Смешно, но катавасия с нудными отчетами нам на руку. Судя по всему, злодей занят ими по горло, поэтому не трогает. Плюс не хочет привлекать внимания. Вот Лотеску отчитается, тогда… Громко сглотнула. Я хочу пережить это «тогда».

Начальник ответил, когда уже отчаялась, просто сидела на бортике ванной и апатично смотрела на льющую воду.

— Ну? — воспитанием хассаби явно обделили.

Судя по звукам, Лотеску еще не добрался до танцпола: музыка гремит, но не оглушает. Рядом смеются женщины, звенят бокалы. Вроде, кто-то поет.

— Это очень важно, — вопреки желанию, говорила медленно, от волнения встала и сжала свободную руку в кулак. — Отойдите, пожалуйста, в тихое место, где бы нас не подслушали.

Кажется, хассаби понял, не стал задавать лишних вопросов.

— Сейчас, — уже другим тоном сказал он.

Послышался легкий щелчок, связь на время прервалась.

Сходя с ума от волнения, мерила шагами ванную комнату. Шум капель звенел в ушах, мерещились шаги. В случае чего защититься нечем, не расческой же отбиваться! Хотя при верном применении сойдет за оружие. Помнится, нас учили, что ее можно вонзить в глаз.

Метнулась к полочке и сжала гребень. Отпустило.

Безусловно, до панического ужаса, от которого пересыхает во рту, далеко, однако чувства неприятные. Не хочется гадать, послал ли таинственный наблюдатель убийцу, чтобы разобраться с обнаружившей «жучок» секретарем.

— Слушаю.

Голос Лотеску заставил вздрогнуть. Совсем о нем забыла!

Рассказала о находке и коротко поделилась выводами.

— Шайтан! — реакция выдалась немногословной, но емкой. — Сейчас вернусь. Никуда не суйтесь!

Ощутила легкий укол совести за то, что испортила чужой вечер. Лотеску, наверное, даже выпить толком не успел. Как оказалось, это не помешало ему привести бутылку с собой. Интересно, с какой скоростью начальник гнал по ночному Штайту? Чуть не облегчил противнику задачу, ничего бы инсценировать не пришлось.

— Так, открывайте, — начальник предупредил о своем появлении звонком.

Выбралась из ванной и впустила. Лотеску стремительно втолкнул в небольшую прихожую и, отобрав пластину, запер дверь. Всучил оторопелой мне бутылку «для нервов» и усадил на диван. Как заправский официант, начальник откупорил вино, извлек из бара два бокала и разлил напиток. Рубиновый, густой, он пах виноградом. Хассаби опорожнил фужер залпом, оставил на столик и принялся за поиски. Он действовал мастерски, ловил «жучки» помехами диктино и быстро обезвредил три прослушки.

— Вроде, все, — сообщил Лотеску, швырнув добычу на стол. — Не беспокойтесь, отключил. Может, конечно, на люстре или на шкафу остались, но я туда не полезу. Наверняка ставили под видом прислуги, узнайте, кто убирал номер.

— У вас искать будем?

— Будем, — кивнул начальник и посетовал: — Веселенькая ночка!

Пожала плечами и пригубила вино. Оно обволокло горло, спокойствием растеклось по жилам.

А ведь действительно, рано сдаваться, переиграем поганца. Из принципа, чтобы не остался безнаказанным. Некоторые полагают, будто высокий пост — разрешение на любые злодейства.

— Так, Магдалена, идемте.

Встрепенулась, встала, потом вспомнила про бутылку.

— А вино?..

— Не время для гулянок, — начальник говорил так, словно предлагала ему уйти в запой. — С утра доклад королю.

— Отменить никак нельзя?

Глупый вопрос, но не сможет ведь выступать. А если сможет, весь день проходит «вареной рыбой».

Лотеску глянул, как на дурочку, и посоветовал загодя подготовить наряд.

— Расспросы и допросы оставим на завтра, сейчас «жучки». Спать одна боитесь?

При других обстоятельствах сочла бы фразу предложением секса, однако теперь она звучала как проявление дружеского сочувствия. Да и во взгляде хассаби ничего такого не читалось, только беспокойство и сосредоточенность.

Пожала плечами.

— Не боюсь.

Заманчиво, конечно, тревожно, но как-нибудь.

