Арисса летела по коридору, всхлипывая и глотая слезы. Ужас! Просто ужас! И она еще думала, что проблема в прическе! А что теперь? Дикая, бредовая ситуация! Она сидела, никого не трогала, просто ждала, пока Джон закончит общаться. Потом вдруг слова на чужом языке, непонятный вопрос… Ну зачем, зачем она вообще ответила?! В итоге ее оболванили какие-то мужики и начали между собой делить отрезанные волосы, не обращая на нее никакого внимания! Ну почему ей так не везет?! Навыдумывала себе чего-то! Размечталась о свидании… И поделом ей!

От правоты внутреннего голоса плакать хотелось еще сильнее. Но что толку от напрасно пролитых слез?! Тем более холдейских. Арисса кое-как успокоилась и отправилась в казармы.

«Утро все расставит по своим местам, – решила она, – но с Мирой я все-таки поговорю».

Шадору не спалось. Он вновь и вновь прокручивал у себя в голове разные способы выполнить задание Тезериона без потерь для КА или с минимальными потерями. Раз за разом он уверял себя, что шестнадцатилетний опыт побед, накопленный киберсистемой, обеспечит ему фору. Не получалось… И вот наконец вроде бы сон сморил капитана, смежились веки, и он как будто погружался в облако, но внезапно открыл глаза… Рерих больше не лежал в постели, он стоял на плац-палубе, один, а на куполе приглушенно мигали светильники.

«Что такое? Как я попал сюда?» – капитан озирался, как будто надеялся найти в темных углах и закоулках ответы на свои вопросы.

Он попытался вызвать кого-нибудь по комьюните, но передатчик глухо молчал. И тогда капитан направился в рубку. Он шел по безлюдному кораблю и замершим палубам. Тишина оглушала, и Шадора пробрала дрожь. Странное чувство…

– Рерих…

О, этот голос хорошо знаком ему!

Тезерион.

– Рерих, я здесь. Мы ждем тебя…

Мы?

Рубка встретила капитана пустотой и безмолвием, и лишь туманные тени скользили по креслам и консолям, причудливо колеблясь, изгибаясь в полосах Q-пространства. Но едва капитан поднялся на мостик, как пустые контуры наполнились, ожили и обрели четкость… Силуэты. Людей? Незнакомцев… Как будто двухмерных, но это не они… Команда? Но не его. Эти фигуры внизу следили за приборами, согласованно двигались и управляли его кораблем.

Шадор вцепился в поручни и наклонился, чтобы получше их рассмотреть, но чем больше он вглядывался, тем сильнее под кожу и нервы пробирался страх…

Да что здесь, дьявол возьми, творится?!

– Рерих… – и снова тихий шепот за спиной. – Рерих… – чужое дыхание обожгло холодом шею, встопорщило волоски, сковало плечи, как будто на них опустились чьи-то ледяные ладони… Капитан не мог пошевелиться от ужаса, пока что-то тягучее и студеное вливалось в его вены, обволакивало сердце, захватывало разум и волю, заполоняло душу… Вернее, лишало его личности и души!

– Рерих, не сопротивляйся, Рерих… Не оглядывайся. Покорись неизбежному. Скоро ты будешь мой…

Яркий свет резанул по глазам! Ослепил! Капитан опомнился, стряхнул ледяные оковы, закричал и, обливаясь липким холодным потом, сел на кровати… Так это был сон?! Кошмар.

Шадор тяжело дышал и жмурился, а когда медленно с опаской приоткрыл глаза, то наткнулся на огненный взгляд старпома и заслонился ладонью.

– Дану?

– Простите, капитан, – в руках ар держал зажженный фонарь.

– Как… Как ты здесь оказался?

– Почувствовал ваше смятение… это как… ожог.

– Можешь не объяснять. – Рерих ладонь убрал, но по-прежнему щурился.

– Вы кричали и метались, потом вас скрутило судорогой. Вы не просыпались, я воздействовал на ваши рецепторы, и…

– Ничего, Дану, все нормально. – Капитан закашлялся и попросил: – Воды.

– Сейчас…

– И включи верхний свет.

Но едва старпом отошел, погасив фонарь, как голову Шадора пронзила острая боль, и пока он стонал, сжимая ладонями виски, стараясь с ней справиться, перед его глазами проносились видения… Четкие, ясные, с указанием координат. И компас в его руке пульсировал и набухал золотыми линиями, посылая болезненные импульсы прямо в мозг…

Когда Шадор снова очнулся, то отчетливо видел свою цель. Знал, кто он, где и как до него добраться.

