Рерих не хотел жить. Ведь Литу уже не вернуть. Их счастье длилось недолго. Они встречались пару лет, а женатыми были всего полгода. Затем её не стало. Она погибла, выполняя свой долг. Долг! Шадор в память о ней забыл о своём, надеясь спасти тех женщин и детей. Но теперь и они мертвы. А ему незачем жить…

После недели заключения Рерих отказался от пищи. Робота, что приносил миску с баландой и просовывал в дверное окошечко, это не волновало. Он уносил нетронутую еду и не задумывался. Ибо машина не умеет думать и волноваться, она лишь реализует программу. И Шадор умирал от голода, жажды и переохлаждения. Он даже поспорил сам с собой, что быстрее убьёт его. И уже почти не чувствовал ничего, валяясь на мёрзлом полу. Тюремный комбинезон не согревал. Шадор выбрасывал батарейки, которые иногда приносил равнодушный робот, в парашу.

На Рериха, наконец, навалилась желанная тьма. Рассудок в ней блуждал и терялся. Умирающий шептал растрескавшимися губами имя своей покойной жены… В последний раз. Как вдруг! В камере возник некто. Шадор не заметил, как тот вошёл. И совершенно буднично пришелец предложил вытащить Рериха из тюрьмы и вернуть всё, что у него отняли, и сверх того. А взамен он становился директором Космической Академии, странствующей среди звёзд. Так как великий Тезерион назначил его капитаном мега-крейсера – спасителя галактики…

Дьявол-искуситель!

Почему Шадор тогда согласился? Он и сам до сих пор не понял. Не потому ли, что неправильно воспринял в полубреду слова – «спаситель», «благородная миссия». А реальность оказалась куда проще. Теперь он наёмник и расчётливый вершитель чужих судеб. Но сделанного не воротишь. Поначалу Рерих ещё задавался вопросом, а кому он, собственно, продал душу. И как-то даже поинтересовался у Тезериона:

– Почему я?

– Ты отчаялся, – ответил ему незримый, но могущественный покровитель, – но у тебя остался нереализованный потенциал. Именно он толкнул тебя на эту сделку. И я разглядел его.

«Так и я, – рассеянно подумал Шадор, – пытаюсь разглядеть нерастраченный потенциал там, где его, возможно, и нет».

Капитан усмехнулся, закрыл бар, опустил стаканы в молекулярный дезинтегратор и отправился в душ.

Слишком много воды утекло и звёзд остыло, и некогда сожалеть. Сейчас он не тот Рерих, что отдал бы жизнь и свободу ради чести. Теперь он – Шадор, способный гнать на смерть тысячи и сметать миллионы, чтобы обрести свободу и выжить. Цинично, хладнокровно, безжалостно. Но даже нынешний Шадор – капитан КА-11, каким он стал, никогда бы не выступил против Тезериона, если бы… Если бы однажды не повстречал Кассия.

Сектор 09-13-66, Система Виаду, Пояс Лисиппа, на границе с зоной Тарантула, Станция Хрома, Стартовая площадка

Мира проснулась в кромешной темноте. Только огонёк неизменно мерцал над клозетами. Наверное, ещё глубокая ночь по корабельной хронометрии.

Отовсюду слышалось тихое сопение. Вдалеке кто-то похрапывал. Поблизости бормотали… Гай… Мира с первой ночи заметила, что он бормочет во сне. И спасибо, что не ходит.

На днях парень радостно сообщил, что по пути в клозет встретил однопланетцев или односистемцев с Булферга. Вчерашний вечер он провёл с ними. Вернулся перед самым отбоем, почему-то обескураженный и подавленный. И сразу лёг спать. Девушки ни о чём его не спрашивали.

Мира прислушалась к дыханию Тиранны. Иердийка спала тихо и даже не ворочалась во сне. Дейгарка зевнула, закрыла глаза, перевернулась на другой бок, устраиваясь поудобней в гнёздышке из одеял…

Вспыхнул свет. Провыла сирена. Включилась запись побудки: «Подъём! Подъём! Подъём!»

«К дьяволу», – лениво огрызнулся за перегородкой Джон, натягивая на голову одеяло.

Вокруг просыпались, ошалело садились в койках, щурясь и моргая от яркого света. Но пират решил игнорировать побудку, хотя давно не спал, а лежал и думал. Остальные, впрочем, тоже вставать не спешили, и большинство нырнули обратно в постель.

– Задницы! Встать! – зычно ударило по мозгам, и сон мгновенно слетел.

