– Что?! – капитан за секунду перебрал в уме все известные ему ужасы, от полной-частичной парализации до куриной слепоты, но правда оказалась куда более жестокой.

– Не, он это… как бы сказать… Несостоятелен в мужском плане.

Да уж, это гораздо хуже куриной слепоты. Шадор так озадачился и огорчился за Вилиама, что даже не подумал спросить, каким образом Ларри это выяснил.

– Возможно, дефект временный, – живенько обнадежил капитана замдоков. – Рефлексы восстанавливаются. Очнется, тогда посмотрим.

– Ладно… И Варгеса заодно проверьте.

– Зачем?

– Просто проверьте, без вопросов. Результаты анализов мне перешлите.

«Вот Дор-Гон вернутся, и мы вместе сообразим, что к чему и в чем я прокололся».

– Так точно.

И Ларри отключился, но буквально через минуту на Шадора обрушилось кое-что пострашнее Ларри и цунами – ему одновременно звонили глава службы безопасности, новый офицер по снабжению и боцман.

Тарантул! Опять забыл разъединить каналы!

Заговорили все разом:

– Проверка крейсера завершена, все чисто…

– Выявлена недостача оружейной единицы…

– …не диверсия, капитан, и не теракт…

– …со склада, в дежурство…

– …а скорей всего чья-то халатность и…

– …рувов – первого зеленого звена…

– …тупая шалость по недомыслию…

– Молчать! – не выдержал Рерих. – Всем! Или говорить поодиночке.

– Рапорт закончен!

– Так точно!

– Харлоу?

– Да, капитан.

Похоже, только он все это время молчал.

– Ты слышал?

– Да.

Все-таки от параллельной связи был толк.

– Разберись там со своими…

– Есть, кэп! Всех, кого надо, накажу, наряд влеплю, выговором припечатаю.

– Выполняй. Остальные – свободны.

Офицеры на радостях, что никого не разжаловали, выключились одномоментно, и настала для капитана благословенная тишина.

Но с тяжкими мыслями он в этот день так совладать и не смог.

Следующая восьмидневка выдалась на крейсере суетной, перегруженной контрактами и хлопотливой. Для всех. И кукам с рувами одинаково досталось. Совсем загоняли! Первых нагрузили занятиями и учениями, а вторых завалили работой. Единственной отдушиной для Гая стала каравелла. Он всей душой полюбил кар-шприхтен и даже имя ему подобрал – «Арго», но пока не осмелился предложить его Харладу. А Сэм долго ходил как в воду опущенный. После того случая с хищением на складе… Он взял вину на себя, как ответственный командир, и теперь отрабатывал двадцать ночных нарядов. Кроме того, лишился права командовать звеном на неопределенный срок.

– Не будешь сетки раскидывать где попало, – потешался над ним Бенси при каждом удобном случае. – Сэмчик…

И Гай не выдержал.

– Хватит над ним издеваться! Он, между прочим, вас, идиотов, прикрывал!

Тогда в оружейной под началом его друга дежурил именно Бенси и… Ка-Таго… Кажется.

– А что я?! – возмутился сорувник. – Не брал я эту вашу дурацкую сеть! Зачем она мне? «Осьминога» даже на черном рынке не толкнешь.

При этом он многозначительно покосился на ка-марга, а тот лишь передернул плечами, подхватил инструменты и ушел. Тут в перепалку вмешался Джон и неожиданно тоже вступился за «мелкого». Бенси плюнул и все-таки оставил Сэма в покое, окончательно.

Кортес же начал подозревать у себя параноидальный синдром. Такой иногда развивался у разведчиков его стажа и уровня. Ему повсюду мерещилась Арисса, где бы он ни оказался… Вот, даже имя ее выучил! Но когда она вдруг решила с ним заговорить во время очередной вахты… Кортес затосковал по вузюку. Тот хотя бы таскался за всеми с целью самообразования, а эта… холдейка… Непонятно зачем. К тому же по воле какого-то заковыристого рока их поставили в пару на приемку «важного груза», со слов боцмана. И в перерывах между миганием скан-маркера и жужжанием мерного зуммера…

– Джон… Джон, Джон, – отчаянно краснея и опустив глазки, завела Арисса. – М-м… Хочешь пирожок?

И надо отметить, очень кстати! До ужина было еще далеко, а Кортес позабыл запастись мюслерами, стремясь побыстрее убежать из столовой от ищущего взгляда однорувницы. Вот что ей от него надо?! Но жрать хотелось невыносимо!

Живот предательски заурчал.

– Пирожки? – мигом ухватился разведчик за это предложение. – С чем?

– С мясом, с луком и яйцом! – просияла Арисса и даже на мгновение показалась Кортесу хорошенькой, но он быстро отогнал от себя это наваждение, узрев румяные бока пирожков. Девушка поднесла ему раскрытый пакет… Целый пакет умопомрачительно пахнущих пирожков! Аж слюнки потекли, и Кортес немедленно запустил туда пятерню.

– Там на дне еще сладкие, – доверительно сообщила Арисса почти без запинки. Вооруженная пирогами, она куда меньше робела. – С вишней…

То есть с вишневым концентратом, но мужчинам этого знать не положено.

– Ммм… Откужа они у фебя? – поинтересовался он с набитым ртом. – Вкужно как!

– Нажарила, – скромненько потупилась девушка.

Да-да, она не зря неделю надоедала Бенси, потратила всю свою заначку на ингредиенты и несколько дней брала штурмом Харлада, чтобы выдал ей наряд на офицерскую кухню, и втерлась в доверие к единственному крейсерному шеф-повару. И полночи не спала! Да еще маслом обожглась…

И жертвы того стоили!

Джонни с аппетитом умял все, запил соком из столовой, который Арисса тоже для него припасла, и поблагодарил холдеянку за предусмотрительность. И, восстановив силы, с новым рвением принялся за работу, не обращая на девушку никакого внимания…

Ариссу долго терзало ощущение, что она сделала что-то неправильное… Да! Напрасно она покрасила волосы в темный цвет. Джон даже не заметил! Хотя его привлекают брюнетки, но, к сожалению, не Арисса. Ему нравятся такие, как… Мира?.. Или одних пирожков все же недостаточно… Даром она пролила столько слез! Надо было в тесто. Ее мама всегда так делала, когда готовила папе, а после этого они, бывало, по нескольку суток кряду не вылезали из спальни. Великая сила холдейских слез! Но Арисса не хотела так. Однако честная и порядочная бедняжка не знала, что Лже-Джон – дейгарский разведчик, а разведчиков от этого прививали. Впрочем, девушка была еще слишком молода и наивна.

А потом все так закрутилось, что Кортес забыл и о пирожках, и о девушке. И в эти суматошные дни кадеты, курсанты и рувы частенько видели на палубах капитана. Поговаривали, он навещал Кабука. В госпитале. Шкипер пока что валялся без сознания и бредил.

– Красотки, красотки… – бормотал он весь в поту, стонал, метался, скрежетал зубами. – Красотки… Ну идите же ко мне, идите…

А после вдруг начинал плакать и царапать ногтями простыню.

– Не могу! Не могу! Не могу! – выкрикивал Вилиам, заливаясь слезами. – Не получается!

– И сколько он в таком состоянии? – хмуро осведомился Шадор.

– С самого начала, – вздыхал Ларри, приподнимая за кончик простыню. – Вот… А я до сих пор не определил, то ли его, эм… мужская несостоятельность вызвана острым эротическим бредом, то ли наоборот…

– И каковы прогнозы?

– Ну-у… В любом случае шкиперу повезло, что его не всего парализовало, а только малую часть, – оптимистично заключил Ларри.

– Не такую уж и малую, – Шадор почесал в затылке, деликатно отводя взгляд, и доктор заботливо накрыл пациента. – Докладывайте мне о любых изменениях. Завтра еще зайду.

Время от времени санитарам приходилось привязывать шкипера к кровати, и только так он успокаивался, лежал неподвижно, периодически всхлипывая, но уже к вечеру седьмого дня пошел на поправку.

Зато у капитана к вечеру восьмого совершенно опухла голова. От вечной суеты и раздумий. А сроки меж тем поджимали. Он должен дать ответ Тезериону уже завтра.

Как поступить?

Шадору и раньше приходилось выполнять разные поручения своего покровителя, и весьма чудные, но всего лишь дважды Тезерион приказывал ему кого-то убрать так явно. В первом случае это был принц лерийский, а теперь трое из Кинжалов и Капюшонов. Что капитан знал о них? Да практически ничего! Он изучил всю информацию, хранящуюся в киберсети, и не нашел ничего, что могло бы подтолкнуть его к правильному решению. Но Шадора смущало вовсе не то, что ему придется кого-то убить. Неважно, заслужили они это или нет, он только наемник, от которого зависит судьба Космической Академии. Однако выполнение такого опасного задания – огромный риск и может навлечь беду на весь крейсер.