– Я все исправлю, – заверил Нару и, воспользовавшись моей задумчивостью, попытался поцеловать.

– Эй, эй, мы так не договаривались! – Я уперлась ладонью в его губы. Как чувствовала! Чем больше пинаешь мужика, тем больше его к тебе тянет. – Никакого свидания!

Телохранитель вздохнул, пробормотал, что я тоже испортила ему отдых, и погрузился в чтение. Так всю дорогу и шуршал газетой, а на перроне неожиданно извинился. Я извинения приняла и шутливо пообещала разрешить себя обнять.

Нару забрал у меня корзину и, быстро сориентировавшись, повел через скромный местечковый вокзал, напоминавший сарай, к застроенной одноэтажными домиками улочке.

Аникет плескался в каких-то паре сотен шагов, чуть зеленоватый, отражавший небесную синеву. По поверхности уже скользили лодки: обшарпанные рыбачьи и шикарные богачей. Последние жили на другом берегу, я смутно видела крыши домов.

Мы же шли мимо летних террас ресторанчиков, зазывавших попробовать рыбные блюда и выпить легкого вина, стремясь скорее оказаться на окраине поселка. Нару пару раз спрашивал, не тяжело ли идти, в ответ показывала на туфли на низком каблучке и заверяла, не одну милю в таких намотала. Ходить пешком я любила, отчасти по причине здоровья, чтобы не полнеть, отчасти из экономии на проезде.

Наконец впереди замаячил лесок.

К озеру вела широкая тропа. На паромобиле по ней не проедешь, поэтому богачи то место не жаловали, им комфорт подавай.

Птички поют. Листва колышется. Пахнет свежескошенной травой и хвоей: у озера раскинулась небольшая сосновая роща. Под янтарными стволами разрослась земляника. Через пару недель можно наведаться за ягодами, а пока погуляю в ракитнике.

Отыскать место для пикника оказалось непросто, пришлось обойти все озеро, забраться на холм. Зато отсюда открывался великолепный вид. За водой ходить далеко: берег в этом месте обрывистый, нужно спуститься в другом месте, но мы с Нару не немощные, справимся.

Пока я расстилала скатерть и раскладывала снедь, телохранитель отправился за валежником. Пока Нару не было, спрятала папку под платье: нечего дразнить преступника. Неудобно, но зато безопасно, нигде не забудешь. Дура я, конечно, что взяла такую вещь с собой, но чего уж теперь. Признаться, очень хотелось быстрее сбежать из Инспекции, пока, позабыв про выходной, работой не нагрузили. Неврис мог бы: надо ж на ком-то сорвать злость за унижение?

Развели костер, поджарили хлеб. О некроманте решили не говорить, зато Нару буквально засыпал вопросами личного характера. Больше всего его волновало, что у меня с Гаретом. Пришлось ответить: «От любопытства кошка сдохла» и перевести разговор на Нару.

Выпитый сидр напомнил о себе, и, извинившись, поспешила в кустики. Идти пришлось далеко: сосновый бор прозрачный, а на тропинке многолюдно. Наконец, нашла, где устроиться. Взгляд случайно упал на ветку кустарника, и уже через минуту я с любопытством рассматривала обрывок ткани. Кажется, лен грубой выделки. Из такого шьют одежду крестьяне. У меня, хоть отец и ремесленник, столяр, тоже было такое летнее платьице.

Ну мало ли, пошла девушка гулять и зацепилась. Я бы так и ушла, если б не кровь. Сначала я не заметила ее – всего два пятнышка, а потом уже целенаправленно обшарила все вокруг. Нашла и сломанные ветки, и следы волока на размякшей земле. А еще след мужской подошвы. Встревожившись, набрала код Нару и попросила придти. Объяснять, где стою, не стала: «маячок» подскажет.

Телохранитель появился через пару минут и велел держаться за своей спиной, а еще лучше вернуться к озеру. Я отказалась и вместе с ним отправилась осматривать лес. Мы забирались все дальше и дальше, доверившись интуиции, пока не наткнулись на место преступления.

Отвернувшись, я зажала нос платком. Смотреть на то, что осталось от девушки, не хотелось. Ее убили после дождя, то есть дня три назад. А газетчики не разнюхали, писали о чем угодно, кроме очередной жертвы некроманта. Я же не взяла детоскоп и теряла драгоценное время.

