Начальник выразительно глянул на меня.

Победоносная улыбка сползла с лица. Блестящая версия рушилась.

— Но ведь он провел мага на прием… — нерешительно напомнила факты.

— Привел, — согласился хассаби, — и только. Как, по-вашему, можно согласовать убийство фальшивомонетчика, торговать секретами, если не общаться с исполнителем, не иметь доступа к столичным министерствам и ведомствам? Информация утекала оттуда, важная информация — о наших магических наработках.

Ахнула, прикрыв рот ладонью.

Да если сорнейцы получат доступ к новейшему оружию, системам защиты, они запросто затеют войну, и не факт, что мы выиграем. Соседям только дай повод оттяпать кусочек бывшей Империи.

— Впечатляет, верно? — хмурый Лотеску постукивал пальцем по металлическому браслету диктино. — Сведения секретные, доложили сегодня.

— Так вы не?.. А как же — не думать о делах? — укорила начальника.

Думала, он развлекается, сама тайком звонила Марку, а хассаби по уши в расследовании.

— Обстоятельства, — пожал плечами хассаби. — И вот еще что… — Он задумчиво перевел взгляд на окно, за которым раскинулся живописный озерный пейзаж. — Помните следы второго человека рядом с Ронсу? — Кивнула. — Это не Алард. Эксперты не могли ошибиться. Главный преступник на свободе, но забеспокоился, а паника, Магдалена, неизменно ведет к ошибкам.

Хотелось бы!

Закусив губу, отвернулась.

Поездка потеряла былое очарование, в нее ворвалась безжалостная реальность.

— Ничего, — рука Лотеску легла на плечо, — ребята плотно им занялись, из Леонара душу вытрясут.

— А если кристалл найдут?

Не договорила, но начальник сам все понял. Если найдут, посмотрят, уйдет в народ, а дальше — как доказательство в суд. То есть преступник добьется своего.

— Уничтожат, — заверил хассаби и встал. — Синглер лично сделает, только материал для лаборатории снимет. Правосудию достанется безобидная часть, иначе, — хищно оскалился Лотеску, — я тоже кое-что припомню.

Ага, то самое, про «настолько обязан».

Усмехнувшись, покачала головой. Выходит, у всех работников Карательной инспекции «скелеты в шкафу». А как же проверки, устрашающие инструкции? Так тщательно отбирают сотрудников, и в итоге имеем шпионов, предателей, пособников некромантов и просто наивных дурочек, покрывающих возлюбленных.

Отогнала неприятные воспоминания и попросила банковскую карточку. Не хотела тратить в баре свои, а выпить категорически необходимо. Заодно опровержение получится живее, красочнее.

— Пожалуй, составлю компанию, — буркнул Лотеску и, щелкнув замком, пожаловался: — Такими темпами станешь алкоголиком!

В некоторых ситуациях алкоголь действительно становится спасением, особенно если иной поддержки не дождешься. Казалось бы, это не про начальника. У него большая семья, родители живут под Нэвилем, только Артур покинул Вертавейн. Однако иногда складывалось впечатление, будто один Лотеску крутится, а до его проблем никому нет дела.

— Вы расскажите, — отведя взгляд, предложила я, — легче станет.

— О чем рассказать? — недоумевал хассаби.

Странно, не рассердился.

— Ну, — замялась, выводя узоры носком туфли, — если потребуется…

— Потребуется, скажу, — Лотеску догадался, куда клоню. — И покажу даже, раз вы такая жалостливая. А теперь хочется не изливать душу, а хорошенько выпить. Заодно вспомнить тридцать пять способов казни инквизиции.

— Зачем?

Испугалась, не для меня ли. Оказалось — для Аларда. Начальник предложил поучаствовать:

— Вас он тоже донимал, блюститель чистоты крови! Все они таковы, — по лицу заходили желваки, — медяка не стоят, одна фамилия. Но ничего, — губы хассаби скривились в ухмылке, — станут пресмыкаться, как миленькие.

И неожиданно:

— Вы-то что надумали? Не вечно же за других письма писать.

Замялась, не зная, что ответить.

Ну да, он уходит на повышение, я остаюсь.

