– Коба, ты мне вот такую же одежду справь, – попросил я гнома, и тот согласно закивал.

– Сделаем, хозяин. Вот только кошачью лапу до ума доведем и сразу за стальную рубаху примемся. У нас такие мастера есть в швейном цеху – ни в жизнь от обычной одежды не отличишь.

Гномий бронежилет в этом мире был бы весьма кстати, так же как и огнестрельное оружие, пусть и такое непрактичное, как мушкет. Играя с порцией пороха, зарядом и величиной орудия, можно было производить все – от легкого ружья до тяжелой артиллерии, однако, когда мы оказались на стрельбище, я пришел в ужас.

Вся конструкция вышла более чем громоздкой и на первый взгляд весила килограммов триста, если не больше. Литье у гномьего народца вышло знатное, но тут они тоже не стали мелочиться, да и остальные важные части механизма явно превышали мои ожидания. Вышла у них небольшая пушка, пристроенная на станину. Сама же станина была оснащена четырьмя колесами на подвеске, позаимствованными у другого, неизвестного мне механизма. Низкорослые инженеры учли даже откат орудия, который компенсировался четырьмя костылями, вбиваемыми в землю. Такое же громоздкое орудие стояло неподалеку, а еще одно, с развороченным дулом, треснутое буквально пополам, возвышалось вдалеке печальной грудой неудачного опыта.

Трое чумазых гномов, стоя около рабочего образца, бурно дискутировали, жестикулировали, общаясь на повышенных тонах и поминутно указывая на разнесенную в щепки колоду, которая, очевидно, служила мишенью. При виде меня разговоры поутихли, и один из мастеров, пожилой гном с длинной опаленной бородой, выдвинулся вперед, оглаживая свой кожаный фартук.

– Великая честь для нас, о Кот, цветом Черный, испытать твое изобретение. Опасно оно и восхитительно, и мы с моими подмастерьями в восторге!

– Сам рад. – Я дружелюбно улыбнулся и протянул седому мастеру руку. Тот смутился, некоторое время изучал мою ладонь, а потом робко, как бы не веря собственным глазам, вложил в нее свою крохотную мозолистую пятерню. – Я вижу, вы немного увлеклись с размерами.

Гном оглянулся на получившийся механизм и развел руками.

– Прототип требует доработки, ваше магичество. С большими деталями и ошибка видней. Доведем до ума, вот мельчить и начнем. Каковым вы видите его габарит?

Я развел ладони в стороны, показывая искомый размер оружия.

– Так, чтобы человек мог нести в руках.

Гном прищурился и что-то прикинул в уме.

– Можно и так, о Кот, цветом Черный. Сработаем.

– Хозяин! – Коба настойчиво подергал меня за штанину. – А может, еще бабахнем?

Я осмотрел бинты, наложенные на голову низкорослика и печально усмехнулся.

– Не набабахался еще?

– Да разве ж можно! – Коба расплылся в улыбке, видимо приняв мой ответ за положительный, и начал подгонять оружейников: – Что встали, как тролли под солнцем! Заряжай Кошачью лапу! Хозяин сам смотреть будет.

Гномы сноровисто засыпали порох, расправились с пыжом и фитилем и, благополучия ради, спешно отошли на безопасное расстояние. Укрытием им служил каменный павильон, метрах в сорока от места испытания.

– Я сейчас! – Коба подхватил с земли факел, сноровисто высек искру кресалом и, подпалив паклю, с готовностью зажег фитиль.

Охнув от неожиданности, я подхватил гнома и бросился в укрытие, но не успел. Орудие сработало, и, слава богу, как надо. Пороховое облако заполонило все вокруг, от грохота выстрела заложило уши, а колода, в которую целились гномы, разлетелась в щепки.

Когда дым рассеялся и я снова обрел возможность слышать, вокруг меня уже собрались довольные улыбающиеся оружейники. Они буквально светились от счастья. Не часто, видимо, им приходилось работать с чем-то подобным, а ввиду отсутствия огнестрельного оружия, этот шанс и вовсе представлялся уникальным.

