«Не все сразу».

Сперва он поговорит с Энн.

Шадора обуревали сомнения. Вдруг киберы напрямую связываются с Тезерионом? Ведь это он контролировал их… Но если и так, то зачем тогда манускрипты? Достаточно отдать команду по комьюните, задействовать штрихкод и…

И все-таки капитан решился, на свой страх риск. Однако прежде связался с медианином, а не с кентрийкой. Чтобы прощупать почву. Киберы сидели у себя в каютах на карантине. Шадор вызвал медианина по рут-кому из кабинета и включил интерферентный экран.

– Как самочувствие, кадет? – поинтересовался у кука Шадор.

– В норме.

– Хорошо… – Рерих продумывал следующий вопрос.

– Разрешите обратиться! – опередил его куратор.

– Разрешаю.

– Как долго продлится карантин?

– До следующего задания Тезериона. Вы для него очень важны.

Медианин кивнул.

– Жду ваших указаний, капитан. Как только цель будет определена.

– Что вы знаете о цели? – осторожно уточнил Шадор.

– Ее необходимо уничтожить! – отчеканил кадет.

«Как бездушный робот», – Рериха внезапно передернуло.

Впрочем, почему как? Сознание медианина управляется киберсистемой. Но если это так…

– Что вы помните о своей прошлой жизни? Кому раньше служили?

– Я все время был здесь. Всегда служил Тезериону и вам, – без единой эмоции откликнулся медианин. – Разрешите служить дальше? И выполнить свое предназначение.

«Чертова машина!» в человеческом теле.

– Ждите моих указаний. – И Шадор отключился.

Что-то не увязывалось в голове… Как так? Киберов активировал Тезерион, но… Через киберсистему. Вся киберсистема на крейсере завязана на генеральной директиве. Главная директива работает на капитанскую директиву, и наоборот. Круговая порука! Однако где-то в ядре есть лазейка, ведомая лишь Тезериону. Но при этом киберы, по его словам, безоговорочно подчиняются капитану… Всегда ли? И во всем?

Вот оно!

И как же он раньше не додумался?! Ведь все так очевидно.

Рука капитана сама потянулась к подставке для стилосов и скрепок…

Шадор зацепился за слова медианина о прошлом. Да, киберы никогда не сомневались, не оспаривали его приказов, все, кроме… Рерих медленно покрылся гусиной кожей, с головы до пят. Даже волосы зашевелились на макушке.

Проклятье Тарантула!

Какой же он олух! И дважды олух, потому что не догадался спросить о том же и остальных киберов, считая, что это бесполезно и опасно. Теперь они погибли. Осталась Энн… Энн! А он-то, дурак, воспринимал ее эскапады как само собой разумеющееся. Он восстановил в памяти все ее реплики и поступки… Прикинул… Да, теперь он уверен, что дейгарцы и холдейцы ответили бы ему то же, что и медианин, но Энн… Капитан был почти уверен, что она другая, не такая, как они, хотя вначале… Казалась такой же и ничем не отличалась… Что это? Умелое притворство? Или неожиданный сбой в программе… А хуже всего, если так было задумано злым гением Тезериона. Но это вряд ли! Он вездесущ, но не всеведущ.

Тут Шадора кольнуло в палец, он спохватился и глянул вниз…

Черт!

Не заметил, как сломал одно стило и две скрепки. Отшвырнув обломки в дезинтегратор, капитан вызвал по рут-кому Эннибет Шермани.

И кентрийка встретила его вопросом:

– Долго еще мне сидеть под арестом, кэп?

Ее лицо на экране так и лучилось лукавством.

Наваждение?

– В карантине, – поправил кадетку Шадор. – Столько, сколько понадобится.

И в свою очередь спросил:

– Что ты помнишь?

– Не понимаю вас, капитан?

– Ты сказала тогда, на ринге, что вспомнила всё. Что именно?

– Всё.

– А поконкретнее.

– Все, что случилось во время кентрийской кампании и после, но остались и провалы…

– Говори! Все, что помнишь.

– Вы точно этого хотите?

– Да, – Рерих стиснул зубы.

– Смотрите, не пожалейте потом.

– Я приказываю.

– Не смею перечить…

– Говори, – ему до чертиков надоела эта нелепая игра.