Обеспокоенный Дану сидел рядом, внимательно смотрел на капитана и протягивал ему стакан.

– Что с тобой происходит, Рерих? – теперь в минуты крайней тревоги за капитана он называл его по имени. Как друга.

– Все в порядке. – Шадор перевел дух. – Срочно меняем курс.

Тезерион не обманул. Он чувствовал направление и видел, каким-то непостижимым образом и внутренним зрением отслеживал, куда лететь.

– Распорядись… Нет! – он удержал вскочившего было старпома, отобрал у него стакан и осушил залпом. – Я сам проложу маршрут. Я… сейчас… Иди в рубку и… Выпроводи всех. Пусть останутся только доверенные. Я буду, скоро…

Для начала нужно прийти в себя. Переодеться.

Шадор покосился на линии компаса и подавил навязчивые ассоциации с пауком, что засел в его теле.

Обязательно найти и надеть перчатки!

– А потом ко мне в кабинет. Разрабатывать план операции.

Разговор с Торресом все-таки натолкнул Рериха на кое-какие мысли.

– Есть, капитан.

За Мирой Кортес не погнался по двум причинам. Во-первых, у него вахта. Какая-никакая, но… И, во-вторых, теперь она его жена, по закону. Никуда не денется! Хотя где-то в глубине души назревало сомнение. Не просто же так она убежала.

Разведчик выпроводил свидетелей, повежливее, а сам задумался. Все-таки он ее напугал… Впрочем, она же сказала – «да». Сама! И никто за язык не тянул.

А не перестарался ли он?

Кортес оглядел оранжерею и смутно припомнил кое-что, и чем больше припоминал, тем быстрее таяли его сомнения.

Да! Точно!

Мира замуж хотела. Тогда… Еще в прошлом лейте. Как раз после дежурства в оранжерее. Конечно, в тот момент она была слегка не в себе. Рыдала у него на плече, но ведь призналась, что хочет. Просто еще не осознала. Теперь у нее будет время свыкнуться с мыслью и понять, что на самом деле она желает… Замужества! Но как всякая девушка боится первой брачной ночи.

Ну так он как муж это исправит!

Кортес присел на диванчик – туда, где до него сидела Мира. Его жена… Казалось, обивка все еще хранит тепло ее восхитительного тела… Разведчик расплылся в улыбке под усами, представив себе головокружительный медовый месяц в особняке у моря… Жаль, что сорвалась первая брачная ночь, но может, оно и к лучшему. Широкая кровать в супружеской спальне, окна которой выходят на океан, по-всякому лучше, чем спальный мешок в палатке под яблоней в гидропонном саду. Кортес заранее позаботился. Да, и ужин придется съесть одному. Пока на мониторах затишье…

Он вспомнил про накрытый столик и сглотнул.

Как предусмотрительно, однако! За хлопотами разведчик забыл поужинать в казармах. Теперь нормально поест, а Мире яблок нарвет.

Кортес отыскал корзинку и направился в яблочный сектор, думая о своем.

Решено!

Утром он сдаст вахту и немедленно запишется на прием к Шадору… Нет, раскрывать карты Кортес не собирался. Просто покажет брачный документ, попросит высадить их с Мирой в первом же порту и отпустить с миром. Они же всего лишь рувы. Вряд ли капитан так уж резервниками дорожит. Тем более он – кентриец, практически брат по разуму и крови дейгарцам. Почти в доску свой. С незначительными поправками…

К полуночи Кортес набрал полную корзину румяных спелых душистых яблок. Оставил фрукты на дорожке. Присел за столик, снял с первого блюда крышку, вдохнул головокружительный аромат жаркого… Спасибо повару и Бенси! Налил в бокал красного вина, вооружился ножом и вилкой… И тут ему захотелось взглянуть на свой «трофей» и обмыть, как полагается, брачный договор. Кортес не спеша, растягивая удовольствие, развинтил тубус с договором и выудил оттуда прядь, перевязанную ленточкой с цветами и гербами дома Аньесов. Это отец ему выслал по спецзаказу… Кортес удовлетворенно вздохнул, выставил прядку на свет и обомлел… Она была светлой! Светлой?! Как так?! У Миры же темные волосы. Черные!.. Или он обстриг не ту девушку?