Вновь стало тоскливо, словно сердце обжег ледяной порыв. Потом вспомнила о давних мечтах, отчете о раскрытом деле в правом ящике стола, себе, полной надежд, и себе, нынешней. Я жаждала построить карьеру, решительно шла к намеченной цели, а в итоге даже на первый взнос за дом не скопила. Действительно, пора что-то менять. Время — вещь относительная, женщин после сорока и не повышают, отправляют в архив.

— Мэрия? — неуверенно озвучила недавнюю придумку.

Придержав дверь вагона, посторонившись, Лотеску поднял бровь:

— Все сначала? Снова на самую нижнюю должность, к бумагам? Вы их ненавидите, Магдалена, сбежите через неделю. Ваше призвание — работа с магией. Я поговорю.

Вот так просто — «я поговорю». Вопрос: с кем?

— Я сама, — упрямство родилось раньше меня.

— Сама, — поразительно легко согласился Лотеску, — никто подарков не обещал. Но забыть не забуду. Ведомство или министерство? Первое легче, второе почетнее.

— Где платят больше, — во мне проснулась меркантильность. — Надоело съемное жилье!

— Правильный подход, — улыбнулся начальник и на время закрыл тему будущего языкастой секретарши.

Странно, но выпили мало. Лотеску больше общался с Нэвилем по приватной связи, чем уделял внимания стакану. Я по известной причине тоже на алкоголь не налегала — не в ночном клубе с приятелями. Пальцы чесались вновь набрать Марка, попросить зачитать статью, но этого не потребовалось.

— Лена!

Начальник переключил диктино на визуальный режим и поманил. Пришлось встать вплотную, чтобы разглядеть газетный разворот и закрыть его от посторонних.

По ту сторону экрана Синглер — узнаю его толстые пальцы и перстень-печатку — маленькую прихоть.

Наклонилась ближе, благо Лотеску предупредительно расстегнул браслет и положил его на барную стойку, и вчиталась.

Статейка оказалась злобной и пустой. Мало фактов, много трепа. Упоминали меня, Кэрола, прошлись по честолюбивым мещанам, которые притесняют честных аристократов, крадут их должности. Алард представал невинной овечкой, начальник — злобным монстром. Неизвестный — не сомневаюсь, статью писал не репортер, — выкопал историю с сыном камердинера, припомнил промахи в поимке некроманта, обвинял в казнокрадстве.

— Красота, верно?

Лотеску щелчком выключил визуальный режим и положил диктино экраном вниз, чуть придавив ладонью. Видимо, разговаривать с Синглером он закончил ранее.

— Мерзость! — передернула плечами.

— Мне особенно казнокрадство понравилось, — желчно продолжил начальник. — Свои грехи приписывает.

Хассаби глотнул из стакана и велел бармену повторить.

Смотрела, как золотистая жидкость льется на кубики льда, и понимала: обыватель поверит. Лотеску жил роскошно, не скрывал любовь к комфорту, тратил кучу денег на женщин. Спрашивается, откуда? Но он не крал, зуб даю! Жалование позволяло осуществить любые прихоти, хассаби находил законные способы увеличить его размер.

— Подадим в суд?

Вечер окончательно превратился в рабочее совещание.

— Естессственно! — прошипел Лотеску. — Юристы уже занялись, выдохните, не вам стараться. Когда вернемся в Нэвиль, писака во всем признается. Может продавать последнюю рубашку, за моральный ущерб возьму по полной.

Не сомневаюсь.

Помолчав, дождалась, пока бармен уйдет в подсобку, и, склонившись к уху начальника, быстро зашептала:

— Он боится, боится, хассаби! Вы на верном пути и, — вот и ложка дегтя, — опять оставили меня не у дел. А обещали искренность, доступ к следствию.

— Так рассказывать особо нечего, — рука Лотеску оплела талию, усиливая впечатление воркующих любовников. Губы практически касались уха. Таким тоном только пошлости шептать, а не трупы и улики обсуждать. — Те же лица, те же вопросы. Сейчас бьемся со счетами, пытаемся заполучить кристаллы, терзаем диктино Аларда и всякое такое. Сами понимаете, улики быстро не находятся.

— А утопленник? — на всякий случай избегала называть его по фамилии. — Диктино нашли? Опросили кондукторов, проводников? Он приехал из Штайта, точно кто-то видел. Невозможно предусмотреть все.