– И папа-папа. Только недолго.

На семейном обеде в его-его честь, к неудовольствию братьев, присутствовали очередные дочери подруг матерей с матримониальными заскоками. Хелена-Доротея и Тобольд-Тобиас суетились вокруг любимых сыночков, но у братьев сложилось впечатление, что его-его стремятся любыми правдами и неправдами уговорить вернуться на Эризею насовсем, а Дор-Гон не выносили принуждения. Поэтому в итоге и дети, и родители остались каждый при своем. Но доктора не унывали, с семьей у него-него были вполне теплые отношения, особенно пока он-он летали на КА где-то далеко-далеко.

А сегодняшний вечер под дегустацию домашнего вина выдался вполне приятным.

– Как же здорово иногда выбираться с крейсера, – через некоторое время обронил Дор.

– Ага, главная проблема крейсера в его неполноценности!

– Да, эризиек там не хватает.

– И дураков слишком много.

Доктора синхронно вспомнили про Ларри и бестолковых кураторов, количество которых после отъезда Бринэйнна, казалось, только увеличивалось, и поморщились.

– Не будем портить себе-себе вечер. К космическому дьяволу КА! – воскликнул Дор. – Может, зря я-я не пошли в «Бесконечность»[30]?

– Знаешь, – отрезал Гон, – мне надоело! Каждый день одно и то же. Бесит, когда меня-меня считают экзотикой! Все разговоры только о том, встречали ли я-я монов и проводили ли с ними время.

– Да-да! Меня эта косность мышления тоже раздражает. По сути, моны не слишком-то от меня и тебя отличаются.

– Но здесь это, – хмыкнул Гон, – почти крамола.

– Да ну! Наши две головы, конечно, лучше, чем одна, тем не менее и среди монов есть способные экземпляры…

– Опять на эту намекаешь? – с подозрением посмотрел на брата Гон.

– Ну, согласись, она не дура!

Гон промолчал и глотнул из бокала. Про Миру ему вспоминать не хотелось. Девушка вызывала у него перманентное раздражение. Хотя вела она себя безупречно. С восторгом впитывала то, что ей рассказывали, чуть ли не в рот заглядывала, со своими идеями не лезла, отрываться по вечерам не мешала, не надоедала, даже проблемы с недопониманием местных традиций или особенностей она решала так, чтобы невзначай не нарушить его-его планы и не потревожить покой близнецов. За это ее, безусловно, стоило уважать. Но Гона очень беспокоил ее взгляд, который преследовал его-его во время конгресса, выступлений, да и просто неформального общения в кулуарах. Девчонке явно нравился Дор, который, в свою очередь, не имел ничего против ее интереса. Наоборот, он его всячески подстегивал своими словами, жестами и знаками внимания. А, учитывая бесшабашность Дорварда и неискушенность Миры, в перспективе все могло зайти слишком далеко и стать проблемой…

Внезапно в дверь позвонили.

– Кого это принесло? – спросил Дор, и братья настороженно переглянулись.

– Откроем? – поинтересовался Гон, впрочем, даже не предпринимая попыток подняться с дивана.

Дор потеребил подбородок в сомнениях, а в дверь позвонили еще раз.

– Ладно, давай, не отстанут ведь!

Братья поднялись и направились к двери.

– Скорее всего, администрация, – шепнул Дор. – Увидели, что я-я первый раз вечером здесь остались. Сейчас предложат что-нибудь заманчивое…

Гон коснулся рукой настенного сенсора, и дверь распахнулась. Но на пороге стоял не администратор, а Мира. Выглядела она взволнованной и раскрасневшейся, как будто долго бежала. Руки девушка почему-то прятала за спиной.

– А я к тебе-тебе! – заявила она.

– Заходи! – Дор сделал широкий жест.

– Эм… – протянул Гон, но его проигнорировали.

Дейгарка бочком протиснулась в проем и, неловко поворачиваясь так, чтобы все время находиться к докторам лицом, дошла до стола. Там она застыла и уставилась на них во все глаза. Еще никогда она не видела докторов в таком неформальном виде. Два одинаковых загорелых торса, в меру накачанных, гибких и ладных… У Миры перехватило дыхание, и она с лихвой прочувствовала выражение – «слюнки потекли». Так сложно оказалось бороться с искушением прикоснуться, потрогать и по…

Дор-Гон придвинулись поближе к Мире и переглянулись, пытаясь понять, что происходит. Наконец Гон не выдержал:

– Зачем пришла?

