Гном только отмахнулся. Пока мы искали нашего похищенного друга, то отклонились от основного маршрута, но все в итоге остались в выигрыше. Карман мой показал дно уже давненько, да и принц поиздержался, так что телега, набитая добром, пришлась как нельзя кстати. Пришлось, правда, потрудиться, чтобы нас издалека не приняли за бродячих артистов. Коба ползал по тряпичному пологу фургона, отскребая перочинным ножиком надписи и узоры, а Фалько прошелся по телеге, сбивая лишние украшения и уродливые морды грубо вырезанные, а затем прибитые к доскам ржавыми гвоздями. Наших недругов мы оставили в чащобе, чтобы неповадно было, и мне совершенно плевать было в тот момент на их судьбу. Злило не то, что они хотели меня пленить, это еще и простить можно. Они воспользовались слабостью другого, и вот за это им спуска давать было нельзя. Выберутся, так пусть, а помрут, так туда им и дорога. Мир от этого только чище будет. Технически я их не убивал, даже пальцем не тронул, и душа моя была совершенно спокойно.

Лес закончился, и мы вновь выбрались на дорогу, ведущую, как мы помнили, к болоту, вот только не было тут его. Сплошные пахотные земли, деревни, небольшие озерца, встречавшиеся по дороге, были наполнены холодной чистой водой, а мелкие речки, через которые местные перебросили небольшие деревянные мостики, в изобилии давали рыбу. Разнообразить свой стол, тоже дело хорошее. Поскольку до обеих столиц отсюда было далеко, да и стража особо не мелькала, народ по большей части попадался приветливый и незлобный. Многие даже не знали о смерти короля, и не следили за новостями сыска. Можно было на какое — то время расслабиться.

Последнюю ночь перед марш — броском к сосредоточению магической энергии, или тому месту, где, как мы предполагали, она находилась, мы провели в амбаре одного приятного мужика средних лет, что, не спрашивая, пустил нас на постой, да спросил пару медных монет за услуги. Когда же Фалько вложил ему в мозолистую ладонь золотой, парень так обрадовался, что устроил нас с комфортом, который только мог создать. Едва избу свою не предоставил, да я отказался. После этого он за пару часов разобрал тележный сарай, вымел оттуда прелую солому и опилки, натащил с десяток тюков свежей ароматной соломы, с клевером, и даже смастерил очаг, выкопав яму, и обложив ее по краям серыми плоскими валунами с берега безымянной речушки. Когда же мы полезли за своими запасами, то хозяин, которого звали Данилой, так распереживался, что дар речи потерял. Пришлось немного подождать, чтобы не расстраивать хорошего человека, и уже через четверть часа в закипающем на костерке котле бурлила вода, а в ней плавали крупные картофелины. Расщедрившись окончательно, Данила вытащил добрый шмат сала, принес здоровенную истекающую жиром копченую рыбину, натаскал из кадки соленых огурцов, да распечатал бутыль с брагой, и, выяснив напоследок, не хотят ли дорогие гости чего еще, убрался в дом до рассвета.

Дождь прошел, а добрый плотник так сколотил тележный сарай, или как он тут еще назывался, что холодный ветер с речушки не проникал внутрь и бессильно бился о деревянные стены. Костер мерно потрескивал, ужин мы уже употребили по назначению, и теперь придавались сибаритству, попивая местный самогон и закусывая его хлебом с салом и рыбой, огурцами и вяленой кониной из запасов циркачей. Наши лошадки тоже были в порядке. Данила собственноручно их распряг, обтер сеном, загнал в маленькую конюшню, а после задал овса.

Такая жизнь мне нравилась. Ни тебе цепей, ни свихнувшихся магических идиотов, ни коварных канцлеров. Тепло и сытно. Всегда бы так.

Перед тем как устроиться на ночлег, я снова открыл книгу Дурина и нашел охранное заклинание. Ингредиенты для него быстро раздобыл Коба. Нужно — то было только пара капель из магического сосуда, порошок из тертых лап лягушки, да немного битого стекла. Смешав все это в плошке и произнеся незамысловатую формулу, требовалось нанести пунктиром мазки, вокруг того места, что нужно было стеречь всю ночь, и можно было спокойно закрывать глаза. Сатана в магический круг не пошел, а скрылся в тени стропил, и там затих до рассвета, а мы, попивая дареный алкоголь, неспешно обсуждали наши дела.

