— Ты че творишь, козел!

Я подскочил к одному из присоединившихся к нам рабов и наотмашь въехал рукоятью кинжала в солнечное сплетение. Тот пытался вытащить из одного из домов совсем юную девчонку, лет двенадцати. Цель, которую преследовал невольник была ясна, как божий день.

Девчонка, заплаканная опустилась на колени. Боялась, что я её убью.

— Это дочь хозяина, — пытаясь отдышаться, начал оправдываться раб. — Она заслуживает мучительной смерти…

Объяснять ему, что дети не несут ответственности за грехи родителей, я не видел особого смысла, вместо этого схватил его за нос и провернув переносицу пальцами, усаживая на пятую точку.

— Что если я отрежу то, что у тебя между ног, — зашипел я. — Ты подвергаешь опасности наше дело!

Воззвать к разуму, которого у насильника попросту не было, не вышло. Он, воя от боли, попытался нащупать на камнях упавших кинжал и меня ударить.

М-да.

Урод, таких не должно быть в обществе. Не все заслуживают второй шанс, кто бы что не говорил. Понимая, что это чудовище не изменится, и дальше будет в вытворять неприемлемое, я перерезал ему глотку и оттолкнул.

— Беги, — шепнул я заплаканной девчонки, — Беги и не оглядывайся.

Совсем ещё юная, девчонка бросилась прочь. Я проводил её взглядом, удостоверившись, что ей удастся уйти. Излишней героизм здесь тоже был ни к чему. Увы, каждого не спасёшь, а силы и время потратишь. От мыслей меня отвлёк громогласный голос:

— Именем римской республики приказываю остановиться!

Дорогу нам перегородил отряд вооруженных рабов, ведомых своим господином. Всего порядка двух десятков человек. Все крепкие, и явно умеющий обращаться с оружием. Я припомнил, что видел этого господина на играх. тогда народ аплодировал ему стоя. Видимо большая шишка по городским меркам. А вооруженные рабы — его личная охрана. Клинки в их руках определённо внушали опасения. Сам господин был в летах, но надо отдать ему должное, тоже держал меч в руках. Его лицо было перекошено в праведном гневе и излучало уверенность. Но, судя по на дрогнувшему лицу, мужичок явно не ожидал увидеть такое количество восставших. Число наших сторонников меньше чем за полчаса выросла в вдвое.

Рабы из охраны господина решительно перегородили нам проход. Глядя на их каменные лица, я понимал, что невольники полны решимости исполнять любой приказ своего господина. И были не прочь за него умирать. Терять людей и размениваться на ненужные стычки с другими невольниками, в мои планы не входило. Земля полнится слухами, и нам совершенно не нужно, чтобы в Сицилии говорили о том, что Раб с оружием в руках идёт против другого раба. Нет, в общественном сознании должно крепко укорениться, что наше движение со рвением поддерживает каждый лишившийся свободы человек.

Я попытался образумить рабов, пока не случилось непоправимое — мои гладиаторы уже были готовы сойтись в рукопашную с двумя десятками невольников, перегородивших наш путь.

— Нам с вами нечего делить, братья! Мы такие же невольники, как и вы. Если вам не нужна свобода, то мы не готовы отдавать её тем, кто называет себя господами. Мы — те, кто считает, что свобода не покупается и не продается. Это то право, которое вам дали боги и никто не вправе у вас её забрать. Поэтому либо присоединяйтесь к нам, либо уйдите с дороги! — выдал я.

Не знаю, услышали мой призыв невольники или нет, но несмотря на приказ старика, они остались стоять на месте. Задумались, причём задумались крепко. Понимая, что пахнет жареным, их господин взял слово.

— Не слушайте их речь, дети мои! Перед вами сборище жалких насильников, убийц и воров, которых приговорили к смертной казни за их безумие. Однако праведный римский закон смилостивился над ними и заменил казнь на смерть на арене! Но эти безбожники не оценили зашедшую до них длань! Они плюнули в протянутую им руку! И теперь они хотят завладеть оружием и продолжить чинить свои зверства.