Мы договорились о сроке следующих испытаний, и гномы пообещали уменьшить модель и усовершенствовать механизм. На этот счет у них была куча идей. Одно только меня смущало. Появление в этом мире огнестрельного оружия могло привести к кардинальным переменам в ведении боя, комплектации вооружения и численного состава воинских подразделений. Они должны были стать мобильней, наносить больший урон и вообще начать главенствовать над войсками, вооруженными не столь передовыми технологиями.

Отсюда и вовсе выходила сложная цепочка. Те, кто ранее нес поражение от численного преимущества противника или лучшей воинской подготовки, теперь способны были выйти на первый план и заявить о себе. Слабый и хворый контингент, вооруженный десятком огнестрелов, способен был подавить сопротивление врага, вдвое превышавшего по численности, а эффект неожиданности и вовсе не сулил воинам, вооруженным стрелами и мечами, ничего хорошего. Опять же, увеличивалась дальность поражения.

Далее предполагался дележ собственности по праву сильного, однако этот перевес сохранился бы недолго. Почти наверняка в бою оружие будет утеряно, и инженеры с оружейниками противоположной стороны воспроизведут его для того, чтобы пехота могла применить с тем же успехом. Снова бой, снова жертвы, и ранения гораздо серьезней, чем можно было бы получить от арбалетного болта.

Представив себе эту картину, уходя, я строго-настрого запретил гномам болтать об их поделке, на что они с охотой и согласились, не задавая лишних вопросов.

День под землей тянулся на удивление долго, и в какой-то момент мои внутренние биологические часы принялись сбоить. Я с трудом определял время суток, все больше погружался в себя, начинал хандрить и в какой-то момент не выдержал. Захлопнув очередной талмуд, я ринулся прочь из библиотеки, по пути расшвыривая черновики и письменные принадлежности. Я был полон решимости пообщаться с Дурином по поводу своего ученичества, и именно в том плане, в котором нужно было мне.

– Все, парень, – рычал я, шагая по узким коридорам жилища мага. – Кончилась халява. Найдешь себе нового переписчика, а я – пас!

Гномьи потолки были низкими, и мне приходилось проявлять чудеса ловкости и сноровки, чтобы не удариться лбом о балку или не задеть макушкой очередную помпезную и безумно дорогую люстру в жилище Каменистого. Жил гном-аскет с размахом, что удачно скрывал за толстой дубовой дверью. Трехуровневая пещера Дурина вмещала в себя большую гостиную, обширную библиотеку, кухню (с приходящей стряпухой), кладовую, три спальни разных форм и размеров, лабораторию, три комнаты, отведенные под склад барахла, гардеробную и, кажется, даже тренажерный зал. Все это располагалось на двух верхних уровнях, а до третьего я так и не добрался. Сейчас я шагал в лабораторию, в которой гном проводил большую часть свободного времени, когда не предавался «аскетичному» пьянству и хождению по девицам.

По поводу проституции у гномьего народа вопрос был более чем сложный. Как-то у Кобы вдруг развязался язык, и он выдал множество интересных и сальных моментов. В частности, выяснилось, что проституция у них порицалась, а зачастую и строго наказывалась. Застигнутая за таким поведением гномиха могла лишиться головы, так что в увеселительных домах частенько можно было увидеть представителей других видов. Имелись и оркини, и эльфийки, и люди, и даже одна гоблинесса, запись к которой была заполнена на несколько месяцев вперед. Я, как человек любопытствующий, с пытливым умом и горячим сердцем, с радостью исследовал для себя новый мир, и посещение местного дома терпимости было вполне логичным поступком.

В свою защиту могу сказать, что этим мои изыскания не закончились. Я побывал в местной библиотеке, придя в восторг от количества книг, которые там нашлись. Казалось, все печатные издания подгорного королевства уютно разместились тут на полках, и число их осознанию не поддавалось. Довелось мне побывать и в инженерных пещерах, где низкорослики собирали и испытывали свои изобретения, от бытовых до военного назначения. Везде мне выказывали почет и уважение, однако к двум странным и на вид очень опасным агрегатам решительно не подпустили.