Вот она, мотивация. Он прекрасно знал, как заставил начать бегать по утрам и ходить в тир.

— То есть вы уверены в скором новом повышении? — уцепилась за фразу о помощнике министра.

— Я уверен в вашей лени. Сначала отложите занятия до конца года, потом — до конца десятилетия, пенсии. Смотрите, — шутливо пригрозил Лотеску, — стану министром, персонально перепишу должностную инструкцию.

— Вы добрый, пожалеете.

— Я? — начальник фыркнул и закинул ногу на ногу. — И не пожалею, Магдалена, с недостатками, если они мешают карьере, нужно бороться. Но, — на всякий случай предупредил хассаби, — никак переводок, собеседований до моего отъезда! Потерпите, недолго осталось. Потом тоже переберетесь в столицу, отделаетесь от меня, — тихий смешок.

— Из Нэвиля уезжать не хочу, привыкла, — глядя на медленно зажигающиеся огни, призналась я. — Глупо, наверное.

— Тогда поработайте немного в своем бывшем отделе, воскресите навыки и весной, уверенной в собственных силах, приезжайте. Получится или нет, зависит только от вас. Я могу посодействовать, но, думаю, не стоит.

Верно, предпочитаю честно полученные должности. Не пройду собеседование, так не пройду, зато никто не станет шептаться за спиной.

— И не стесняйтесь звонить, Лена. Я всегда помогу, — наклонившись, он по-дружески похлопал по руке.

Знаю, хассаби, знаю. Вы уже помогли, пусть и не догадываетесь как.

Подхватив бокал, встала и облокотилась о парапет. Под ногами распростерлась столица — чья-то мечта и чье-то проклятие. Встретимся ли мы снова? Возможно. Зато я вернула то, к чему стремилась. Любимая работа и понимающий друг — не так уж мало, верно? Пусть должность пока скромная, а против дружбы социальное происхождение, все преодолимо. Может, через пару-тройку лет встретимся с Лотеску на одном приеме, а какой-нибудь репортер подпишет магическую изобразительную карточку: «Помощник министра и вторая помощница главы Карательной инспекции Нэвиля». А, звучит? Или начальница пресс-службы столичного Ведомства магии, если преступники или новый начальник доконают. Отчеты без ложной скромности писала прекрасные, без труда построю карьеру в той области. А ведь если бы в свое время отказалась, не пошла в секретари… Вот тебе и кофе варить!

Допила бокал и обернулась к Лотеску.

— Билеты на столе в кабинете. Не забудьте сдать прокатный огнемобиль.

— Умеете вы испортить вечер! — укоризненно покачал головой начальник, а у самого в глазах плясали смешинки. — Дались вам эти билеты, когда на тарелке остались пирожные. Ваши любимые, между прочим.

— Я ответственный секретарь, — развела руками и заняла прежнее место за столиком. — Могу еще список дел на завтра зачитать. Вы задолжали кучу звонков, хассаби.

Чистая правда, Лотеску вечно где-то пропадал, развлекался, а не работал. Отдуваться приходилось мне, даже о повестках в суд напоминать.

— Магдалена, ежедневник отберу! — нахмурившись, пригрозил начальник. — Чтобы о работе больше ни слова, а то заставлю оплачивать номер.

Пустое, я же вижу, глаза улыбаются. Но действительно, хватит звонков и деловых встреч.

Допила бокал и потянулась за пирожным.

Мы болтали о разных мелочах, смаковали вино, а над террасой стремительно сгущалась темнота. Завтра начнется новая глава моей жизни, пока можно ни о чем не думать, наслаждаться моментом в приятной компании. Не следить за тем, что говорю, не вслушиваться в шаги, нервно не ждать пиликанья диктино, а спорить о том, кто из писателей лучше. Наши мнения решительно не сходились, но я не собиралась уступать Лотеску, пусть он дворянин.

Да, определенно, я теперь другая, не приезжая провинциалка, не студентка или бедная учительница, уже чуточку хассаби во всех смыслах этого слова и собираюсь ей остаться.

