– Мало, чтобы вернуть образец, пока не прознал Тезерион. Обучающая программа рассчитана на половину стандартного курса, но саму операцию мы должны осуществить до конца учебного года, не позднее чем к следующему набору.

– Я-я проведём анализ, – вызвался Дон. – Вероятно, на стенках сосуда остался молекулярный отпечаток, что облегчит поиски образца…

– Займитесь, – Шадор кивнул. – К вечеру доложите, по комьюните, как продвигаются дела. А я – к себе.

Но уже на выходе из госпиталя капитан задержался, постоял немного, задумчиво разглядывая потолок, и направился в реанимационный блок. Там его встретила только пустая кровать, но персонал доложил капитану, что пациентку перевели в общую палату. Где Шадор и нашёл её. Она сидела на постели, обняв колени, и невидяще смотрела перед собой…

Энн не сразу заметила капитана, но когда увидела его – статного красавца, с военной выправкой и в строгой форме, побледнела. Хотя куда уж больше… Выглядела она и так блёкло, казалась истощённой, а под лихорадочно блестящими глазами девушки залегли синеватые тени.

– Рерих… – смущённо прошептала она, натягивая до подбородка одеяло. – Шадор… Это и вправду вы?

Он кивнул, деликатно отводя взгляд.

– Но… Я не понимаю… то есть… не ожидала увидеть вас здесь… живым.

– Как и я вас, лейтенант Шермани, – сухо заметил Шадор. – Вы всё такая же… Вернее, я не помню. Видел вас совсем ребёнком, однажды… Но ведь и с момента кентрийской кампании минуло пятнадцать лет. Но вам по-прежнему двадцать четыре.

– Пятнадцать лет… – эхом откликнулась девушка. – Что со мной было?

– Это я и хочу выяснить, Энн.

Рерих и сам не знал, почему называет её по имени. Они никогда не встречались, но старик Шермани много рассказывал о дочери и с отцовской гордостью показывал её детские и юношеские фотоснимки.

– Почему ты здесь, после стольких лет, когда тебя считали погибшей? – он заставил себя посмотреть на неё.

Эннибет вскинула на него огромные тёмные глаза, и в них не читалось осуждения, лишь недоумение.

– О том же спросите у себя, капитан. А я… Я ничего не помню. Мне казалось, что я умерла.

– Отдыхай и поправляйся, – Шадор развернулся и направился к выходу.

– Рерих… – её тихий голос словно врезался ему в затылок. – Капитан Шадор. Отец…

Нет! Только не это, не сейчас! Потом он расскажет ей, как старик умер, думая, что потерял дочь навсегда.

– Отец, – повторила Энн. – Он много говорил о вас и всегда только хорошее. Он считал вас героем и гордился вами, как родным сыном.

Капитан ничего не ответил, так сильно ему сдавило спазмами горло.

Всю дорогу до своей каюты Шадор размышлял так усиленно, что даже забыл воспользоваться коммуникационным колодцем. Мысли переполняли его, но единственный вывод, к которому он пришёл, что сам возьмётся курировать звено Энн. Слишком опасно допускать к «размороженным» Айрис. Докторов, вон, уже допустил… Всё придётся делать самому. Или нет… Если правильно подобрать в помощники бригадира. Дану в этой роли моментально отпадал, но его совет в подборе кандидата не помешает.

* * *

Ближе к вечеру по относительному времени КА-11, Рис пожаловала в капитанскую каюту, по дороге она придала своему внешнему виду некую фривольность, расстегнув пару верхних пуговичек.

– Шадор, – Рис обратилась к Рериху официально, чтобы он не сомневался в цели её визита.

– Ромеро, – капитан игру поддержал, и Айрис в душе улыбнулась. Она до сих пор переживала из-за утреннего разговора с Рерихом и хотела вернуть утраченные позиции.

– Я думаю, нам стоит обсудить моё назначение. Я хочу скорее приступить к своим обязанностям куратора.

Капитан бросил на Айрис подозрительный взгляд. Она никогда не была особо исполнительной, и уж тем более не стала бы настаивать на лишней работе. Кивнул ей на кресло. Рис с удовольствием в нем устроилась.

– Кое-что не так, – начал капитан, – с кураторством.

– В смысле? Старпом высказался вполне определённо…

– Да. Но обстоятельства изменились.

