– От любопытства еще никто не умирал, – вполне мирно заметил тот и даже с обманчивым спокойствием в голосе посоветовал: – Отойди.

– Что-то ты темнишь. Эрик – предатель? Скажи прямо: тебе захотелось власти?

Старый демон вскинул руки в примирительном жесте.

– Какого здравомыслящего сына я произвел на свет! Отойди, умник, хватит выделываться. Ни тебе, ни мне не нужен этот пацан. Во-первых, он прямой наследник, во-вторых, чего доброго, надумает мстить, в-третьих, язык слишком длинный. Ну и рожа… Рожа уж больно страшная.

С этими словами говоривший спрыгнул с лошади и вытащил из ножен длинный кинжал. Тирэн сжал медальон в руке и стиснул зубы. Он, конечно, мог крикнуть, что здесь, совсем неподалеку прячется его брат, а затем воспользоваться суматохой и сбежать, но… не стал. Все равно догонят. И тогда убьют обоих. А это совсем никуда не годится. Кому-то же надо будет отомстить. Он с тоской смотрел на тускло мерцающее лезвие. Защищаться? Безоружному, обгоревшему, вымотанному, надышавшемуся дымом и с глазами, полными палящих слез? Но тут откуда-то издалека он услышал странное:

– Нет.

Амон спешился.

– Отойди, – повторил Мактиан. – Последний раз предлагаю.

– Нет.

Сын Эрика смотрел на широкую спину, отгораживающую его от смерти. Наследник левхойта словно не боялся удара сзади, он глядел только на отца, а обе руки лежали на поясе, поближе к рукояти меча.

Тишина повисла гнетущая.

– Ты заступаешься за врага, дурак. Дай ему шанс – мигом вонзит нож под ребра.

Демон в ответ хмыкнул, достал из-за пояса широкий боевой нож и протянул руку назад.

– Возьми.

Тирэн схватил оружие. Ему казалось, он спит и видит абсурдный сон.

– Похоже, он еще не знает, где находятся ребра, – хмыкнул защитник. – А что будет, если я повернусь спиной к тебе? Наверное, не ошибешься с ударом?

Новоиспеченный правитель Ада прищурился и щелкнул пальцами. Трое демонов, все это время стоявших за его спиной, спешились.

– Жареного убить. Белобрысого взгреть за непокорность.

Они приближались медленно, примериваясь для атаки. Тир вздрогнул, когда широкие крылья заступника скрыли его от нападавших.

– Сложи! – зашипел он, озираясь. – Переломают!

– Стану я из-за тебя так рисковать, – ответил мужчина, принимая мечом первый удар.

Он понимал, что силы неравны, что на стороне выступивших против него воинов опыт и численное превосходство, а значит схватка, скорее всего, будет проиграна. Но за тридцать лет ему случалось проигрывать. Без поражений никто не мужает, а если обгоревшего парня зарежут, как на скотобойне, будет, пожалуй, жалко. Он неплохо держится, с достоинством. Амон мягко уклонился от очередного удара и сделал обманный выпад. Противник отпрянул, и демон оттолкнул Эрикова сына крылом:

– Дуй отсюда, жареный.

Пленник, не ожидавший толчка, упал, а трое нападавших бросились на его защитника. Черные крылья описали в воздухе широкую дугу, и один из воинов рухнул, зажимая руками рану на животе. Двое его соратников одновременно прыгнули с разных сторон, собираясь раз и навсегда лишить неприятеля способности летать. Однако тот стремительно принял человеческий облик и отпрянул. Мечи рассекли воздух. Тем временем отчаянный заступник резко повернулся к Тирэну и что есть сил снова отшвырнул его прочь.

– Пошел!

Но оглушенный происходящим и ослепленный болью юноша снова не успел среагировать, только увидел, что сейчас на спину наследника левхойта обрушится клинок, и заорал, срывая голос:

– Сзади!

Демон развернулся, смертельный удар пришелся по касательной – на боку раскрылся глубокий порез. Раненый издал звериный рык, выбросил вперед безоружную руку и ударил нападавшего. Тир не смог понять, куда он бил, но воин, огромный, словно буйвол, упал ничком. Однако другой противник, воспользовавшись тем, что неприятель на мгновение отвлекся, обрушился на него с удвоенной яростью.