Игнорировать стало невозможно.

– Для тупиц не повторяю!

Теперь это был не робот. По проходу топал рослый ка-марг с круглым пультом на запястье и наобум тыкал в дисплей. Даже самые не пуганные, сумевшие опять задремать, подскочили как ужаленные. А как тут отлежаться, когда свербит и печёт в ухе, словно туда забрался муравей.

«У него прописаны наши штрих-коды с опознавательными данными», – зорко определил Кортес, вместе с остальными страдая от дискомфорта.

– Копуши! – рычал ка-марг, подгоняя строптивых импульсом. – Огребёте у меня!

Снова завыла сирена.

Мира подпрыгнула от неожиданности, силясь дрожащими руками сложить одеяло и попасть непослушными ступнями в тапочки, одолженные Тиранной вместе с костюмом. И в страхе оглядываясь на грозного и могучего ка-марга с бритыми плечами и горящей от татуировок лысиной. В отличие от Миры, Тиранна спокойно обувалась и была готова ко всему. В тренировочном лагере эльскеде ещё и не к такому привыкнешь.

Ка-марг подстёгивал особо нерадивых:

– Шевелитесь! Быстро! Я вам не чёртова нянька, задницы! И не мамаша! Я – сержант Ка-Дуко! Отныне ваш дневной кошмар и страшный сон!

Рекруты метались, суетились, хватали вещи, не попадали в рукава, штанины и бегали кругами – шальные как тараканы после травли. Все, кроме Ка-Таго и ка-маргов. Узрев соотечественника, в боевой элите смекнули, что им несказанно повезло, и расслабились. Ка-Таго усмехнулся и вразвалочку направился к соотечественнику… Но, не сделав и пяти шагов, резко затормозил, будто наткнулся на незримую преграду. Сержант ведь тоже заметил соплеменников и немедленно оскалился в их сторону, угрожающе сдвинув брови и наморщив нос. Ка-марги безошибочно уловили откровенный визуальный сигнал как предупреждение. Дружно вытянулись по струнке и замерли, тотчас уяснив, что поблажек им, несмотря на явные преимущества, не светит. А Ка-Таго пристыженно потрусил к своим, втянув голову в плечи и демонстрируя подчинение.

Увидев это, Тиранна с Мирой переглянулись, но обсудить не успели. Перегородки завибрировали, и в полу образовались трещины, ширясь и раскрываясь, как при землетрясении, и обнаруживая глубокие полости. Туда разом уехали все койки с остатками вещей рекрутов. Перегородки сложились и втянулись следом. Гай замешкался, попытавшись ухватить ботинки, и чуть не свалился за ними в пустоту. Он бы точно упал, если бы его не поймал за рубашку незнакомый черноволосый мужчина с аккуратными усиками.

– Куда, растяпа?! – акцент выдавал в нём дейгарца.

– Йа… – Гай вцепился в руку спасителя и хлопал глазами. – Спас-сибо.

А Кортес живо сообразил, что впопыхах невольно утратил бдительность и поспешно заменил дейгарский акцент на керуанский.

– Под ноги смотри, щенок, – оттолкнул Гая в безопасное место и отошёл, попутно разыскивая глазами подозрительного дейгарца.

Гай лишь стоял и недоумённо моргал вслед самоуверенному красавцу. Кортес же мысленно выругался в адрес белобрысого сосунка. Отвлёкшись, разведчик потерял из виду более важного субъекта и теперь надеялся высмотреть его на открытом пространстве без перегородок.

А Джон и сам был не промах. Он ещё раньше заметил слежку намётанным пиратским глазом. На этом Макферсон каракатицу съел. Едва они попали в ангар… Ему удалось оторваться и спрятаться, втихаря наблюдая за усатым «соглядатаем». Джон всё гадал, кто бы это мог быть, изучая обстановку и прислушиваясь к разговорам. Признаться, новости насчёт его «внезапной кончины» и «благополучного воскрешения» несколько выбили пирата из колеи. А девчонка, заявившая, что готова связать жизнь с преступником Макферсоном, а не с респектабельным джентльменом знатного рода, чуть не добила окончательно… Своей глупостью и наивностью.

Вот и она!.. Мирой вроде зовут.

«Что-то в ней определённо есть», – Джон прищурился, сконцентрировался, наметил цель… Но подойти к темноволосой и вишнеокой красавице оказалось нелегко. Перед ним татуированной глыбой вырос сержант.