Сумма действительно огромная, но в реальности земли и поместье наверняка стоили намного больше. Я даже вскользь задумался, что рано собрался отпускать рабов. До корабля в Испанию мне ещё придется решать вопрос с транспортировкой этой самой суммы. Ведь если условно предположить вес одной монеты в один грамм, получается порядка полутонны. Для перевозки подобного груза потребуются мулы, желательно, сразу два, и вооруженное сопровождение. Можно, конечно, запросить гарантии у городского совета и потребовать охрану. Но разговор с проституткой Иксией и её истории про канувших в Лету юношей я помнил слишком хорошо.

Поэтому рассчитывать мог лишь только на себя.

— А арендатор разве не будет присутствовать при заключении сделки? — наконец, спросил я.

— У господина другие планы, он отъехал в Рим, но у меня имеется доверенность заключить сделку от его лица, — заверил квестор.

— Тогда у меня всего два вопроса — где деньги и куда надо поставить подпись?

Квестор едва уловимо улыбнулся. И улыбка эта была холодной как мрамор.

— Куда же ты будешь девать такую сумму, Квинт Дорабелла?

— Было бы что, а куда — это я как-нибудь сам разберусь.

Совсем уж прямым текстом его посылать тоже не годилось.

— Ты прав, — медленно кивнул Верб. — Как и на что тратить вырученные деньги, это твое личное решение. Что ж, раз возражений с твоей стороны тоже нет…

— Деньги покажи, — сухо повторил я просьбу.

Серебро действительно хотелось увидеть. Полтонны монет было невозможно поместить в этой комнате, а значит, здесь денег нет. Где они сейчас и как будут выданы — вопрос первостепенный.

— Конечно, все будет. Паримед, — квестор неожиданно обратился к греку. — Принеси нам нужную сумму.

Грек тотчас вышел из комнаты, и главное, так бодро, как будто не жаловался мне всё утро на судьбу. Интересно. Не знал, что они с квестором успели сблизиться. А главное — когда? Если всю ночь мы провели на вилле бок о бок? Кстати, ведь на вопрос о сумме вознаграждения Паримед мне так и не ответил.

Возможно ли, что он брал долю от итоговой суммы и, пока она не прозвучала, был не в курсе собственной прибыли?

Вышел не только Паримед. Едва заметным кивком квестор отправил куда-то ещё и лысого. И теперь в комнате мы остались вдвоем.

— Как тебе в Помпеях? — спросил старик, демонстративно поправляя документы.

— Гостеприимный город, квестор.

— Не думаешь у нас задержаться?

— Не было такой мысли.

— А как деньги будешь перевозить, решил? — квестор впился в меня своими поросячьими глазками. — Все-таки сумма немалая. Многие не зарабатывают столько за всю жизнь.

Диний сделал паузу. Я в ответ буравил его взглядом.

— Это намек? — я не стал юлить и спросил в лоб.

Квестор помолчал, снова поскреб ногтями сыпь, которая теперь пошла и по другой стороне горла.

— Не то чтобы, но ведь ты человек военный и вряд ли такими суммами когда-либо распоряжался… — мягко стелил квестор.

В кабинет пока никто не возвращался. Неужели за деньгами было так далеко идти? Или Паримед действительно тащил там всю сумму в одиночку?

— Допустим. Какие предложения? — я снова не позволил собеседнику уйти от сути.

— Я бы, будучи опытным человеком, рекомендовал тебе использовать на часть суммы, большую её часть, долговое обязательство. Посмотри сюда.

На столешнице, рядом с теми контрактусами, появился еще один документ. Я его взял, пробежался по содержанию не без любопытства. Долговое обязательство, как назвал документ квестор, обозначало, что предъявителю сего будет выплачена сумма в сестерциях в любом городе пребывания этого самого предъявителя. По сути, передо мной было подобие векселя.

Будь сейчас другое время, я бы даже такой вариант рассмотрел. Но сейчас всё своё лучше носить с собой. Власть в Риме лихорадило, сегодня правы и герои — одни, а завтра…. Бумага, конечно, все стерпит, но может так получиться, что ею можно будет разве что подтереться при предъявлении. А вот серебро всегда останется серебром. Хотя как его тащить — вопрос по-прежнему открытый.