Да уж, при должном ораторском искусстве, можно ещё из не так завернуть. Однако по лицам некоторых телохранителей старика, я понял, что в голову им проникла то сомнения.

— Решайте, мы все сказали, — я только пожал плечами. — Выбор за вами.

Старик закончил пафосную речь, и готовился повторить приказ на атаку, но в этот момент один из его рабов, подкрался к своему господину сзади и воткнул меч в его спину. Отличный пример, хотя за такого рябчика можно было выторговать отличный выкуп. Но я удовлетворился уже тем, что полтора десятка рабов сделали верный выбор, переметнувшись на нашу сторону. Впрочем, психика — штука тонкая. Не знаю, чем руководствовались остальные пятеро, но выбор они сделали неверный. И через несколько секунд были убиты своими. Их тела побросали на труп господина, получилась этакая кучка, вскоре оставшаяся за нашими спинами. Наверно, будь у них ещё один шанс все переиграть и решение было бы принято другое. Но шанс выпадает только раз.

Здание городского арсенала показалось за следующим поворотом. Склад был поменьше, чем я представлял для такого довольно большого города. Однако чем поживиться, здесь найдется наверняка. Отдав распоряжение оцепить здание по периметру, и в случае чего держать оборону, я выбрал себе в сопровождение несколько человек.

— Ты, ты и ты — за мной! — распорядился я.

Мы ворвались на склад и перебили не немногочисленную охрану. В мирное время для охраны арсенала было достаточно несколько человек, и все они толком не оказали сопротивление.

Склад хранил десятки мечей, щитов и доспех. Я спешно прошелся вдоль рядов и принял единственное верное решение — организовать раздачу оружия и доспехов прямо на месте.

— Заходим по одному! В руки брать один меч, щит и доспех! — командовал я.

Бывшие невольники выстроились змейкой. Чтобы ни у кого не возникло искушения захапать лишнего, я решил, что сам буду выдавать добро лично в руки. К тому же, при таком раскладе удастся избежать ненужных разговоров формата — а почему у этого такой доспех, а у меня этакий. Ну и всё в таком духе. Что-то выяснять времени категорически не было. Чем больше мы проторчим на складе, тем больше появиться времени у врага. Горожане сумеют организоваться и попытаются не дать восставшим покинуть город.

— Шевелись, потом оденешь! — я торопил бывших невольников.

Раздача шла в четыре руки, благодаря чему по моим ощущениям на все про все ушло не больше двадцати минут. По итогу восставшие оказались отлично вооружены — хоть со склада на поле боя. Это было ровно то, что требовалось для выхода за городские стены. Теперь мы были готовы к молниеносному штурму.

Вылазка на склад вселила уверенность, и прямиком от него мы двинулись к выходу из города, готовые к любым сюрпризам. На подходе к воротам стало понятно, что горожане все-таки организовались и не теряли времени даром. Подготовка у них шла полным ходом, стража переполошилась. Все до одного способные держать оружие, были подняты на ноги, вооружены и выведены на улицы. Я допустил, что нам вполне сознательно дали овладеть арсеналом… не самая лучшая идея, как по мне, но именно это позволило противнику возвести какие никакие укрепления городских ворот.

Мы застали стражу за тем, что у ворот возводился вал из бревен, за которым нас приготовились встречать бойцы, вооружение пилумами.

— Testudo! — я приказал своим бойцам строиться черепахой.

Количество восставших на данную минуту составляло порядка шести десятков человек. По сути, неполная центурия после реформы Гая Мария и вполне себе боевая единица. Правда мне пришлось взять на себя роль центуриона, и побегать туда сюда, чтобы помочь восставшим взять строй. Без должной и регулярной подготовки, строевые навыки очень быстро теряются. Немаловажно было правильно расставить восставших по рядам. В первый ряд я отобрал наиболее физически развитых ребят. Они и должны были первыми выдержать натиск противника и первыми вступали в рукопашную.

По итогу первый ряд моих бойцов держал щиты перед собой, а следующие ряды подняли их над головой. Черепахой это построение называлась по тому, что щиты формировали замыкающийся защитный панцирь.