С первой страницы купленной на станции газеты на меня смотрело его лицо. Я ещё раз вгляделась в оттиск изобразительной магической карточки. Прямой, знающий себе цену взгляд карих глаз, чуть смуглая, как у всех южан, кожа, высокие скулы, идеальная, темный волосок к волоску стрижка. Не знаю зачем, я прочитала подпись. Словно мне это было нужно, и я могла его не узнать! Правда, сейчас вопрос стоял несколько иначе: помнил ли Эмиль Лотеску меня?

Первым желанием было скомкать газету и вышвырнуть ее в окно, но я справилась с искушением, просто кинула на столик ещё пахнущие типографской краской листы и уставилась на редкие огни, мелькавшие вдоль железнодорожного полотна.

Казалось, купе второго класса наполнилось сладким ароматом его парфюма.

Сейчас я услышу чуть насмешливый голос… Хотя нет, ледяной, если бы хассаби вообще соизволил удостоить меня взглядом. Девять из десяти, что меня просто вышвырнули бы с работы, которую я с таким трудом получила, да ещё гарантировали невозможность устроиться внештатной уборщицей в привокзальный туалет. Эмиль Лотеску умел мстить. Он никому ничего не прощал. Помнится, сына камергера кара настигла спустя много лет, когда Лотеску получил дворянство, то есть стал хассаби. Со мной и вовсе просто. Всего oдин звонок…

— Какой красавец! — восторженно пискнула сидевшая напротив Инга, трепетно развернув брошенную в сердцах газету.

Она вместе с матерью ехала навестить брата, каким-то чудом поступившего в столичный университет.

Усмехнулась. О да, Лотеску умел очаровывать! Вот и Инге сумел вскружить голову обычной магической карточкой. Женщины от него млели. В силу прежней работы я была знакома с рядом его пассий. Αктрисы, девушки из клуба, светские львицы — все они одинаково наскучивали хассаби спустя пару недель.

– Οн женат.

Может, это жестоко, но я предпочла задушить романтические мечты Инги в зародыше.

— Жаль! — насупилась девушка, но тут җе, сверкнув озорными серыми глазами, добавила: — Но это ничего не значит.

— Инга! — в ужасе шикнула на нее мать.

Спрятала грустную улыбку в уголках губ.

Инге семнадцать, она полна решимости перекроить мир под себя, а мне, увы, тридцать пять, и некоторые вещи значат для меня слишком много.

— Так вы знакомы с хассаби?

Вторая спутница, Зария, пристально уставилась на меня. Неведомым образом она угадала, что нас с Эмилем Лотеску связывало бoльшее, нежели я желала показать.

Пожала плечами и равнодушно обронила:

— Только заочно. О свадьбе писали в газетах.

Я врала. Вряд ли в Αмбростене нашелся человек, который знал Лотеску лучше меня. Кроме его родителей, сестры и братьев, разумеется.

Все внутри сжалось от страха. Зария что-то говорила, наверное, отчитывала дочь за сомнительные моральные взгляды: женатый мужчина — табу, я не слушала. Газета с его портретом насмешливо скалилась, в который раз напоминала, какая же я дура.

Вот почему опять?..

Сделав глубокий вдох, осмелилась бросить взгляд на до боли знакомое лицо.

А чего ты хотела, Лена, будто не знала, что он в Штайте. И, признай, до последнего тянула с переводом из-за жгучего стыда, xотя тебя чуть ли не пинком под зад выпроваживали с прежней работы. В первое же утро занявший место Лотеcку ишт Блэр вежливо избавил меня от обязанностей секретаря и вернул в Отдел по работе с магией. После с завидной регулярностью, больше напоминавшей помешательство, намекал, что мне пора покорять новые высоты. Разумеется, не в Нэвиле. Мол, отчего бы вам, Магдалена, не отправиться вслед за хассаби в столичную Карательную инспекцию, вас там с распростертыми объятиями примут. В переводе: мне тут стукачи не нужны, свою команду наберу. Откуда ему было знать, что ветер переменился, и после злополучной вечеринки Лотеску мечтал меня прикoпать.

Тряхнула головой.

Нет уж, я не для того столько лет карабкалась вверх, выбралась из глухомани, чтобы, поджав хвост, вернуться домой, как Нэнси, таскать подносы в дешевом буфете. Или, как Глория, рожать детей и варить cуп из куриных потрохов на всю неделю. Да и терпеть все эти шуточки… Мол, младшенькая Мери уже замуж вышла, а ты все нос воротишь.