справиться с этим на все сто, поэтому его кандидатуру на роль командира диверсионный группы, я тоже подтвердил не задумываясь.

— Озвучиваю задачу, бойцы, — я начал делиться своей задумкой.

Группа должна была проникнуть в лагерь римлян и устроить диверсию — сделать поджег палатки их командующего. Я позвал нашего землемера, попросил его начертить эскиз схемы классического римского лагеря.

Землемер схематично, но достаточно подробно изобразил эскиз. Я указал бойцам на расположение палатки командующего и пути к ней ведущие.

— Вот наша главная цель, заходим с нескольких сторон, если одну из групп схватят, другой останется шанс выполнить задачу.

Слушая мои распоряжения, бойцы молчали, переваривая задачу. Расчёт был сделан на эффект неожиданности. Судя по позиции силы, с которой римляне вели переговоры, они не ждут дерзкой вылазки, полагая, что мы прячемся за насыпью, трясясь, как кленовые листы.

— Вам надо сделать так, чтобы враг не заподозрил диверсии и воспринял поджог, как чрезвычайное происшествие. Они должны переключиться на пожар ив этот момент мы ударим по ним подготовленной центурией, — продолжал я инструктаж. — Удар нанесете глубокой ночью. Сейчас у вас есть время пробраться к лагерю врага, изучить работу часовых, понять когда они сменяются и когда будет максимально притуплена их бдительность. За это время я в полной темноте подведу наши основные силы.

Далее ещё порядка получаса мы обсуждали нюансы, всплывшие по ходу обсуждения. Появлялись не очевидные на первый взгляд проблемы, на которые приходилось искать решение. Наконец, обсуждение подошло к концу, каждый из присутствующих чётко знал, что делать дальше Я видел полную решимость в глазах десятерых людей.

— Удачи парни, — напустовал я этих суровых мужиков.

И диверсионная группа тотчас выдвинулась из нашего лагеря к расположению врага.

Тигран во главе диверсионной группы добрался до римского лагеря незамеченным. Выбор в качестве места наблюдения пал на небольшую рощицу с парой десятков деревьев. Оттуда гладиатор вел наблюдение за часовыми римлян, забравшись на одно из деревьев. Римский лагерь выглядел в точь-в-точь, как нарисовал на эскизе землемер. Палатка командующего находилась ровно в центре быстро возведённого укрепления. И мысленно Тигран уже понял, как будет происходить вылазка. На одном из участков, контролируемых часовыми, местность была пересечённая. Когда происходила смена караула, римские легионеры оказывались в небольшой низине, что значительно сокращало обзор. Под покровом ночи этим преимуществом следовало во чтобы то не стало воспользоваться.

Подмечал Тигран и другие немаловажные детали. Римляне совершили грубейший по военным правилам просчет. Скомандовали отбой до того, как закончили укрепление лагеря. Скорее всего, римляне были слишком самоуверенны и рассчитывали на скорейшую победу. Думали, что с приходом второй контубернии ветеранов, с легкостью переломят восстанию хребет.

Халатность заключалась и в другом — караульные, проводя редкие обходы, остальное время коротали за игрой в кости. Это, как и не построенный до конца лагерь, могло стать непростительной ошибкой сегодняшней ночью.

Тигран увидел все, что хотел. Он слез с дерева и вкратце описал задачу своим бойцам. Тем уже не терпелось пролить кровь.

— Готовы? — спросил Тигран у сорвиголов. — Мы начинаем.

Под покровом ночи диверсионный отряд разделился и группки по два человека двинулись на лагерь с четырех сторон.

Тигран работал в паре с Ростосом, который был молчалив и сосредоточен. Тигран отчётливо помнил задачу вытянуть на себя караульных, но оценивая обстоятельства на месте, принял несколько иное решение во благо общего делу. С минуты на минуту должна была произойти смена караула. Один из караульных проигрался в кости и громко возмущался, вовлекая второго караульного в спор.

— Я хочу отыграться! — шипел первый.

— Успеешь, а пока подумай как будешь отдавать долг, — отвечал второй.

Тигран коротко переглянулся с Ростосом и кивком дал понять, что надо начинать действовать.

— Я хочу отыграться, — повторил проигравший.