Второй этаж, направо, прямо по коридору, кабинет двести четыре.

Сердце ухало в груди, но пройденный курс психотерапии помог справиться с волнением.

Лучшая защита — излучать уверенность, напирать и не сомневаться в собственной компетентности.

Мимо, смеясь, порхнули сотрудницы в светлых костюмах. Симпатичные. Интересно, знакомы ли с Лотеску? Как он вообще выбирает девочек для мимолетных приключений? Зато укромных местечек навалом, можно снять стресс, не привлекая ненужного внимания.

— …да, понимаю, — донеслись приглушенные голоса сверху. — Мне плевать, как, но это нужно сделать.

— Полагаете, стоит? Все же может выйти скандал.

Хлопок двери, и тишина.

Нахмурилась, пытаясь переварить услышанное.

Значит, не показалось, Лотеску в ведомстве. Хоть режьте, но именно он раздраженно требовал неких действий. Очевидно, куда более важных, чем рутинный отчет.

Любопытство и азарт охотника — приговор суда не вытравил его из крови — заставили снять туфли: они громко цокали. Птицей взлетела по лестнице и, кусая губы, заметалась между дверьми. Целых три! Мне на этаж ниже, но подождут.

Наверное, дело в обиде на начальника, иначе зачем пытаться раскрыть его тайны? Просто он никогда не обманывал, доверял, а тут… Урок — не привязываться к руководству и помнить, вы не друзья, даже не приятели, а посторонние люди.

Восстановила в памяти звуки и, поколебавшись, приоткрыла ближнюю к лестнице дверь. Если все верно рассчитала, вошли именно в нее. За дверью оказался небольшой коридор с банкетками и еще одна дверь, которая отворилась, чтобы с потрохами сдать любительницу шпионажа.

Лотеску нахмурился. Он безмолвствовал, сжимая белый конверт с тиснением — в таких обычно посылали приглашения.

Ладно, выкручусь.

— Ой, — надеюсь, удивление вышло естественным, — хассаби? Вы же сказали, что не сможете…

— А вы что тут делаете? — «тут» начальник выделил особо, тоном дав понять, что в актерскую игру не поверил.

— Кабинет ищу, — как еще выкручиваться?

— Секретарь дала четкие указания, сомневаюсь, что вы не умеете считать до двух.

Открыла и закрыла рот.

Откуда он знал?! Видел на кристаллах? Запись в текущем времени, без изъятия, доступна только охране, Лотеску физически не мог ее забрать.

— Закончили? — Сглотнув, кивнула, понимая, на что он намекает. — Тогда вперед, совещание начнется через пять минут, не вздумайте опаздывать. После забрать формы — и на ковер. Нам, — кровожадная улыбка, — нужно многое обсудить. Не надейтесь, будто изображу слепоту.

М-да, окончание рабочего дня обещало вылиться в череду неприятных минут, ради которых неплохо бы откупорить дома белое натское, благо бутылка завалялась в ледовом шкафу.

Положила на стол обе папки: с тезисами отчета и новыми формами, — и замерла, ожидая «проработки». Взгляд выцепил краешек газетного разворота. Броский заголовок сообщал о покушении на некого чиновника, имя мешал разглядеть край блокнота, столь неудачно положенный поверх фамилии. Зато изобразительную карточку ничего не заслоняло. На ней полицейские осматривали ступени, судя по двери, не аристократического особняка, где полагалось жить сановнику, а многоквартирного дома, вроде того, в котором сама снимала квартиру. Рядом в овальной рамке — чиновник, уже немолодой мужчина с импозантной бородкой. Кто же он? Наверное, военный: штатские предпочитают бриться.

Лотеску кинул брелок от огнемобиля поверх газеты и остановился против меня.

Потупилась, стараясь изобразить раскаянье. Мысли неизменно возвращались к подслушанному разговору, а тут еще заметка… Начальник читал ее перед отъездом, может, делал пометки, раз не убрал блокнот.

— И как это понимать, госпожа ишт Мазера?

Продолжала молчать и думать. По опыту знаю, лучше дать выговориться, меньше влетит. Может, повезет, хассаби отойдет. Не уволил же до сих пор, хотя, помнится, однажды наорал так, что мысленно лишилась гражданства Амбростена.

