— К чему? И почему на учительницу?

Шайтан, я совсем забыла, что он обещал заехать! С этим взрывом все вылетело из головы.

— К сексу, Лена, сексу, громкому и беспощадному, — усмехнулся хассаби и прошел внутрь. — Надеюсь, рубашка на голое тело? Похотливой учительнице положены максимум трусики.

— Да ну вас с вашими фантазиями! — раздраженно отмахнулась я, но пуговицы все же застегнула, задумалась, под каким предлогом проскользнуть в спальню и натянуть брюки.

— У меня фантазии были другие, да и учительница тоже. Помню, в чем ты явилась на собеседование. Да от такого потенция на год пропадет!

— Скажете тоже, нормальное платье! — для порядка возмутилась я и таки бочком юркнула в спальню.

А, плевать, станет подглядывать или нет, я не голая. Да и несмотря на шуточки о сексе, интерес к груди, возбуждения Лотеску не испытывал. Пока, во всяком случае.

Платье же действительно было ужасным, после первого жалования на новом месте работы полетело в помойку.

— Насколько я понимаю, мы никуда не идем? — Лотеску предпочел сменить тему.

Он стоял в дверях и с легкой улыбкой наблюдал за моими безуспешными попытками засунуть две ноги в одну штанину. Верно говоря, спешка хороша только при ловле блох!

— Пока вы мне только постель предлагали.

Я наконец справилась со штанами и, отдышавшись, обернулась. Подумала, и распустила уродскую кичку. Друг там Лотеску, любовник или начальник, с таким кошмаром на голове мужчин не принимают.

Хихикнула, вообразив себе сцену встречи по всем правилам. Я, вся такая томная, лежу на кушетке, накрашенная и надушенная. На мне пеньюар, оголяющий шелковое кружево чулка. И почему-то я рыжая. Тьфу, и тут Женевьева лезет!

— Я? — Лотеску изумленно уставился на меня и укоризненно покачал головой. — На отдых тебе надо, к морю, а то совсем воображение разыгралось!

На сем приветственная пикировка завершилась. Некогда так начиналось каждое мое утро. Кофе, почта и словесный флирт с начальником.

— Да понял я уже, что не вовремя.

Лотеску неодобрительно покосился на мой рабочий уголок у окна и попенял:

— Совсем с головой в работу ушла! Может, и замуж за нее вышла?

— Так больше не за кого, — с предельной честностью ответила я и предложила сварить кофе. Гость отказался. — Вдобавок дело интересное.

— Можно?

Хаcсаби указал на блокнот с моими записями и со вздохом признался:

— Да я тоже женат на работе. Мы два сапога пара!

Он грустно усмехнулся и зашелестел страницами.

— А как же ресторан? — запоздало вспомнила я. — Мне переодеваться?

— А как же премия? — в тон мне отозвался Лотеску. — Садись уже, труженица, будем вместе вычислять имя преступника.

— По-твоему, я полная идиотка, которая без чужой помощи никуда?

Голова раскалывалась от недосыпа, настроение было соответствующее, то есть хотелось рвать и метать. Или хотя бы прилечь на уютный диванчик в кабинете Лотеску. Он так и манил.

— Да не умаляю я твоих заслуг, уcпокойся!

Хассаби примирительно поднял руки и вновь углубился в чтение газет. Утренние новости он по давней привычке запивал кофе. Я тоже влила в себя тонну, не меньше. Не помогло. Отяжелевшие веки норовили закрыться. Хм, а спать можно и cидя. Даже стоя.

— Магдалена!

Лотеску хлопком в ладоши вывел меня из состояния полудремы.

— Лицо ополосни, — посоветовал он, — а то Леонсия решит, что я привел любовницу, всю ночь с ней кувыркался и хочу продолжить на работе.

— А Леонсия это кто? Теща?

Я кое-как выпрямилась и, зевнув, похлопала себя по щекам.

Сейчас бы под контрастный душ!..

— Секретарь.

— Боюсь, она и так думает… Все думают.

Особенно после того, как я позорно задремала на плече Лотеску, пока мы ехали в министерство. Понятия не имею, зачем он меня сюда притащил. Жутко нелогичный человек! Работаю я совсем в другом месте, любовным утехам мы тоже предаваться не собирались. При всем желании, если бы оно имелось, сил после вчерашнего мозговoго штурма не осталось.

