Обидно, между прочим!

— Хотелось бы извинений, — наглеть, так наглеть!

— Простите, — сквозь зубы процедил Лотеску, — нервы сдали, бывает.

Кивнула, понимая, на большее надеяться не стоит.

Хассаби нервничал, дергался, долго возился с чарами. После чуть ли не с ноги распахнул дверь и швырнул брелок от огнемобиля на стол. Он завертелся юлой, царапая гладкую поверхность.

— Есть две новости. Одна хорошая, другая плохая, — не в силах сидеть, Лотеску расхаживал по кабинету. — Для вас, — подчеркнул он. — Для меня все новости поганые, даже звонок министра не радует.

— И что вам сказал министр?

Отчего-то это казалось важным — как раз вчера с фельдъегерем доставили пакет из Министерства магии.

— Что я в конце года займу кресло Роджера Лаура. Разумеется, если ничего не случится, и мы не провалим доклад.

Хассаби отчего-то смотрел на меня, будто от секретарши зависело, пойдет ли он на повышение.

Понимающе кивнула и взгрустнула.

Вот и плохая новость, вряд ли начальник возьмет с собой в Штайт, проще найти нового секретаря на месте. Да и после случившегося я бы сама себя в Нэвиле оставила.

Вздохнула.

Жалко, конечно. В Карательной работать не останусь: одно дело с Лотеску, другое — неизвестно с кем. Хотя почему неизвестно — с нынешним первым замом. Ладно, еще целых полгода, найду новое место. Вряд ли с таким начальником, но все хорошее непременно кончается.

— А хорошая новость какая? — обреченно поинтересовалась я.

Даже не подозревала, что так успела привязаться к Лотеску. Он еще не уехал, а уже тяжело. Стану скучать: и по пикировкам, и по шуточкам, даже по выволочкам.

Отвернулась и смахнула навернувшуюся на глаза одинокую слезу.

Ничего, привыкну. Хотела в штат к мэру, вот и выдалась возможность. Тут ловить нечего, повышение не светит, а там море возможностей. Пора выбираться наверх, покупать коттедж. Глядишь, родных перевезу. Родители пожилые, им бы на отдых, в комфорт, а не паровозную пыль глотать.

— Я ее только что озвучил, — недоуменно ответил Лотеску и снова потер виски. — Вообще-то, — обиженно добавил он, — могли бы поздравить. Или скатертью дорога, а, Магдалена?

Под его взглядом стало стыдно. Действительно, думала только о себе, а у хассаби, может, мечты сбываются. Он сам говорил, Нэвиль — не предел стремлений, его место в столице, где настоящая власть и деньги. Штайтская Карательная — самая главная в стране, из нее легко запрыгнуть в министерство. Правда, Лотеску сразу на место помощника рассчитывал, но придется потерпеть, и так два повышения за два года.

— Эм, рада, конечно, — бессознательно выводила пальцем узоры на столешнице. — Удачной работы и всякое такое.

И чуть слышно добавила:

— А вот у меня работы не стало.

— Магдалена! — укоризненно качая головой, вздохнул хассаби.

— Что — Магдалена? — вышло неожиданно зло. — Может, я скучать буду.

Начальник вымученно улыбнулся; лицо на мгновение просветлело, чтобы тут же исказиться гримасой боли. Однозначно, мигрень разыгралась на нервной почве.

— Ничего, — Лотеску кинул быстрый взгляд на диктино: ждал звонка, — с работой поспособствую, не брошу на произвол судьбы. И, — вновь едва заметная улыбка, — могу звонить по праздникам.

Стало неловко, в итоге сбежала за теплым шарфом.

— Вот, — протянула хассаби. — И не беспокойтесь, я вам помогу.

Зная начальника, под плохой новостью может скрываться только расследование с ним в роли жертвы. Он никогда не являлся на службу таким помятым, словно собственный вид интересовал хассаби в последнюю очередь. Плюс жесты, мимика — как затравленный зверь. И все из-за проститутки!

Стоп, или Лотеску докопался до любителей «зеленого» вина? На месте продавца секретов я бы попыталась избавиться от главы Карательной инспекции. Тогда без охраны не обойтись.

Ясно — из кармана пиджака торчал очередной подозрительный конверт. Шантажист вернулся и наверняка теперь угрожал по-крупному, раз начальник метнулся ко мне. Правильно сделал: у меня богатый опыт общения с убийцами.

