Он снова протянул мне чашу. Я на этот раз не стал даже для виду отпивать вино. Сразу поставил чашу на столешницу.

— А здесь чего застрял?

Дорабела расплылся в кошачьей улыбке.

— Ну опять… вино, девочки, советую, кстати, здесь с этим полный порядок, — пояснил Квинт. — Я решил, что заслужил отдых. Восемь лет в строю без продыха! Наши уже дальше пошли, вчера еще, кажется, но ничего, я их догоню. Тем более, если ты, новый друг, меня на кобыле подвезешь, — центурион подмигнул.

— Как можно получить землю? — уточнил я, думая, что равесёлый Квинт и не заметит, что интересуют меня пока что отнюдь не девочки.

— Да ты тоже уже пьян? Отслужить, как еще, — пояснил Дорабела. — И будет тебе десять югеров.

— А купить такой кусок можно?

Я не знал стоимости земли, но мешочек, набитый серебром, определенно внушал некоторый оптимизм.

— Сколько я знаю, землю не продать, она неотъемлемая, — пояснил центурион. — Не все захотят жить вдалеке от Рима, но — соображение нужно иметь. Сулле важно, чтобы мы проследили за порядком по всей Италии.

Возникла пауза, легионер покосился на меня своим хмельным взглядом.

— Ладно, — вздохнул он и опустил ладонь на стол. Пока ты не устал меня слушать, скажу. я здесь засел для того, чтобы свои десять югеров продать, — сказал он как на духу.

— Так нельзя же, — припомнил я его же собственные слова.

— Нельзя, но если очень хочется… — Квинт расплылся в беззубой улыбке. — На кой Юпитер мне югеры там, где нет никого из братьев, с которыми я проливал кровь! Да и всю жизнь я в инсуле прожил. Что я буду делать на земле? Рука у меня под рукоять меча заточена, понимаешь?

Логично, но я промолчал, дав высказаться ветерану до конца.

— Там за землю своя борьба, местные делят власть и хотят, покуда ил не осел в воде, заграбастать то, что раньше принадлежало их соперникам… а то ведь это дело такое — сегодня ты за щитом, а завтра на щите.

Глаза центуриона хитро блеснули. Понятно, как и большинству легионеров, этому ветерану было плевать с высокой колокольни на всю эту политическую борьбу. Война закончится, великие удовлетворят собственные амбиции, а таким как Квинт еще жить и жить. Желательно — долго и счастливо, а еще желательней — в достатке.

— А как же вверенная задача — хранить и оберегать границы новой Республики? — улыбнулся я.

— Этим пусть молодые занимаются, — вполне серьезно ответил Квинт. — У меня за годы службы какая только болячка не вылезла. Нет, брат, я свое оттарабанил…

— Какую же цену ты назначишь за землю? Вдруг купить захочу, — непринужденно обронил я. — Деньги есть, земли нет, а где-то остановиться всякому человеку нужно, вот и присматриваюсь. Мне-то, в отличие от тебя, в земле ковыряться привычнее.

— Точно, у тебя ведь тоже новая жизнь началась! — Квинт хлопнул ладонью по столешнице.

Да так сильно, что чаши подскочили. Я свою поймать успел, а Квинт только попытался и чашу перевернул. Вина в ней уже не было, но посуда упала на пол и разлетелась на осколки. Центурион только отмахнулся и поднял руку, подзывая хозяина.

— Еще вина неси! И приберись!

Хозяин взглянул на осколки с каменным лицом.

— Напомню, господин, что вы уже задолжали…

— Кто это кому задолжал⁈ — Квинт снова врезал кулаком по столешнице.

С гордым видом достал из мешочка на поясе горстку серебряных монет и небрежно кинул на стол.

— Хватит?

— Здесь гораздо больше, чем требуется, — так же спокойно промолвил хозяин.

Видимо, привык к буйным посетителям и видал ещё и не такое.

— Значит, принеси вина моим товарищам! Э! — ветеран вставил в рот два пальца и свистнул. — Кто еще желает пить вино? Угощаю.

В помещении вырос лес рук. Выпить за чужой счет никто не отказывался, здесь так уж точно. Хозяин кивнул и молча ушел выполнять заказ.

Квинт подавил изжогу, коснувшись могучим кулаком рта, и вернул взгляд на меня.

— Что думаешь, Гай, — он кивнул на шумевший за столами народ, — старый центурион из ума выжил? Деньгами разбрасывается?