– Вы тоже там были. Вряд ли я…

– Что произошло на корабле Ферта, когда он прикрыл колонистов? До прихода карателя Шилоба.

Энн помедлила минуту. Рерих ждал.

– Я пыталась помешать Шорапу, – она смотрела капитану прямо в глаза. – Я считала это глупым решением, смертельно глупым. Кучка колонистов не стоила того…

– Целый звездолет колонистов – тысячи человек. В основном женщины и дети… Эннибет.

Что бы сказал старик Шермани?

– Дальше.

– Ферт… капитан Шорап посадил меня на гауптвахту, – глаза Энн блестели, а крылья носа раздувались, – сказал, что я в любом случае не пострадаю.

– Почему он так сказал?

– Не знаю.

– Эннибет Шермани! – Рерих почти кричал. – Как ты выжила?

– Ферт отдал приказ. Меня посадили в спасательную капсулу и отправили в свободный полет, – ее лицо исказила мучительная гримаса, – перед тем как эсминцы Шилоба двумя залпами разнесли Бравронию в клочья…

– Почему ты, Энн? Почему Ферт решил спасти тебя? Ты же выступила против капитана. Не все ли равно? Выживешь ты или умрешь вместе со всеми.

– А разве ты не знал?! – она вскочила, заполнив собой экран, словно собиралась вылезти оттуда, и Шадор невольно отшатнулся. – Мы с Фертом были любовниками! Да! Мы любили друг друга и собирались пожениться… О, как я ненавидела тебя, Рерих Шадор… – прошептала она и села. – Ты виноват, ты убил его.

– Неужели?

– Да! Из-за тебя он нарушил приказ и погиб! Вы разрушили и мою жизнь, капитан…

– Что было после?

– Капсулу отнесло в глубокий космос. Мне едва хватило воздуха. Я почти задохнулась…

– Как тебя спасли? Кто?

– Меня подобрал кентрийский патруль. Доставили на базу. Я все рассказала коменданту… Там я и узнала, что Ферт погиб, а ты жив. Я так надеялась… – она горько усмехнулась. – Комендант обещал, что я предстану перед судом над мятежниками как свидетель. Меня отвели в изолятор медблока, отдохнуть, вкололи успокоительное и… Больше ничего не помню. Вернее, смутно… Людей в масках и комбинезонах, кажется… с эмблемой…

– Этой? – Шадор нарисовал в воздухе светодиодным маркером значок биосферы.

– Вроде бы…

– Ясно. Тебя отдали в корпорацию на опыты, как преступницу. А там геномодифицировали.

И без Тезериона здесь не обошлось.

Энн выступила против своего капитана, стремясь защитить его ценой жизни дейгарских колонистов, и стала очередной жертвой Концерна.

Почему же Дейгар?

Шадору казалось, что разгадка близка…

– А потом я очнулась здесь, на КА, последнее воспоминание – взрыв Бравронии… Мне казалось, что я умерла.

– Я помню. Это ты сказала тогда… Тебе подкорректировали память.

– Что происходит, капитан? – губы Энн дрогнули. – После боя с тэйарами я почувствовала импульс, и словно упала пелена. Но… какое-то время я не могла мыслить самостоятельно, что-то управляло мной. Меня как будто заключили в… – она подбирала слова, – в кибердоспех из моей же плоти и крови. Я снова теряла себя, как будто это была уже не я или другая я, которой все равно, а потом, после спарринга с вами… – она запнулась. – Все понемногу вернулось. Я обрела личность.

– Кто ты теперь, Энн?

Она пожала плечами.

– Не знаю.

– И ты готова к следующему заданию?

– Если прикажете.

– Даже понимая, что это билет в один конец?

– Этому я противиться не могу.

Шадор нахмурился, подумал минуту.

Кадет Эннибет все еще зависит от киберсистемы, связана с ней и подчиняется директиве Тезериона, но в отличие от медианина не утратила себя.

– Нет, – ответил капитан. – Этого я тебе не прикажу. Никогда.

И отключил рут-ком.

Гром среди ясного неба.

КА-11, неизвестный сектор нейтрального космоса, вблизи от туманности Медузы

Крейсер Академии уже неделю дрейфовал в глубоком космосе вдали от торговых и прочих оживленных путей, проводя боевые учения. Потому что, несмотря на холостые заряды, всякое могло случиться – например, столкновение с мимопроходящим судном.