– Выполняйте! – И Шадор отключился. А его внимания уже требовал Кабук, и несчастный экс-офицер по снабжению топтался за дверью, пытаясь отправить капитану объяснительную.

– Кэп! – радостно известил по комьюните шкипер. – Бригантина-22 нашлась! С экипажем всё в порядке… Временные неполадки в системе навигации.

– Ну, хоть какой-то камень с души, – выдохнул Шадор.

А вот у Дор-Гона этих камней было столько – и на душе, и за пазухой, что если бы они все разом упали, то наверняка бы проломили дно крейсера и образовали целый астероидный пояс. Однако эризийцы унывали недолго, и прочитав приказ капитана два раза – про себя и вслух, как обычно, постарались извлечь из ситуации двойную выгоду… Для себя-себя.

«Всех ка-маргов отправлю в карантин, – рассудил Дор. – Пусть их мед-лепреконы шерстят».

«И продолжу с двенадцатым звеном, – потёр ладони Гон. – Тиранна здесь и давно обследована, Ярим был на осмотре недавно – оба точно не полиморфы, и Бринн как раз тут».

«А дальше посмотрим!» – заключили оба и резво побежали на трёх ногах извлекать пользу.

Тройную! Для себя-себя и одного парня.

Дор-Гон поспешили в реанимационный блок, где его-его ждал Бринэйнн.

* * *

Дор-Гон встретили Бринна с серьезными лицами.

– Все настолько плохо? – спросил он.

– Да, – кивнул Дор.

– Нет, – сказал Гон.

– Понимаешь, Бринн, – Дор выразительно покосился на Гона, – это контузия. Надолго ли, трудно сказать, но все функции восстановятся. Со временем. А сейчас… э-э-э… девушке необходимы процедуры, покой…

– И дружеское участие! – подхватил Гон.

– То есть я могу к ней пройти?

– Разумеется, – хором ответили доктора. – Пройди, посиди…

– Пообщайся. Можно подольше…

– Вам никто не помешает, не волнуйся. Она же твой кадет. Ответственность и всё такое. – Дор своей парой рук мягко подтолкнул Бринэйнна к боксу, где устроили Тиранну.

– Обед вам сейчас принесут, а за остальное не волнуйся.

Лериец скрылся в отсеке, а Дорвард накинулся на брата:

– Чуть всё не завалил!

– Я не хотел его пугать! Теперь вообще неясно, получится или нет! Вот он будет ее беречь, а сам мучиться!

– Я вообще удивляюсь, как он держится до сих пор!

– На берсеркере выложился.

– Думаешь?

– А может…

– Нам ее подстегнуть? – доктора переглянулись, Гон активировал подачу лекарства, и произнес, словно оправдываясь: – Мы же совсем чуть-чуть?

Бринэйнн и сам не мог понять, почему ему так больно видеть Тиранну в реанимации. Он пытался убедить себя, что это просто его отношение, как куратора, и что за каждого из своих кадетов он переживал бы так же. Например, за Джона… Или за вузюка… Но не выходило. Не в привычках лерийца было переживать за мужчин, а лашми вообще был атипичен. Но и за женщин он раньше не особо беспокоился. А Тиранна… Так и тянуло к ней прикоснуться. Убрать со лба волосы, поправить разошедшуюся на шее больничную рубашку, дотронуться до уродливого шрама. Бринэйнн не испытывал к нему никакого отвращения, наоборот, он уже казался ему неотъемлемой частью облика Тиранны. А еще ему почему-то очень хотелось дотронуться до ее губ, своими губами, потом языком, а потом…

Бринэйнн тряхнул головой и присел на табурет рядом с кроватью. Тиранна открыла глаза и удивленно уставилась на него.

– Командир… Вы здесь?

– А где я должен быть? – строго спросил Бринэйнн. – Почему ты не выполнила мой приказ? Зачем бросилась в самую гущу боя? Зачем подставилась?

– Это моя работа! – девушка нахмурилась, поджала губы и села на постели. – Нет смысла меня за это ругать. Я всегда буду поступать так.

– Ты понимаешь, как я испугался? – неожиданно для себя самого выдохнул Бринэйнн.