— Я ничего не думаю, каждый волен поступать с честно заработанным так, как посчитает нужным.

Квинт изобразил одобрительную гримасу, показывая, что ему по душе пришлись мои слова.

— Тебе я землю не продам, прости. Вижу, что ты хороший человек.

Он решительно помотал головой, и от этого его самого повело сначала влево, а потом вправо. Такой поворот озадачил — мне-то казалось, что переговоры шли вполне успешно и имели шансы превратиться в реальную сделку.

— Хорошим людям не продают землю? — я приподнял бровь.

Может, Квинт спьяну что попутал?

— С хорошими людьми надо по-хорошему! — стоял на своём тот.

Что имел в виду центурион, я так и не понял. Хорошо, что тот всё-таки решил все доходчиво объяснить.

— Олигархия в Помпеях за мой клочок земли целые торги устроила. Вроде как, место больно жирное. И по итогу доторговались до того, что мне втридорога платит покупатель. Да я за эти бабки себе такую конуру в Риме куплю… — мечтательно протянул ветеран, его глаза помутнели. — Еще и на жизнь нормальную останется. Потому, Гай, я обмываю сделку, чтобы не сорвалась.

Десять югеров и впрямь было площадью совсем небольшой, по меркам крупных землевладельцев — вообще сущие крохи.

— И какой интерес с этого клочка земли?

— Понятия не имею, чего они так за него бьются, да и иметь не хочу, — признался центурион. — Но в Помпеи я не поеду, они сами предложили здесь встретиться.

— А чего бы на землю не посмотреть? Квинт, ты подумай. Вдруг продешевишь?

— Да чего там на этих югерах такого может быть? — махнул лапищей тот. — Не чудо же света!

Не чудо. Хотя и это вполне возможно. Напрашивалась мысль, что реальная стоимость земли еще выше, чем предлагали центуриону местные. Оно как бывает, когда предложений много, цена начинает проседать. Квинт наверняка не один такой, кто захочет продать участок. И богатеи — потому богатеи, что себе в убыток никто не станет обделывать дела.

— А насчет продешевить, Гай, я ведь землю им в аренду буду сдавать. На сто лет, так что если продешевлю я, внукам достанется.

— И они согласны на аренду?

— Ну и простой же ты человек. Ведь я тебе объяснял, что по-другому просто не получится, — пояснил ветеран.

— Что ж, значит, верно, что ты служил не зря.

Квинт принялся ковыряться в тарелке с овощами (он как хорошо пил, так и хорошо закусывал).

— Так и есть. Гай! А вот ты знаешь, после чего я центуриона получил?

— Расскажи, — кивнул я.

Мой собеседник горделиво вскинул подбородок и провозгласил:

— Это наша центурия воплотила план Марка Красса у Коллинских ворот и прорвала оборону на левом флаге марийцев. А я лично забрал их аквила!

Когда прозвучало имя Красса, я напрягся, ведь именно этот римлянин прислал на мою поимку карательный отряд, но в целом пьяное хвастовство начинало меня утомлять.

Квинт всё рассказывал о том, что было на холме Квиринал. Я же, отвлекшись, приметил, как в каупону зашла парочка людей. И до этого здесь появлялись новые лица, но эти двое показались мне подозрительными. Хотя ничего про них такого и не скажешь, но…. Я наблюдал, как оба заказали какую-то еду и выпивку, и молча ели.

— Э! Римляне, гуляем за мой счет! — новых гостей заметил теперь и Квинт.

Те в благодарность подняли свои чаши, не отказываясь от угощения.

— И когда же назначена встреча? — уточнил я, отводя от парочки взгляд.

— Что? — Квинт с трудом отвлёкся от повествования от своих подвигах и вспомнил, о чем была речь. — Совсем скоро. Утром, тут в паре километров есть еще одна дыра. Встреча будет там.

— Почему же ты не остановился там? — из вежливости подивился я.

Дорабела брезгливо поджал губы.

— Потому что там хозяин продает бражку и увлекается смешиванием вина с водой!

Всё шло своим чередом. Квинт напивался, а новым гостям подошел хозяин и принял заказ. А я обратил внимание, как грязны были их сандалии. В окрестностях Рима стояла солнечная погода, а значит, эти двое прибыли сюда издалека. Моё беспокойство растворилось — эти не за мной, обознался. Один из них мельком скользнул по мне взглядом, но быстро потерял интерес — хозяин поставил на стол чаши с вином. Музыкант начал новую партию и запел: