Грек медленно покачал головой.

Я покосился на Луца-младшего, который после ухода «свидетелей» так и не пришел в себя. Сидел на холодном полу и покачивался взад-вперед, будто заведенный. В прострации до сих пор была и дочь аристократа, прильнувшая к телу отца и тихо всхлипывающая. Рабы пытались привести девчонку в чувство. Мало того, что её отец не пережил этот день, так еще пять здоровых мужиков едва не распустили руки — наверняка кто-нибудь успел её полапать. А вот младший Луц, в отличие от старшего явно еще не нюхал в этой жизни пороха. Что же, теперь ситуация для него серьезно поменялась. Чем выше лезешь, тем больнее падать. Шансов разгрести отцовские проблемы у мальца нет.

Насчет «свидетелей» тоже появилась ясность. Понятно, почему у них африканский загар. Основные войны Рима — не революции, а внешние — шли в последние годы против Митридата, и среди ветеранов встречались те, кто остался в тех теплых краях на постоянное проживание. Как понимаю, в Помпеи прибыли именно они, соблазнясь очередным хорошим заработком и халявой.

Только насчет целей их пребывания, озвученных Паримедом, у меня были определенные сомнения. Готов биться об заклад, что Пилиний сам боялся угодить в проскрипции. И ветераны были призваны им в Помпеи, чтобы, если что-то пойдет не так, дать самому Пилинию шанс унести ноги живым. Дорого, даже очень, но зато эффективно. Вдобавок именно руками головорезов Пилиний сводил личные счета в городе. И легенда о том, что он собирался-де отправить войско в Рим, очень помогала ему спрятать свои делишки за ширму благотворительности и благородства.

— Пирамед, помнишь, ты сам говорил, что о Луце у Помпея Великого могут остаться приятные воспоминания? Так вот, как думаешь, Пилиний будет рад, когда Помпей, которому Сулла устроил триумф, узнает, что дочь его когда-то верного сторонника изнасиловали?

— Но она же…

Он с презрением глянул плачущую девушку с растрепавшимися волосами и смятым платьем.

— Ее нет в проскрипциях, — отрезал я и указал на присутствующих рабов. — И найдутся люди, которые подтвердят, что девчонка не оказывала сопротивления, и нет оснований лишать ее гражданства. Как думаешь, остальные легионеры в Помпеях проглотят такой плевок?

Я вопросительно приподнял бровь. Говорить о том, что некоторое время назад никто не мог предположить скорый конец правлению Цинны и Мария, по крайней мере, так быстро, я не стал. Паримед — довольно сообразительный малый, сам поймёт. Судя по его озадаченной физиономии, он как раз переваривал мои слова и вот-вот должен был сложить два и два.

— Так что я отдаю своим действиям отчет, — резюмировал я. — Выдыхай, среди легионеров нет идиотов, а те, кто были, давно отдали Марсу жертву на поле боя. Позволь я случиться в вилле Луца резне, то завтрашняя сделка бы вовсе не состоялась.

Паримед малость успокоился, правда, не до конца.

— Ладно, Дике рассудит всех нас! — грек, конечно, полагался на своих богов. — Квинт, не будешь против, если сегодняшнюю ночь я проведу у те-тебя в поместье? У меня, в отличие от тебя, нервы не стальные! И яйца не железные…

— Оставайся, — я не стал отказывать, положил руку на его плечо, стиснул. — А скажи, ты сам на кого работаешь? Ведь этого ты мне ещё так и не говорил.

— Работал… на людей, связанных с предыдущим квестором… сейчас даже не знаю, на кого, — признался грек после недолгих сомнений.

— Понятно, — я отпустил его плечо. — Вилла в твоем распоряжении. До завтра.

Паримед отсалютовал мне. Я проводил его взглядом. Всё-таки не мог я не думать, что у этого паренька двойное дно. Избавиться бы от него по-хорошему, но пока он приносил куда больше пользы, чем вреда. Просто буду держать ухо востро.

В зале оставалось несколько прислужников, видимо, личных рабов младшего Луца. Я велел им прибраться в комнате и отдельно указал на оружие, оставшееся лежать на полу.

— Приберитесь, не хочу, чтобы сегодня еще кто-нибудь пострадал.

