Сомнения окончательно покинули барона, он был убеждён, что люди были здесь по его голову. Можно было просто уйти и надеяться, что они не нападут на след. Но этому противоречило то, что они слишком быстро его нашли. Скорее всего, в погоню отряд пустился только утром, после того как Ланн покинул город, или даже днём. А значит, большую часть пути они проделали по тракту, потом оставили лошадей и углубились в лес. Вероятно, один из них либо медиум, способный читать ауры на больших расстояниях, либо маг, у которого есть вещь, принадлежащая барону. Оба варианта ставили крест на попытке сбежать.

Решившись, Ланн постарался расслабить свое сознание. Сделать его ровным и податливым, подобно морской глади, из которой медленно и неохотно поднималась его Воля. Сам же он в это время, тихо ступая по прелым прошлогодним листьям, начал медленно обходить лагерь. Безопаснее всего было бы сначала разобраться со спящими и лишь потом сразиться с дозорным. Обойдя овраг по дуге и держась вне зоны зрения охотника, Ланн прижал руки к земле и пополз к краю оврага. На половине пути он почувствовал укол пробуждения еще одной Воли и чертыхнулся. Прикрыв глаза, он разглядел внизу перед собой, как разгорается еще одна аура, мрачного грязно-чёрного спектра. Барона бросило в дрожь: проснувшийся убивать не просто умел. Он убивать любил всей душой, да ещё и с особой оригинальностью. До края оврага оставалось метров пять, и до Ланна донеслись мужские голоса, он прислушался к обрывку разговора.

— …старой Чащи недалеко. Куда его несёт? Я туда не пойду, мне обещанный титул не упёрся. Да и барон этот столичный, а вдруг он не так прост? Паренька-то, которого его убить послали, он скрутил.

— Струхнул? — говоривший хрипло рассмеялся. — Да не ссы ты. Тот парень сказал, что он синий, почти голубой. Короче, юнец желторотый, сегодня его догоним и головёшку отчекрыжим. А затем домой, получать честно заработанное. Видел чего ближе к утру? Ведьма же сказала, что он здесь где-то, рядом.

Решив дальше не ждать, юноша пополз быстрее, не открывая глаза, пока чёрная аура медленно смещалась в сторону зелёной. Спустя секунду, достигнув края оврага, Ланн приподнял голову и огляделся. Внизу были трое: закутанная в плащ спящая фигура в дальнем конце оврага, черноволосый воин, лениво надевающий кожаную броню, и «зелёный», стоявший к нему боком на краю подъёма из оврага, именно его Ланн заметил первым, когда проснулся. Говоривших разделяло метров пять, а черноволосый стоял к нему спиной. Слишком хороший шанс, чтобы им не воспользоваться.

Сделав тихий и медленный вдох, Ланн на выдохе снял с себя один из запретов, сковывающих его Волю все три года, что он прожил в столице. «Я УБЬЮ ИХ», — приказал он себе и ей, приподнимаясь на одно колено и выхватывая меч для колющего удара. Холодное синее пламя зажглось у него в груди, он послал его поток к ногам, одновременно окутывая и лезвие меча, направленное вперёд, после чего мгновенно сорвался с места. Сдавленный вскрик предупреждения «зелёного» застал Ланна прямо в воздухе, за пару мгновений до удара в спину «чёрного».

Тот не успел даже обернуться: всё, что удалось, это подставить под колющий удар клинка наруч правой руки, уже окутанный мраком ауры. Она объяла сияние, гася его и уводя удар в сторону, в то время как «чёрный» левой рукой выхватил кинжал. Оказавшись на ногах, барон тут же пригнулся, чтобы пропустить ответный удар в горло, и мгновенно резанул снизу вверх, целясь в пах. «Чёрный» попытался отпрыгнуть, но Ланн взревел и направил Волю в свой удар, короткая синяя вспышка рассеяла мрак и рассекла плоть, воздух моментально насытился запахом крови: клинок Воли разрубил «чёрного» от паха до середины груди. Быстрый взгляд вправо дал понять барону, что «зелёный» уже разобрался в ситуации и бежит к ним, выхватив свой клинок.

