Тиранна обалдело таращилась на докторов.

– Попросту говоря, это вещество исправило и заменило ткани на увечной щеке по образу и подобию здоровой плоти, – хором сообщили близнецы, взирая на пациентку с гордостью скульпторов. – Оно сымитировало исходную клеточную структуру. Увы… Первоначальный эффект длится всего… Пару часов. Пластиле нужно время, чтобы накопить клеточную память. Затем, полагаю, нам удастся увеличить промежуток действия до шести и даже… – доктора на секунду закатили глаза, демонстрируя глубокую мысль. – Восьми, пожалуй. А пока что, барышня, два раза в неделю – ко мне на процедуры.

– А с этим что делать? – Тиранна повертела в руках банку.

Она теперь и не знала, как относиться к «чуду». С одной стороны, новость о временном эффекте её огорчила, от эйфории не осталось и следа, а с другой… Если оценить услышанное рационально и принять как данность… Всё лучше, чем ничего.

– Для чего мне… банка? – повторила она.

– Это контейнер, – пояснили Дор-Гон, на этот раз по очереди. – После окончания первичного эффекта пластила сползёт с лица, как биомаска.

– Тогда в чём отличия? – не поняла Тиранна.

– Биомаска, – терпеливо втолковал Дон, – не скрывает дефектов, а наоборот создаёт, при необходимости, и не заменяет ткани. Это всего лишь маска для одноразового использования. Вещество пластилы впитывает структуру живых клеток и со временем приспосабливается, учится, совершенствуется… Пластила – новое слово в эризийской медицине, пока экспериментальное, но прошла испытания. В нашей практике известны случаи, когда действие массы удавалось продлить до двенадцати часов…

У Тиранны появилась хотя бы надежда.

– Пока так, – буднично закончил Гон. – Возможно, в следующий раз имитация продержится и четыре. Главное, не прозевай момент, когда оно отделится от твоих тканей и сползёт. Всего лишь надо подставить контейнер и плотно закрыть крышку. Затем пластиле требуется покой, не менее часа. Иначе эффект снизится, а не прибавится.

– Всё понятно? – уточнил Дор.

Тиранна кивнула и спохватилась:

– А что дальше? Как мне это…

– Элементарно, – ответил Дор. – Приложи массу к щеке. Остальное сделает пластила. Вещество переняло твои биопараметры, и нет нужды повторно вводить его в организм всякий раз. Запомни – два часа! Я установил таймер с регулятором к тебе на комьюните, с учётом прироста времени… И не меньше часа!

– Всё-всё, – заторопился Гон, подталкивая пациентку к выходу из лаборатории и выпроваживая. – Тебе пора в столовую. Бринн мне-мне уже комьюните оборвал, а это было десять минут назад. У тебя ещё двадцать – до конца смены, чтобы успеть пообедать.

Тиранна ушла – оглушённая и растерянная, прижимая к груди банку, а доктора вернулись к прерванному занятию и мензуркам. Какое-то время он-он пили молча и вздыхали. Вопреки прославленной зловредности, Дор-Гон не стали расстраивать бедную девушку рассказами, что всё могло бы сложиться иначе, не пожадничай император денег на лечение для эльскеде. След от бесайреса – не простой ожог или царапина. Здесь обычным биогелем из слизня не обойтись. Но если бы лерийцы вовремя обратились к эризийскому представительству, а иердийка получила бы восстанавливающий препарат в течение стандартной недели, то сейчас на её лице и шрама бы не осталось. Не говоря уж об общей деформации мягких тканей и надкостницы.

«Варвары! Коновалы! Костоломы!»

И доктора быстренько залили профессиональные сожаления изрядной порцией кьянти с мандраго, предварительно взболтав.

Ничего, придётся ей сродниться с пластилой. Тоже неплохой вариант, учитывая обстоятельства и место. А ещё, работая с этим веществом, Дор-Гон всерьёз заподозрили, что ту же вытяжку использовал Конклав для создания полиморфов, но гораздо более усовершенствовав её по связующему компоненту и молекулярному типу.