— Тогда надежно закройте все двери. Оружие есть?

Покачала головой и засомневалась, не напроситься ли к начальнику на ночь. Никаких романтических поползновений, сугубо вопрос безопасности. Про оружие просто так не спрашивают, значит, не у страха глаза велики, а у кое-кого намерения серьезные.

— Полагаете, нас устранят?

Мысленно перебирала доступные виды самодельных средств обороны: расческа, баллончик, разбитый бокал, бутылка, стул, штопор. Негусто! Если некто добыл пластину служащего гостиницы, для него не составит труда проникнуть в номер, никакие щеколды не помогут. Выходит, спать нельзя. Придется держать под рукой диктино и надеяться на расторопность блюстителей порядка.

— Допускаю, — смягчил перспективы Лотеску. — Я всегда рассматриваю наихудший вариант развития событий. Вот, Магдалена, — он перешел в атаку, — если бы вы окончили курсы, смогли бы себя защитить.

Ну да, хассаби в свое время подписал разрешение на пользование парциленом, велел меня обучить, чтобы не стала очередной жертвой некроманта, но не срослось, не пошла. Теперь жалела.

Промолчала и вслед за начальником вышла в коридор.

— Огнемобиль? — озвучила еще одно место, где могли установить прослушку.

— Уже.

Мне показали блестящую «петельку».

Хорошо постарались, переиграли по всем статьям!

Приглушенно горели светильники, гостиница тонула в полумраке.

Придержав за локоть, Лотеску потянулся к поясу и достал парцилен. Он холодно блеснул в мягком свете лампы. Щелкнул предохранитель, пальцы умело сжали рукоять. Ствол пока смотрел вниз.

— Вот так, — кивнул начальник и кивком предложил двигаться дальше. — На всякий случай.

В голову лезли десятки каверз и способов убийства. Например, перерезать трос подъемника. К счастью, злодеи мысли читать не умели, и мы благополучно добрались до шестого этажа.

Шаги гулко отзывались в тишине, от них по телу разбегались мурашки. Идеальные декорации для книг ужаса! Тенью ступала за Лотеску, который, как заправский ликвидатор, «сканировал» пространство.

Но вот и дверь номера.

Тихо пиликнул замок, пустив внутрь.

Начальник резко распахнул дверь и прижался к дверному косяку, чтобы уйти с линии возможного выстрела. Однако убивать нас никто не спешил и, обследовав подозрительные места, хассаби поставил парцилен обратно на предохранитель и кинул на столик в гостиной.

С опаской обошла оружие и предложила начать со спальни — излюбленного места для шпионажа.

— Думаете, рассчитывали на очередную пикантную запись? — усмехнулся Лотеску.

— Или на обсуждение секретов после бурного секса.

Остановившись на пороге, осматривала отделанную в коричнево-белых тонах спальню. Несмотря на внешнее спокойствие, ощущала неловкость. Мало ли, вдруг у начальника личные вещи разбросаны?

— Бурного? — глаза хассаби блеснули. — А вы проверяли?

Он рассчитывал смутить, но не вышло.

— Сами показывали, хассаби, — невинно захлопала ресницами и направилась к кровати. Раз уж пошли шутки на интимные темы, с нее и начнем. — И рассказывали.

В комнате воцарилась гробовая тишина.

Неужели опять оступилась? Но Лотеску ведь разрешил! Безусловно, в общении с начальством фривольные фразы недопустимы, только подобное в адрес подчиненных тоже не норма. Сколько раз хассаби оценивал брюки, юбки, игриво предлагал скрасить одиночество — так, без намеренья переспать.

Искоса глянула на хмурого Лотеску и догадалась: его смутил намек на изобразительную карточку из гостиницы. Вот ведь, мужчина — и стесняется! На меня не смотрит, уставился на шкаф.

— Эм, скажем, это не мое типичное времяпрепровождение.

Он оправдывался!?

— Какая разница, хассаби, что думает секретарь! — легкомысленно заметила я, чтобы замять щекотливую ситуацию. — Женской фантазии любой писатель позавидует.

В таких случаях лучше свести все к шутке, сделать предмет разговора незначительным, чтобы собеседник перестал испытывать неловкость. Да и сама мучилась, сто раз прокляла язык без костей.