– И? – у Айрис стремительно начало портиться настроение. Опять капитан с Дану что-то решили, а она не в курсе.

– Я сам буду курировать тот КуК.

– То есть?

– То и есть. Ситуация требует моего личного участия.

– Хм, – Айрис не нашлась, что ответить и попыталась быстро проанализировать информацию со всех выгодных для неё сторон. – Проблемы с кадетами?

– Не совсем.

– Личные дела довольно обычные. Для осуждённых… – Айрис не нравилась сосредоточенность капитана не на ней, и она попыталась втянуть его в разговор.

– Да. Но предыстория. Кое-кто из них связан с кентрийской кампанией. Этих людей уже не должно быть в живых, и я не понимаю, зачем их направили на наш крейсер.

– Я бы могла разобраться…

– Не лезь! – отрезал капитан.

– Ладно. Ты сегодня один?

Шадор, не глядя на неё, задумчиво потёр подбородок и промолчал. Айрис поднялась из кресла и подошла, положила руки ему на плечи и заглянула в глаза.

– Тяжёлый день? – максимально участливо постаралась произнести она.

– Да. Сегодня особенно.

– Я сейчас здесь. Мы одни…

– Рис, мне надо кое-что проверить, и если успею, то после зайду к тебе.

– Хорошо, – дейгарка решила быть покладистой и ни на чем не настаивать. – Я буду ждать тебя, – уже в дверях сообщила она.

За первым же поворотом Айрис налетела на Дану, который удержал её за руку.

– Направляешься к капитану? – вырвалось у неё. – Уже поздно. Ему пора отдыхать.

– Он сам распоряжается своим временем, – бесстрастно сообщил старпом. – Ни ты, ни я на это повлиять не можем.

– Да-да. Я в курсе. А не знаешь, что там с замороженными кентрийцами? Все-таки у меня кураторство, – несмотря на всю неприязнь, дейгарка понимала, что старпом – отличный источник информации, поскольку знает всё о делах капитана.

– Согласно моим данным, кентрийка там только одна, а кураторство капитан взял на себя.

– Именно поэтому? – у Рис появились нехорошие подозрения.

– Мне нужно идти, – Дану отвечать не пожелал, но именно это превратило подозрения дейгарки в уверенность. Напоследок старпом одарил офицера Ромеро таким взглядом, что у неё появилось непреодолимое желание застегнуться на все пуговицы.

Шадор к ней ночью так и не пришёл.

* * *

В это самое время капитан Космической Академии размышлял над докладом старпома.

– Временная смерть, говоришь? – мрачно переспросил он, понимая, что это значит. – Одного из кадетов?

– Так точно, – Дану кивнул. – Виновные примерно наказаны. За то, что не доложили.

– Теперь это не важно. Главное, мы знаем… Остаётся лишь предположить, что полиморф выглядит сейчас, как один из новобранцев.

– Тела мы не нашли, – напомнил арранец, – что существенно затрудняет идентификацию. Подмену будет сложно определить. Если образец настолько хорошо копирует оригинал.

– Посмотрим, – ответил Шадор и срочно связался с Дор-Гоном.

Доктора внимательно выслушали соображения капитана и доложили:

– Я-я изучили следы биомассы и теперь сможем определить носителя при ближайшем обследовании.

– Тогда, – скомандовал Шадор, – приказываю устроить с завтрашнего дня общий плановый медосмотр кадетов, курсантов, стажёров… – он подумал секунду. – Офицеров и сотрудников.

– Слушаюсь, – вздохнули доктора, понимая, чем это ему-ему грозит, и мысленно прощаясь с ежевечерними и послеобеденными расслабляющими посиделками.

– Письменное уведомление получите завтра, – добавил Шадор и отключился.

Капитан постоял немного у иллюминатора, не глядя на старпома, который всё ещё ждал дальнейших распоряжений или очередной благосклонности. Затем прошёл к бару, извлёк оттуда бутылку с ромом. Заполненную примерно на треть… И медленно допил остатки прямо из горла. Выбросил пустую бутыль в дезинтегратор. Вернулся, сел в кресло и прикрыл глаза. Всё это время старпом наблюдал за ним.

– Иди сюда, – тихо позвал его Рерих, расстёгивая китель.