— Деньги нам, конечно, не помешают, однако нельзя постоянно расплачиваться золотом. — Фалько вытащил из кармана трофейный мешок с авансом за мою голову, что забрал у Малфы. — Так и вопросы могут возникнуть, кто мы, мол, да откуда, да и золотой след, он ведь для лихого человека, самый видный. Да циркачи меня беспокоят.

— Те, что в лесу остались?

— Те, да не те. Эти же, считай, перекати поле. Туда доберутся, куда разъезд королевской стражи и сунуться не подумает. Что, если канцлер не одних их снадобьями снабдил, да золота посулил от пуза? Если так, то надо себя вести тише воды, ниже травы. Маскироваться будем.

— И как?

— Обрядимся паломниками. Мол, ходим по земле, правду ищем. Вон и бородища у тебя уже начала отрастать. Если печатки снимать не будешь, то бледность никто и не приметит.

Ночь я провел в каком — то полусне, но на этот раз был он не такой тягостный как в трактире, где нас потравили, или в пору щебетания в мозгу Ворона Серджио, ни к ночи он будет помянут. Я проваливался в зыбкий сон, ощущая, что что — то вокруг меняется. Мир перерисовывался, кроился. Ножницы бытия ходили по расчерченному космическим мелом пространству, отклоняясь в сторону, иногда застревая и грубо обрубая края материи мироздания. Сон был плохой, но в итоге выспался я неплохо.

— Дом Полоза тут был. — Коба стоял на пригорке, а вокруг, куда не кинь взгляд, простиралось поле, убегая за горизонт.

Я огляделся, но решительно не представлял, что искать. Ни в одном магическом трактате, что пролистывал Фалько, ни в одном упоминании и легенде, и даже в книге Дурина Каменистого, не было описания источника силы, его примет и географических особенностей местности, или других признаков.

— Может ты ошибся? — С надеждой спросил я.

— Нет, хозяин. — Гном тряхнул головой. — Век мне подгорной выпивки не видать.

— Послушай, маг. — Фалько тоже стоял на пригорке, и оглядывал местность, прикрыв глаза от солнца рукой, на манер козырька. — У гномов удивительное чувство расстояния. Это у них наследственное, от предков досталось. Не зря они свои тоннели роют, почитай, под всем королевством, а может и дальше. Гном, это такое существо, которому покажи раз дорогу, или дай примерное направление, и он в жизни не заплутает.

— Заплутает. — Ехидно поделился Сатана. — Гномья порода в лесу теряется.

— Но тут не лес. — Коба пожал плечами. — А поле чистое, почитай дорога. Вот тут и надо искать.

— А может, и нет этого источника? — Предположил я. — Может, не пробился еще, или как по — другому себя проявит. В книге Дурина что сказано?

Коба вытащил фолиант и принялся его листать. Сдался, правда, быстро, ибо операцию эту он проделывал уже не раз.

— Да крохи, хозяин. Какие — то обрывки. Сказано только, что маг, источник такой сам найдет. Вроде как его нутро наведет, вроде компаса.

— Ну, что же, попробуем. — Я пожал плечами, сел на траву, закрыл глаза и сосредоточился. Вокруг шелестела трава, слышалось дуновение ветерка, приятно ласкающего кожу. Стрекотала мелкая живность где — то на земле, там, где и не сразу — то разглядишь. Погожий такой денек, приятный во всех отношениях. Отпуск почти, на природе. Не хватает только шашлыка, да рюмочки, может еще песен под гитару.

— Ну как, хозяин? — Требовательно поинтересовался мой гном. — Чуешь великое могущество и прочие прелести истинного источника? Уже стал самым крутым магом в этом королевстве?

— Помолчи. — Послышался недовольный рык Сатаны. — Не отвлекай повелителя. Это тебе не серебряные ложки тырить.

— Подумайте, какой правильный выискался. Сам — то, небось, по ночам шугаешь прохожих, из — за угла выскакивая. Тоже мне, тотемное существо. А ложки эти я не тырил, мне их подарили.