Основательно набравшись – после восьмой двухсотграммовой мензурки, доктора представили себе иердийку с полиморфом на морде и захихикали…

Тиранна приближалась к столовой как во сне. На автомате прыгнула в коммуникационный колодец, миновала несколько зон, коридоров и, пошатываясь от пережитого шока преображения, брела по сквозной палубе. По ходу поймала себя на том, что норовит уловить своё отражение в зеркальных панелях и других блестящих поверхностях. На смену шоку и неопределённости пришло ликование: «Я снова красивая! Хоть и на два часа… Как сказали доктора? Это лишь начало! Я должна понравиться принцу! Пусть он снова увидит меня прежней… Такой!»

Бринн… Это второе имя? Секретное?.. Бринэйнн… Тиранне вдруг понравилось его звучание – больше, чем Йонан. Бринн! Так обращались к принцу эризийцы. Похоже, они давние знакомые.

Впереди обозначилась широкая арка входа в столовую…

* * *

Обед в столовке был в самом разгаре.

«Обжираловка, иначе и не назовёшь, – хмыкнул про себя Макферсон, поглядывая на куков поверх тарелки, где дымилась горка тушёного мяса с овощами.

«Питательный рацион», – Ка-Таго прикидывал, стоит ли взять добавки. Костыли выматывали его покруче любых упражнений, но зато тренировали мышцы рук.

Первый курс уплетал за обе щёки, второй вяло ковырялся вилками в тарелках, а Гай от усталости даже не мог думать и просто глотал.

– А где Тиранна? – встрепенулась Мира, запоздало спохватываясь и окидывая глазами дальние столики, словно надеялась увидеть иердийку в чужом звене. Сегодня в столовой экипаж двенадцатого КуКа старался держаться вместе. В том числе и Хумфа. На вузюка как будто жор напал, он уже сбегал за пятым по счёту подносом и всё схомячил. Заметил это лишь наблюдательный Морони, несмотря на усталость.

«Ну да, а потом из туалета не вылазит», – мелькнуло в голове у булфергца.

В последнее время он ощущал себя личным соглядатаем Хумфы. Поскольку остальным до вузюков не было никакого дела. Мира думала о предстоящем воскресном задании. Кортес – о Мире… Джон о Лже-Джонни, задумчиво щурясь и рассеянно водя ложкой по краю тарелки… А Тиранна…

Тиранна – отсутствовала. Как все уже поняли благодаря вопросу дейгарки.

– Наверное, в медблоке застряла, – лениво заметил Тони, памятуя о том, как легко там завязнуть, в плену у магнитной кушетки. Эризийское ложе! Дьявольская каракатица.

– Надо ей что-нибудь отнести, – спохватилась Мира, шаря глазами по подносу, – а то останется без обеда. С этими медосмотрами… Мы же куки!

«Выручка и поддержка – наше всё», – как говаривал бригадир Ярим, хитровато подмигивая кадетам.

На Мирином подносе почти ничего не осталось. Тогда она вскочила, схватила пакет из-под пончиков и ринулась к трансгрегатору за бутербродами, булочками и шоколадками… И чуть не столкнулась с Ка-Таго, ковыляющим на костыле за второй порцией. Ка-марг замер как пришпиленный, пропуская «тупую егозу» вперёд, от греха подальше. Он едва не потерял равновесие, но удержался, вцепившись в костыль. А шедший за ним тщедушный паренёк-резервник не успел затормозить и со всего маха влепился в спину Ка-Таго, да там и остался. Ка-марг уронил костыль на здоровую ногу, взвыл, но скорее от злости, чем от боли, и застыл, раскинув руки, как пугало на шесте, с разинутым ртом. Взгляд его при этом красноречиво вперился в арку. Все как по команде повернули головы и невольно посмотрели туда же, привлечённые сумятицей.

В столовую грациозной походкой вплывала ослепительная рыжеволосая красавица с яркими зелёными глазами и вызывающе шикарными формами… У мужиков челюсти поотвисли, и слюни закапали на кители и брюки. Поскольку всю КАшную неделю им не до траха было, а тут такое… Роскошные буфера выпирали даже из-под формы.

«Это ж откуда такая цыпочка взялась?» – мысленно сглотнул Ка-Таго, которого с самого распределителя штырило без разрядки. А в строевой и физической он, по известным причинам, не участвовал пока. Иначе бы выложился по полной и под холодный душ… Без альтернатив!

Джону-пирату аналогично – тут же приспичило в душевую, ибо неожиданно встало… Он сам от себя такой прыти не ожидал. Вернее, от своего подлого дружка.