Я сидела в полицейском паромобиле и хмурилась. Картинка решительно не желала сходиться, будто треклятый некромант раздвоился. Ритуал провели по всем правилам, но не хватало магии. Сначала я подумала, что просмотрела, еще раз прошлась с детоскопом, за которым специально послала в Нэвиль Нару. Телохранитель не желал оставлять меня одну, но таки уступил перед напором логики. Она была проста, как детская считалка: в полицейском участке со мной ничего не случится. И не случилось, только поругалась с дежурным и нажаловалась на него начальству. Подозреваю, сотрудников Карательной инспекции ненавидят все стражи порядка. Что поделать, работа у меня такая, а полицейские упорно не желают бегать по лесам в поисках магов-маньяков.

Итак, Нару съездил в Нэвиль, забрал из квартиры прибор и вернулся обратно. Обернулся за час. Как – загадка, но спрашивать не стала. Телохранителю я теперь доверяла, не только сердцем, но и умом придя к выводу: Нару с некромантом не сотрудничал.

И вот, зажимая нос, борясь с тошнотой, дважды оползала место преступления – безрезультатно. Никакой экранации. Ничего не подтерто, черной энергетики навалом, но не личной, а от ритуала. Такого не могло быть, но было.

Хмурясь, смотрела на пустой лист блокнота и не знала, с какой стороны подступиться. Схему энергетических потоков я зарисовала, раны на теле убитой, ее позу зафиксировала, даже уровень всплеска определила, однако это ни на шаг не приближало к преступнику. Неужели он поднялся на уровень бога и переплюнул законы природы? Безусловно, следы со временем истощаются, но прошло меньше недели – слишком мало.

– Ну, как? – через плечо заглянул хмурый Нару.

Пока я предавалась размышлениям в паромобиле, телохранитель вместе с полицейскими обегал всю округу, расспросил местных.

– Глухо, – вздохнула я. – Может, лаборатория подскажет.

– А ты уверена, что это некромант? – Нару выудил из корзинки для пикника бутерброд с ветчиной и отправил в рот.

– Уверена. Зачем наносить такие ранения, раздевать? Ее убивали долго и мучительно, чтобы вытекла вся кровь.

– Вот именно! – Телохранитель даже перестал жевать. – Крови-то мало!

Он торжествующе глянул на меня, будто говоря: «Я ж говорил, простое убийство».

Покачала головой. Не хотелось разубеждать, но придется.

– Возьми детоскоп и глянь сам. Вас ведь учили?

Нару кивнул, подхватил прибор и скрылся в кустах. Вернулся он быстро, хмурый и серьезный. Значит, убедился.

До Нэвиля добрались на полицейском транспорте. Кажется, младший инспектор и на личном паромобиле бы до дома довез, корзинку у дверей поставил, лишь бы избавиться от меня.

По дороге вертела картинку и так, и этак и пришла к выводу, что либо нас пытались ввести в заблуждение, либо все совсем не так, как кажется. Зачем тащить в лес, на ствол поваленного дерева, когда можно спокойно прирезать в любом другом месте? Почему детоскоп зафиксировал черную магию? Почему унесли всю одежду? И чем больше я думала, тем больше убеждалась – это не обычное преступление. Конечно, маньяков хватает, кто-то мог начитаться газет и попытаться скопировать методы некроманта, но вряд ли знал бы детали. Я же, увы, успела начитаться и об особенностях расчленения трупа, и о ритуальных разрезах. Из девушки вынули сердце и легкие. Даже я еще месяц назад не знала, что для подношений богине Смерти нужны оба органа. Обыватель же даже не догадывался, как надо сделать по правилам, ориентировался бы на газеты, то есть вырезал бы у мертвой сердце и выбросил где-то. Тут же… Даже представлять не хочу! Некромантия – самая мерзкая магия, даже смерть здесь – желанная награда, избавление от боли.

Дело в полиции завели, обещали держать в курсе. Надеюсь, не положат под сукно.

В моем участке порадовали. Записи Лотеску сработали не хуже моего детоскопа, и я держала в руках портрет преступника. Схематичный, грубый, но достаточный для опознания. Он почти слово в слово повторял тот, что составила я, но давал точный уровень магического потенциала и психологические характеристики. Ума не приложу, как это можно вычленить из полустертых следов! Воистину, маги – великие кудесники!