Послав поток ауры в ноги, Ланн попытался разорвать дистанцию с приближающимся противником, когда услышал едва слышное бормотание с другой стороны оврага. Мгновение спустя левую часть корпуса обожгло, а правая начала покрываться инеем. Разрубленный, как индюшка, «чёрный» едва только начинал падать на землю, с начала боя прошло едва ли пять секунд. «Слишком короткое время для сильного заклинания, наверняка это лишь заготовка, колдун едва проснулся» — подумал барон, прогоняя сквозь тело поток Воли в попытке подавить действие колдовства.

В этот же момент приблизившийся «зелёный» без замаха рубанул сверху вниз, целясь в шею. Его меч как будто расслаивался в воздухе, разделяясь словно в мареве зелёной ауры. «Уклониться не выйдет», — промелькнула мысль, и барон попытался принять удар в жёсткий блок клинком. Раздался звон, юноша рухнул на одно колено, от силы удара кости в правой руке противно хрустнули, пришлось послать туда поток ауры, чтобы удержать меч. Миг спустя Ланн сделал кувырок назад, избегая пинка, после чего опять вскочил на ноги, нащупал левой рукой кинжал и, целясь на звук, умело метнул в колдуна, что стоял в паре метров позади и начинал читать новое заклинание. Раздался звук удара и женский вскрик, в глазах «зелёного» страх быстро сменился яростью:

— Агата… Паскуда! — он сделал шаг вперёд, нанося колющий удар в грудь, Ланн уклонился влево, едва избежав его. Воля «зелёного» колебалась, теряла форму и таяла на глазах. Подпрыгнув и оттолкнувшись ногой от края оврага, Ланн в воздухе нанёс тому рубящий удар в шею, усиливая движение потоком ауры. Руку тряхнуло, когда его клинок разрубил мышцы и кости, а когда барон приземлился на землю, голова «зелёного» катилась к его ногам. Тело сделало пару шагов, извергая потоки крови, и рухнуло. Бросив быстрый взгляд по сторонам, Ланн понял, что в овраге на ногах остался только он один. В груди как будто застрял кусок льда, он ненавидел это чувство. И наслаждался им. В такие мгновения мир становился невероятно простым и понятным.

С дальней стороны оврага он услышал тихий хрип. Повернувшись туда, он наконец чётко разглядел колдуна. Точнее, колдунью средних лет с русыми волосами. Держась двумя руками за кинжал в груди, она неотрывно и тоскливо смотрела на тело «зелёного». Она умирала. Рана была крайне скверной, кинжал пробил правое легкое и зашёл в тело глубоко, по самую рукоять. Подойдя ближе, барон присел напротив на одно колено и заглянул в её карие глаза, полные страха и ненависти. Она попыталась что-то сказать, но Ланн зажал ей рот рукой и мечом перерезал горло. Посмертные проклятия бывают невероятно опасны, и простой вспышкой Воли их не смыть, так что выслушивать её последние слова он не собирался. Крепко сжав зубы, юноша смотрел, как её взор, полный муки, тускнел, пока кровь толчками билась из жуткой раны. Затем прикрыл ей глаза и поднялся.

Пора было уходить, и в данный момент пройти через Старую Чащу казалось барону не худшим вариантом. Её все избегали, этот огромный лесной массив отделял центральные земли королевства от вольных баронств Западных Земель, в которые и направлялся Ланн. Он очень не хотел столкнуться с ещё одним отрядом охотников, это в любом случае всегда слишком дорого стоит. Наскоро осмотрев вещи убитых, Ланн забрал их запасы провизии и длинный меч, принадлежавший «зелёному». Клинок, похоже, долго служил своему хозяину, был пропитан остатками его Воли, и она резанула вспышкой боли, когда Ланн к нему прикоснулся.

Сконцентрировавшись, барон влил в оружие собственную ауру, после чего взвесил оружие в руке и сделал пару взмахов. Меч был тяжеловат, но всё же лучше подходил для излюбленного двуручного хвата, чем короткий клинок его отца. Ну и наконец в походной сумке колдуньи, помимо различных трав и снадобий, в которых он не разбирался и потому оставил на месте, ему удалось обнаружить исписанный незнакомыми символами кусок кожи, в центре которого был завернут клок пепельных волос. Ланн надеялся, что это его волосы, об альтернативе он старался не думать. Как старался не думать и о том, кто нарисовал безыскусный рисунок этих двоих и ещё одной маленькой фигурки на куске бумаги, найденной им в глубине сумки.