Рабы безропотно выполнили приказ. Они были бледными и перепутанными, не понимали, что ждёт их дальше. Я заметил, что клинок, с которым пришел младший Луц, исчез. И ничуть не удивился, когда из-за спины послышался шорох. Мы с Луцем-младшим остались в комнате одни (тело Луца-старшего унесли рабы, с ними же ушла, как тень, и дочь аристократа). Я знал, что хочет сделать мальчишка.

Поэтому, не поворачиваясь, резко отшагнул с линии атаки, выбрасывая подсечку. Бывший наследник с кинжалом наперевес от силы собственного же замаха пролетел через всю комнату, пока его не остановила стена.

Блямс!

Тщедушное тело сползло на пол, клинок выпал из руки, бряцнул о камень. Луц-младший потянулся, конечно, к рукояти клинка, но моя сандалия успела первой. Кинжал отлетел подальше, а я присел на корточки перед юношей.

— Не дури. Целее будешь, верно тебе говорю.

— Ты… убил моего отца… — прошипел мертвенно бледный Луц-младший.

— Твой отец сам вынес себе приговор, — покачал я головой

— Ты…

— Помолчи и послушай, — отрезал я. — Я не буду повторять. У тебя теперь два варианта, — я выставил указательный палец. — Первый — у тебя есть возможность взять пожитки, забрать сестру и уезжать отсюда, пока ходят пароходы…

Я заметил, как вопросительно выгнулись брови юноши, и тут же поправился.

— Подальше от Помпей. Испания, на данный момент — лучший для вас вариант, — я показал уже два пальца. — Второе. Ты можешь остаться здесь, я никого и ни к чему не принуждаю. Но будь готов, что завтра меня уже не будет в городе, и тебе придется защищать сестру самому. Вероятность, что эти идиоты вернутся, не маленькая.

Луц-младший покосился на кинжал, сглотнул. Понимал, что против четверых воинов это все равно что булавка.

— Третье и последнее, — я выставил безымянный палец, поймав взгляд юноши. — Если ты сам не бережешь свою жизнь, я этого делать тем более не буду. Еще раз выкинешь что-то подобное, воткну кинжал в твое горло. Все понятно объясняю?

Луц отрывисто закивал, дрожа всем телом. Я выпрямился и зашагал на выход из комнаты. И слышал, что юноша поднялся, пошатываясь, но дурить не стал, на нетвердых ногах зашагал к противоположному выходу. Не знаю, какое он решение для себя примет, но его жизнь уже никогда не будет прежней.

Захотелось подышать свежим воздухом. Голова шла кругом, слишком много событий навалилось на меня за один день. Я вышел на веранду, приметил следы, оставшиеся после ухода головорезов. Мужики были не в лучшем расположении духа, потому, уходя решили малость поднасрать. Несколько статуй оказались перевернуты, а от одной вовсе отвалился при падении кусок, некогда бывший рукой. Статуи возвращали на место рабы, коих в поместье Луца было пара десятков человек, не меньше. Ну и кому эти идиоты навредили? Луцам? Мне? Или тому, кто завтра станет хозяином этой виллы?

Я не стал забивать себе голову лишними мыслями и отправился прогуляться по поместью. Когда в следующий раз доведется вот так погулять по такой роскоши? Да черт его теперь знает, вернее, даже уже не черт, а Оркус, местный владыка подземного мира. Поместье было действительно шикарным, в наше время подобного уровня строения имелись разве что у начальников ГИБДД, любителей роскоши и позолоченной сантехники.

Прогуливаясь, я размышлял о том, что даже с деньгами, вырученными с продажи земли, мне в ближайшее время придется ой как непросто. Придется подтянуть поясок и начинать экономить. Я понимал, что затраты предстоят максимальные. Одна дорога до Испании грозила влететь в… асс. Народ из Италии бежал без оглядки, направлений, где еще можно скрыться от рук Суллы, осталось совсем немного. И Испания была, пожалуй, самым очевидным местом для политических беглецов — тут мой совет юному Луцу был абсолютно честным. В таких условиях цены на перевозку наверняка поднялись в космос. Когда на кону стоит жизнь, ты готов платить любые деньги, а моряки этим готовы пользоваться.

Это раз.

Два — по приезду в Испанию нужно ещё найти место, чтобы бросить якорь. Не знаю, какие правила установит там Серторий, но по той же причине, что и у переезда, стоить это будет ой как недешево.