Я дочитал документ и произнёс:

— Откажусь.

— Зря, Квинт, зря. Я, конечно, ни на что не намекаю, но перемещаться с такой суммой за пределами города, — он поджал губы, показывая, как я безрассуден, — небезопасно.

В кабинет вернулся Паримед, не без труда притащивший два немаленьких кожаных мешка.

— Тяжела ноша… — он на выдохе поставил мешки, звякнувшие серебром, на стол. — Может, свистнуть рабов с форума, Квинт?

— Здесь пятьдесят тысяч сестерциев, — объявил, прерывая его, квестор. — Считать будешь?

Я подошел к мешкам. Формально повода не доверять квестору у меня не было. Но деньги не зря любят счет. Я ничего не стал отвечать. Приподняв мешки, я высыпал монеты на стол. Именно пересчитывать сестерции я не стану, а то можно здесь до ночи проторчать. Но хотя бы то, что в мешках именно серебро, проверить надо. Квестор и грек не сказали ни слова, с натянутыми лицами дожидаясь, когда я закончу осмотр. Я принялся складывать сестерции обратно.

— Где остальное? — спросил я.

Отвечать снова не потребовалось. Сразу четверо крепких мужчин занесли в комнату остальные мешки. Одним из них оказался тот самый лысый. Мешки поставили вдоль стеночки, всего десять штук. Прав грек, рабов все же надо позвать, а еще лучше — послать за мулами. Тащить на горбу такие веса — никакого здоровья не хватит.

— Будешь проверять? — снова спросил Квестор поразительно ровным голосом.

Вместо ответа я подошел к мешкам, заглянул в каждый, но высыпать монеты не стал. Только приподнял мешки, примерно оценивая вес. Один из мешков оказался ощутимо легче — тот, где, видимо, хранилось двадцать тысяч сестерциев вместо двадцати пяти.

— Паримед, на секунду, — закончив, я подозвал грека. — Сходи-ка ты и вправду за мужиками, скажи, господин велит подойти к зданию городского магистрата и захватить с собой двух мулов.

— Долговую брать не хочешь? — озадачился грек. — Опасно ведь с такими деньгами по городу шастать! Тем более, есть те, кто тебя, кхм… недолюбливает.

— Не хочу, — я обернулся к квестору. — Уважаемый, из здания есть другой выход?

— Покажем, — тот кивнул.

— Подводи рабов с мулами туда, чтобы подальше от посторонних глаз.

Разговаривая с греком, я подметил, что помимо лысого в комнате остались и те три здоровяка, что притащили мешки. Внешне они смахивали на коллег-карателей. Как у них тут всё продумано.

Нет, с одной стороны, логично, потому что такие крупные суммы нельзя оставлять без присмотра. С другой стороны, смущало, что с ними якшался Паримед.

В целом атмосфера в комнате квестора царила крайне наэлектризованная. И да, все до одного здоровяки были тоже вооружены и одеты в солдатские укороченные туники.

Возможно, видя мое легкое беспокойство, старый квестор поспешил объясниться.

— Для заключения контрактуса нам необходимы свидетели, — он расплылся в фальшивой улыбке.

— Готов заключаться, — я вернул внимание на квестора. — Но давайте дождемся, когда сюда явятся мои люди.

Сыпь старика за эти минуты, что я ходил вдоль ряда мешков, расползлась еще больше, достав до подбородка. Со лба квестора чуть ли уже не капала испарина. Все-таки нервничает… ой не нравится мне все это.

— Конечно, господин Дорабелла… — квестор густо закашлялся. Никто не сделал даже слабой попытки как-то помочь ему.

Благо долго ждать всё же не пришлось. Через пару минут довольно томительного ожидания вернулся Паримед, известивший, что все готово и рабы стоят у другого входа. Мулы якобы тоже готовы.

И никто ничего не спросил про рабов.. Формально, после заключения сделки, все они перейдут в собственность нового господина. Ни квестор, ни даже грек не знали о том, что я перевел ребят в статус вольноотпущенников. И не поинтересовались даже. Про серебро они бы не додумались уточнять, это понятно. Но рабы? Впрочем, их право.

— Что ж, значит, момент верный. Ставь подпись, — поторопил квестор.