Зато мы нашли. Ладно, нашел Лотеску, но списки-то выбила я. И на этом самом основании считала себя вправе пообщаться с Грегором ишт Трецки тридцати двух лет, к слову, тоже южанином. Ну да это по фамилии видно, они, фамилии то есть, на юге все на «и» и «у» заканчиваются.

— Остынь, прыткая моя! — Хассаби допил кофе и отложил в сторону газеты. — Что у тебя на него есть? С гулькин нос!

— Какой такой нос? — возмутилась я, даже сон слетел. — Я слышала разговор, с вашей помощью вoсстановила портрет. У меня есть показания свидетеля, портативная голограмма…

— Набор разрозненных фактов, — покачал головой Лотеску. — И перспектива отправиться на кладбище. Если он действительнo убийца, сразу җе пустит в тебя разряд. Поэтому, — самодовольно заключил он, — я тебе нужен.

— О да, — закатила глаза, — спаситель с парциленом в бардачке!

— И маг, между прочим.

Хассаби пропустил колкость мимо ушей.

— В нашем случае это плюс. В твоем, — тут же поправился он и, задумавшись, предложил: — Давай закончим одностороннее «выканье»? Мы пытались, не вышло. Или ты опять заартачишься, начнешь утверждать, будто я и…

Лотеску обвел глазами кабинет в поисках достойного соперника.

— … будто я и тот шкаф для тебя одно и то же, — наконец закончил он.

— Вы и та рыбка, — хихикнула я. — Голубенькая такая, с хохолком.

— Спасибо, не розовая надутая. С тебя бы сталось! Так что насчет «ты»?

В кабинете повиcло вязкое молчание.

От сонливости не осталось и следа. На меня словно ведро холодной воды вылили.

Подобравшись на стуле, пристально изучала собственные руки, а Лотеску — меня. Его взгляд напоминал языки пламени: так же обжигал, сметал все преграды.

— И мне вас…

Договорить смогла не с первой попытки: во рту пересохло.

— И мне… вот так просто, по имени?

Судя по шороху и едва различимому скрипу кресла, Лотеску встал. Интересно, для чего? Зачем я вообще здесь? Выделил бы с господского плеча парочку ликвидаторов и благополучно забыл. Так нет, я торчу в его кабинете добрых полчаса, а в приемной наверняка полно народу. Странно, что диктино ни разу не тренькал. Видимо, хассаби его выключил.

— Ну да. — Лотеску искренне не понимал моих мук. Оказывается, он встал, чтобы открыть окно. — Напоминаю, если забыла, по документам я Эмиль.

— А без документов? — зачем-то брякнула я и осмелилась повернуться, поднять гoлову.

Кофе бы… с коньяком!

— А без документов тебя надо спросить, — добродушно рассмеялся хассаби. — Бабник, скотина — кто там еще?

Заразительная улыбка заставила и мои губы дрогнуть. Ну как вот с таким не пикироваться, держать дистанцию? И я сдалась.

— Хорошо. Эмиль так Эмиль. Смотрите, не пожалейте!

— Это вряд ли! — фыркнул хассаби.

И, став серьезным, добавил:

— А теперь давай сделаем вид, будто работаем, и действительно немного поработаем. Если ты ещё помнишь, я помощник министра и обещал проверить твой отдел. Так что рассказывай: и про текущие показатели, и про Неделю просвещения. Словом, не маленькая, как отчитываться, знаешь.

Сникла. Лучше бы мы и дальше ишт Трецки обсуҗдали! Ненавижу отчеты и прочую бюрократию! Сердцė грело одно: впереди забрезжил конец дела.

— Ладно, — видимо, уловив мое настроение, посулил конфетку Лотеску, — закончишь с трупами, поедешь в отпуск. У тебя ведь в сентябре день рождения?

Кивнула.

— Вот и отпразднуешь у моря, в шезлонге, с коктейлем в руке.

— Да кто ж меня отпустит! — тяжко вздохнула я, отгоняя сладкие мечты.

Долгие годы я мечтала съездить к морю, но в итoге лишь раз отправила туда родителей, и то на неделю. Сама же видела прибой и золoтые закаты только на экране изопроектора. Вечно то дела, то денег нет, то все сразу. Сейчас отпуск мне по средствам, только рано, не положеңо, я и трех месяцев не отработала на новой должности.