— Магдалена? — Моя тактика Лотеску явно не устраивала. — Долго собираетесь изображать ребенка? Не прокатит. Я поймал вас на шпионаже.

— Случайно, хассаби.

— Что — случайно? Поймал или шпионили?

Начальник наконец перестал нависать над нашкодившей подчиненной и отошел к окну. Глядя на огни набережной, стоя спиной ко мне, он продолжил отчитывать в том же мрачном тоне, который неизменно заканчивался выговором или взысканием:

— Если первое, то не надейтесь. Я вас видел.

— И решили поймать в ловушку? — сокрушенно озвучила напрашивавшийся вывод и подняла голову.

Что толку любоваться полом, если в стыд и обещание «Я больше не буду!» здесь никто не верит.

Лотеску не ответил и выдвинул новые обвинения:

— С какой целью вы подстрекали лаборанта нарушить инструкцию?

— Герта лишили премии?

Шайтан! Теперь он трижды подумает перед тем, как поздороваться, а помогать и вовсе перестанет. Герт — хороший малый, я не хотела его подставлять, но Лотеску… У него везде уши? Или очередная крыса донесла? Их в управлении полно, многим не давало покоя чужое благополучие или чужое место.

— Решать его начальнику, сейчас речь о вас. Магдалена, — хассаби обернулся, — вы сознаете всю тяжесть проступка? Сказать, как с точки зрения права именуется ваше деяние?

Покачала головой. Спасибо, уже догадалась, да и Лотеску потрудился, озвучил с самого начала — шпионаж. Шутки шутками, а можно обвинение выдвинуть. Инструкцию точно нарушила, конфиденциальными сведениями интересовалась, опять-таки за начальником с неизвестными целями следила.

— Так оправдывайтесь.

Хассаби сложил руки на груди и приподнял брови: мол, я жду.

— Вы меня знаете, я бы никогда!.. Словом, обычное профессиональное любопытство и, — глубокий вздох, — желание понять причину недоверия.

— Недоверия? — округлил глаза Лотеску и задернул шторы.

Щелчок, и кабинет наполнился мягким свечением шаров под потолком.

Начальник потер виски и сел за стол. Терпеливо ждала, пока он заговорит.

— Госпожа ишт Мазера, вы не ребенок, работаете в серьезном учреждении, какое любопытство? — голос звучал глухо, устало.

— Придадите огласке? Скажите сразу, хассаби, паковать вещи?

— Нет, — махнул рукой Лотеску. — Надеюсь, — он выразительно глянул на меня, — не пожалею. Премию ко дню министерства урежу. И, — Лотеску мстительно улыбнулся, стряхнув уныние, — бесплатно обучите нового сотрудника. Свободных людей нет, вам заняться нечем, поработайте. Теперь к насущному. Что в ведомстве? Итоги, замечания?

— Вы в курсе, — даже не сомневалась.

— Докладывайте, — углубившись в чтение газеты, упрямо повторил начальник.

Воздев очи горе, словно на уроке риторики, отбарабанила отчет. В целом все прошло неплохо, никаких серьезных нареканий, так, по мелочи. Терзали мало, благо глава ведомства куда-то торопился. Единственное, немного дрожали колени, когда беседовала со столицей по изопроектору. С кем, без понятия, но мужчина представительный. Наверное, из министерства.

Выслушав, Лотеску кивнул, велел подготовить список выявленных недостатков и размножить формы.

— Так, следующее, — похоже, рабочий день никогда не закончится, а ведь уже шесть. — Розалинде некогда ходить по магазинам, купите ей туфли. Портативную голограмму платья она пришлет, размер напишет. Там нужен особый оттенок, я не вникал. Не подойдут, обменяете.

Туфли нынешней пассии наверняка для приема.

— Полагаю, у госпожи имеется горничная, — заартачилась, не желая обслуживать чужих любовниц.

— Хоть галстук вы в состоянии подобрать? — Кивнула, сбитая с толку. — Костюм заберете у портного, — в руки легла визитка с адресом. — Скажете, от меня.

— А?..

Вместо ответа Лотеску вытащил из кармана знакомый конверт. Ясно, действительно приглашение на прием в честь дня рождения мэра, на котором соберутся сливки общества. Я бывала на одном великосветском приеме, но этот явно лучше — не чествование лауреата, а веселье и танцы.