— Можно? — указала на конверт.

Помедлив, хассаби кивнул.

Сбегала за щипчиками и осторожно вытащила улику. Напрасные предосторожности: Лотеску уже вскрыл конверт. А как же экспертиза?

— Да не даст она ничего! — прочитал мои мысли начальник и напряженно уточнил: — Так, значит, согласны?

Кивнула и вчиталась в незамысловатую строчку: «Пожалеешь!»

Вздрогнула. Похожие письма слал Тайрон, только он не прикладывал пикантных изобразительных карточек… и моих портретов.

— Тогда начинайте, — Лотеску кивнул на портативную голограмму. — Как видите, вы ему отныне тоже не даете покоя.

Вот поганец! Преступник, разумеется. Спасибо, письма счастья не шлет. Узнать бы, в курсе ли шантажист, что мы с хассаби заодно, или просто угрожает очередным разоблачением, вроде близких отношений с секретарем. Они у нас со стороны действительно очень личные.

Лотеску немного успокоился, обмотал голову шарфом и устроился за столом. Глаза закрывались: не выспался, а тут еще головная боль.

— В качестве кого помочь? — данный вопрос волновал больше всего.

Если пешки, исполнителя, то сам и еще раз сам, хватит недомолвок.

— Вы личный помощник, Магдалена, собственно, им и останетесь. Или хотите превратиться в жертву? Боюсь, он устроит, если раньше не посадим, — мрачно пообещал начальник и взмолился: — Коньяка налейте. Голова раскалывается!

— Вы хоть спали? — проявила сочувствие.

Жертвой становиться ой, как не хотелось! Наблюдать, как травят начальника, — тоже. Раз так, придется постараться.

Стукнула дверца бара, звякнул фужер.

Пробежавшись глазами по этикеткам, выбрала коньяк и налила немного, прикрыв донышко. Лотеску выпил залпом и, запоздало вспомнив про дверь, активировал чары.

— Для всех у нас совещание, — распорядился он.

Кивнула, хотя предпочла бы не объяснять, какие такие дела начальник решает с секретарем за закрытыми дверьми.

Ладно, раз я помощник, можно сесть.

Шайтан, газета осталась в приемной! Вдруг кто-то догадается? С другой стороны, на столе куча бумаг, те же газеты носила хассаби каждое утро.

— Он пропал за день до нашей ссоры, — начал рассказ Лотеску, время от времени сжимая виски. Конверт он убрал обратно в карман, не позволив рассмотреть очередную иллюстрацию своей интимной жизни. — Хозяйка пансиона забеспокоилась, когда не вернулся ночевать. Сначала думала, пошел по бабам, простите, женщинам, но тут нагрянула полиция… Думаю, объяснять, отчего вдруг у мага появились суицидальные наклонности, не нужно?

Покачала головой и, поколебавшись, налила хассаби еще немного коньяка. Начальник благодарно улыбнулся и на мгновение задержал ладонь на моей руке. Осмелев, ободряюще накрыла ее своей и, смутившись, отшатнулась.

— Спасибо за поддержку, — оказывается, Лотеску все правильно понял. — Только вы и остались, — чуть слышно с горечью добавил он.

Предпочла пропустить замечание мимо ушей.

Кому, как не мне, знать, как муторно, когда вокруг одни враги? Я пару недель жила в душном страхе, похоже, Лотеску оказался в том же положении. Шантажист знал его привычки — значит, из первого круга. Подозревая друзей, легко сорваться, подозревать всех и вся. Внутри сжимается спираль, сдавливая сердце.

— Хассаби, — проясню пока мелкие детали, — погибший — дворянин? Вы называли фамилию без «ишт».

— Пес его знает! — махнул рукой Лотеску. — По документам — да, а в списках нет. Мутный тип!

Жутко захотелось снова взглянуть на досье сотрудников столичной Карательной, полистать протокол вскрытия, полицейские отчеты. Чувствовала, разгадка где-то рядом.

— Хассаби, — решилась проявить инициативу, — хотите, отменю все на сегодня? Вы больны, какая работа!

— Спасибо, — он неожиданно тепло, открыто улыбнулся. — Справлюсь.

— Тогда Синглера позовем, — не отставала я.

Лотеску покачал головой и на мгновение закрыл лицо руками. С трудом поборола желание коснуться, чтобы успокоить. Я действительно понимала, и он это знал.