– Не груби, – прошипел Дор и добавил громче: – Мира, а откуда ты такая взволнованная?

Мира словно опомнилась и сделала глубокий вдох.

– Я… – начала она. – Не знаю… Как сказать… В общем… Я подумала, точнее, решила…

– Не бойся, – усмехнулся Дор, – я-я тебя внимательно выслушаем.

– Я сдала все тесты! И теперь смогу учиться в университете. И все благодаря тебе-тебе!

– Ну, не только, – в голосе доктора прозвучало самодовольство. – Я-я, конечно, помогли, но тесты-то ты сама сдавала. Умница! Я-я тебя поздравляем!

Дор незаметно дернул брата за руку. Гон выдавил из себя улыбку.

– Конечно-конечно, от всей-всей души-души! – в этом предложении он намеренно подчеркнул каждое слово.

– Но без тебя-тебя точно ничего бы не получилось! И поэтому я подумала, – начала Мира и снова сбилась, не в силах отвести взгляд от полуобнаженных мужских тел. – Не знаю, как объяснить… Короче, вот!

И она протянула братьям большой сверток.

– Мне сказали, что это хороший подарок для мужчины-мужчины. Я тебя-тебя уважаю. Очень сильно! И надеюсь, что ты-ты разделите со мной напиток…

Дор-Гон развернули подарок и чуть не выронили его из рук.

– Где ты это взяла? – спросил Гон.

– Я… – Миры обескураженно запнулась, а потом затараторила: – Я была в историческом музее, а там выставка, посвященная первым поселенцам. Мне так понравились дуал-чаши! Помните, ты-ты пили из такой, когда мы на конгресс в первый день ехали? Я не знала, что тебе-тебе подарить, как показать свое отношение. И увидела эту дуал-чашу. Она из корней мраморного дерева. Мне она показалась очень красивой, потому что сама история… Что эти деревья растят только до определенного срока, а потом их срубают и из корней вытачивают чаши. Она обработана специальным составом, не бьется, не подвержена порче. Не думаю, конечно, что она вечная, но она такая красивая, я сама выбирала, и… – Девушка перевела взгляд с одного нахмуренного лица на другое. – Может, я сделала что-то не то? Если это так, то я…

– Успокойся, – Дорвард улыбнулся Мире. – Все в порядке. Мне-мне нравится! Правда, Гон, красивая чаша?

– Угу. Очень! – язвительно ответил его брат.

– Замечательный подарок!

– Правда? – спросила Мира. – Я так рада! А то я боялась, не была уверена… А давайте из нее выпьем? Продавец сказал, что это ритуал, мол, уважение друг к другу, чистота помыслов и намерений. Я не знаю, как выразить словами. Он очень складно говорил… Я так не умею.

– Только этого не хватало! – брякнул Гон.

– Нальем воды? – спросила Мира, и, заметив на столе кувшин, взялась за ручку.

– Не-не… – начал Гон.

– Наливай! – разрешил Дор и протянул девушке свою половину чаши.

Мира осторожно налила туда воды, потом вопросительно посмотрела на Гидеона, а тот воспротивился:

– Не буду! Что-то чувствую себя неважно. Успеется еще…

– А я выпью! С ба-альшим удовольствием, – сказал Дор, сделал глоток и протянул чашу Мире. – Твоя очередь! – Девушка несмело пригубила. – Вот видишь! Теперь я и ты закрепили нашу дружбу. Пили, так сказать, из одного сосуда.

– Да! – воодушевилась дейгарка. – И это прекрасно!

– Ага, распрекрасно, – пробурчал нахмуренный Гон.

– Конечно, прекрасно! – Дор в очередной раз дернул брата за руку, – Спасибо за такой подарок. Ты очень меня-меня порадовала, да еще так неожиданно.

И доктор, под влиянием момента, чуть притянул к себе девушку и прикоснулся губами к ее щеке. Мира на мгновение к нему прижалась, и даже потянулась руками, чтобы обнять его за плечи, но, едва коснувшись обнаженной кожи, засмущалась и отступила.

Тут Гон, взирающий на это с явным неудовольствием, заявил:

– Вообще-то я-я собирались спать! Да и тебе стоит отдохнуть после всех волнений!