Наблюдая ураганную схватку, обгоревший виновник всей этой заварухи понял – его защитник уже не успеет отбить новый удар. Поэтому жалкий зритель собрал остатки сил, какие еще теплились в изуродованном огнем теле, коротко размахнулся и метнул нож в нападавшего. Оружие вошло в шею, чуть ниже кадыка. Сраженный царапнул пальцами торчащую из горла рукоять и повалился на колени, захлебываясь черной кровью.

– Амон… – усталый голос Мактиана.

– У меня есть право победителя, – с трудом восстанавливая дыхание сказал сын. – Ты оставляешь ему жизнь.

Правитель Ада смерил отпрыска внимательным взором. И можно было поразиться ненависти, бушевавшей в древних выцветших глазах.

– Что ж… – тяжелый взгляд упал на медальон, который выронил Тирэн.

Медяшка тускло поблескивала на закопченной растрескавшейся земле. Левхойт шагнул вперед и поднял украшение.

– Оставлю себе.

Он наслаждался собственным превосходством. Хозяин безделушки рванулся, но тяжелая рука легла на плечо и удержала. Юный демон смотрел в спины удаляющегося властителя и его свиты… Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным.

– Тир? Где витаешь?

Сотник квардинга Ада отвлекся от некстати всплывших переживаний и посмотрел на сидящего напротив брата.

– Вспоминал, как разрушили наш замок.

Собеседник нахмурился.

– До сих пор не представляю, как ты удержался и не убил Амона еще тогда. Как не понимаю и того, почему он тебя спас.

– Авторитет, – последовал спокойный ответ. – Он смог одолеть старших воинов и впервые открыто выступил против отца. Этот демон уже тогда знал, чего хочет. Да и я просчитал варианты. Он мог помочь мне спастись, не выдавая тебя. А потом… потом ты ушел, и я решил выжидать.

Родич хрипло рассмеялся.

– Да уж. Ждать ты умеешь. Помню, ты несколько лет чуть не каждый день твердил, что мать тебя заберет. А отец запрещал мне говорить, что убил ее за неповиновение. Боялся – сбежишь.

Черные брови удивленно взлетели вверх:

– Сбегу? Зачем? В замке лучше, чем в бедняцкой лачуге.

В глазах брата мелькнуло удовлетворение. Тирэн знал – его проверяют. Изо дня в день. И он уже порядком устал от этих постоянных испытаний на верность. Сначала Амон, теперь…

– Меня всегда удивляло, почему о нас никто не знал? Зачем Эрик скрывал, что у него есть сыновья?

Тот, кому адресовался этот вопрос, откинулся в кресле и со снисходительной улыбкой пояснил:

– Про тебя он и сам поначалу не знал, а потом… не хотел позориться. Человеческая девка скрыла от левхойта беременность, спрятала ребенка и двенадцать лет сама растила демона. Его бы свергли, только узнав о таком. Ну а я для всех умер сразу после появления запрета.

Тир промолчал. Он знал, что сейчас последуют вопросы, но не хотел их предварять объяснениями. Собеседник помедлил и наконец спросил:

– Почему Кэсс еще жива? Ты так и не смог к ней подобраться?

– Я не стал.

– Извини?

– Для тебя важен результат или мои потуги доказать преданность? – говоривший отвернулся и стиснул подлокотник кресла, но голос звучал, как обычно, насмешливо. – Я заговорил стрелу, сделал ее невидимой – она справилась. Девчонка сильна, недаром Амон так ее опекает. Хотел подстроить несчастный случай, но тут вылез ты. Проведи она в спальне еще пару часов – и тихо умерла бы во сне.

– То есть?!

– Я наложил заклинание на питона Вилоры. – Демон взъерошил волосы. – Легко и никаких следов, но тебе же необходимо было подключить Мактиана.

– Он убил отца! Это была месть.

– Я понял. И что? – Брат обернулся. – Старый козел мертв. Или умирает. И убил его не ты. Не я. А Амон, как всегда и хотел.

– Тьма…

– Именно. – Он скрестил руки на груди и отчеканил: – Заканчивай уже со своими проверками. Или ты мне веришь, или борись сам. Один. Понял?

Он не стал дожидаться ответа, а продолжил как ни в чем не бывало:

– Оракул чувствует изменения, но выжидает, как обычно. Он не станет вмешиваться, а если потом мы еще и отдадим ему стихию, вероятно, даже займет нашу сторону. Но пока я бы на него не рассчитывал, сначала надо все подготовить. Теперь о нииде. Она беременна. И умирает.