– А я… я тоже испугалась, – Тиранна вытянула вперед руки и обхватила лерийца за шею, прижалась к нему, а потом зашептала быстро-быстро: – Если бы с вами что-то случилось, я бы не смогла жить. Я знаю, что должна молчать, но не могу. Я люблю вас! Я готова на всё, лишь бы быть рядом. Но я могу сдерживать свои чувства. Я все понимаю, задание, но сейчас тут никого нет, и я могу сказать…

Бринэйнн прижал к себе девушку. Ее слова звучали музыкой для его ушей, возможно, если бы Тиранна смогла сдержаться, он бы тоже повел себя по-другому, но ее речь, страсть, звучащая в ее голосе… Он не мог, да уже и не хотел ни о чем думать.

Бринэйнн опрокинул ее на кровать, отшвырнул одеяло и, по-прежнему удерживая Тиранну одной рукой, другой начал расстегивать рубашку и штаны. Тело вело себя странно, мышцы временами каменели, а желание плескалось внутри волнами, грозящими перелиться через край. На секунду Бринэйнн задумался о том, что он вообще делает, но Тиранна цеплялась за его плечи и так призывно смотрела в глаза, что он доверился своим чувствам, временно утратив разум.

Повязка нагрелась, и Бринн хотел сорвать ее со лба, но ему не хватало рук, он уже полностью разделся и вытянулся на кровати рядом с девушкой, и теперь исследовал ее тело, не желая ни на секунду от него отрываться.

Наконец-то он припал к ее губам и теперь пил ее дыхание, а каждое касание ее языка заставляло его тело дрожать, а пальцы сжиматься. Кровь стучала в висках, он себя почти не контролировал, только понимал, что эту горячую жажду можно удовлетворить прямо здесь и сейчас, если довериться инстинктам.

– Я готова, я жду, – прошептала Тиранна, и Бринэйнн начал двигаться.

Он притиснул к кровати ее запястья и торсом прижался к девичьей груди. Лериец не отрывался от ее губ, и ему вдруг так захотелось слиться с девушкой, войти и проникнуть до самого конца, но именно в этот момент он понял, что не сделает этого, потому что ей может быть больно или неприятно. Бринэйнн только сейчас осознал, что глаза Тиранны на каждое напряжение его тела реагируют страхом, хотя она и не просит его остановиться. И он сдержал себя, продвигался медленно, постепенно, и только тогда, когда напряжение спадало.

Контроль хоть и с трудом, но возвращался. Он начинал чувствовать, как удовольствие овладевает его телом и вместе с ним приходит насыщение. Тиранна тоже подавалась ему навстречу, старалась прочувствовать его ритм, ее пальцы пробегались по его напряженной спине, и Бринэйнн млел от этих прикосновений. Так его никто и никогда не касался. Вдруг Тиранна вцепилась в него изо всех сил и часто-часто задышала, она провела рукой по его волосам и, наконец, сорвала ненавистную повязку. Третий глаз широко распахнулся, и Бринэйнн, вбирая в себя полный образ своей первой женщины вместо удовольствия, которое досталось ей, познал боль первого слияния. Его тело задрожало, освобождаясь, скулы свело, мышцы скрутило в спазме, рот открылся в беззвучном крике, и он потерял сознание. Тиранна, которая еще наслаждалась своими ощущениями, не сразу поняла, что случилось, а когда до нее наконец дошло, она перевернулась вместе с Бринэйнном, потом соскочила с него и бросилась к двери.

* * *

– Помогите! Быстрее! Ему плохо!

Голая Тиранна ворвалась в медотсек, Дор-Гон мгновенно сориентировались и прикрыли её от ассистентов.

– Оденься, – Дорвард выдернул одноразовую рубашку из стопки, – и объясни, что случилось.

– Он… Там… Его высочество… – почему-то речь с трудом давалась Тиранне, только одеться получилось быстро, сказывалась выучка.

Доктора поспешили в бокс. Бринэйнн без сознания так и лежал на кровати.

– Тэ-э-экс, – протянул Гон, щупая пульс лерийца и доставая медицинский сканер. – В принципе всё ясно…

– Что ясно? – уточнила Тиранна.

– Что скоро можно продолжать, – подмигнул Дор, прикладывая капсулу с лекарством к запястью друга. – Было бы из-за чего шум поднимать.

– Но он же без сознания! – возмутилась Тиранна.

– Не волнуйся, это ненадолго. При первой инициации – обычное дело! – бодро сообщил Дор и быстро шепнул брату: – Хотя могло и наоборот сработать.

– Зная Бринна? – хмыкнул Гон.

– Инициация? – Тиранна побледнела и покачнулась, Дор и Гон поддержали её в четыре руки и усадили на табурет. – Как инициация? Не может быть! Как такое возможно? Так значит это… Не Его высочество?