Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Когда наконец появился мой Коба, я пытался не допустить появления в этой куче добра еще и набора столовой посуды и платка из козьей шерсти.

– Вон! Все вон! Маг устал! Ему отдыхать надо, а кто захватывает мир, плохо выспавшись, тот тухлый мухомор!

Работая локтями и бедрами, гном выставил толпу возмущенных паломников за дверь и, захлопнув ее, вытер пот со лба.

– Мои сородичи очень гостеприимны, – пояснил он, припирая дверь стулом. Гомон голосов за ней не утихал, и эта преграда едва сдерживала желающих выразить мне почтение. – Порой даже чересчур.

– Где ты был?! – взвился я. – Меня чуть насмерть не задарили.

– Это еще ничего. – Коба припер дверь еще одним стулом и с опаской отошел в сторону, наблюдая, как трещат от напора створки. – Как-то одному мастеру-ремесленнику, который очень помог при постройке транспортных плотов, решили отплатить так, чтобы завидовали все. Ему выдали гонорар в три его веса золотом, и не слитками или звонкой монетой, а отлив статую парня в натуральную величину. История умалчивает, как мастер распиливал статую по кускам и таскал ее на переплавку…

– Так где ты был? – Я решил воспользоваться подарком и, достав из груды подношений бурдюк с вином, вытащил зубами пробку, отхлебнул и охнул. Напиток оказался настолько же вкусен, как и крепок, и ни разу не походил на то пиво, к которому я привык.

– В кузне был. – Гном покопался в своей сумке и, вытащив оттуда бокал, ни минуты не сомневаясь, наполнил его из початого бурдюка. – Твой рисунок гром-палки показывал.

– Мушкета!

– Да не все ли равно. Это в далеких краях его так кличут, а тут будет по-другому. Я уже и имя придумал.

– И какое же?

Воспользовавшись подаренным ножом, я поспешил разделить подаренный же окорок и отправил полоску мяса себе в рот. Гном последовал моему примеру.

– Кошачья лапа, – произнес он, спешно запивая угощение. – Будет очень стильно.

– И ты уверен, что твои приятели из кузни сделают мушкет? – подивился я.

– Сделают, – отмахнулся Коба и сыто икнул. – К завтрему обещали сработать. То-то все удивятся.

То ли местные порядки были таковы, то ли мой гном постарался, однако толпа доброхотов и зевак схлынула, и мы смогли как следует отдохнуть и выспаться, однако ни на следующее утро и даже ни на следующий день Дурин Каменистый не пожелал нас принять. Оставалось только надеяться на то, что гномий маг передумает. Впрочем, я не особо и жаловался. Жить под горой оказалось не так уж и плохо, и гораздо безопасней, чем на поверхности. Тут меня любили, кормили и без особой нужды не беспокоили. Самое приятное, что от меня ничего не требовали взамен. Я гулял по окрестным пещерам, разговаривал с местным населением, хорошо питался и изучил несколько гномьих трактатов самого затейливого содержания. Особенное внимание я уделил одному ветхому тому, который совершенно случайно попался мне на глаза в библиотеке гарнизона. В нем детально описывался жизненный уклад гномов, их правила и порядки. Например, любой гном обязан был быть при деле и обучаться своему мастерству с младых ногтей. В подмастерья к кузнецу или оружейнику отдавали с десяти лет, к кожевникам и гончарам с шести, к прочим мастеровым с одиннадцати. Отдавая сына в ученики, отец обязан был дать за него долю содержания в то количество золота, которое устанавливал мастер.

Воинскому ремеслу гномы могли обучаться с двадцати пяти. Именно тогда к ним в руки попадало первое в их жизни оружие, однако такого избитого штампа, как топор, я тут не нашел. Топоры, конечно, были. Ими кололи дрова, мастерили поделки из дерева, иногда использовали в качестве боевого оружия, но ровно в той мере, как это было принято у всех остальных. Повального увлечения топорами у низкоросликов не имелось, как, впрочем, и каких-то законов или обычаев, с ними связанных.

С бородами тоже было интересно. Им в трактате посвящалась отдельная глава. Каждый гном мог носить бороду исключительно по своим заслугам и только с семидесяти лет, что тут считалось расцветом сил для нормального мужчины. Взяв как пример военных, неизвестный автор четко выводил длину, кустистость и окрас растительности на лице. Например, обычные солдаты носили окладистые бороды не больше двух пальцев длинной, в то время как сержантский состав имел право щеголять бакенбардами и бородой на палец длинней. Чем выше было воинское звание, тем длинней отрастала борода, однако были и исключения. Например, помощники мага могли рассчитывать на почет и уважение, бороды не имея и отращивая ее исключительно по соизволению своего хозяина. Не имели права отращивать бороду и солдаты первого года обучения, а также разного рода подмастерья первого года.

Для определения статуса у гнома нашлась еще одна особенность, а именно пояс, сделанный таким способом, чтобы при первом же взгляде другой гном мог понять, кто перед ним, чем он занимается и из какой он семьи. В какой-то момент я и вовсе запутался в хитросплетениях гномьего уклада, однако прочел всю книгу от корки до корки с большим интересом.

День шел за днем, складываясь в неделю, а Дурин Каменистый не спешил назначить мне аудиенцию. Коба ежедневно околачивался около его покоев, пытаясь проникнуть внутрь, но бдительная стража давала от ворот поворот, и вот, когда я уже отчаялся встретиться с мудрым низкоросликом, мне помог случай.

Блуждая по бесконечным коридорам подземного города, посещая лавки, пробуя снедь с лотков и угощаясь выпивкой, я не заметил, как забрел в самый отдаленный участок поселения. Домишки в скале тут были куда как беднее, нежели те, что я видел в центре, да и свет масляных фонарей не был столь ярким. Я брел вдоль по улице, пытаясь определить, в каком направлении двигаться дальше, и вдруг из распахнутого окна одного из домов донесся женский смех.

Прозвучало это как гром среди ясного неба. Женщин в городе я не видел вообще и даже спрашивал об этом у Кобы, однако тот только тряс головой.

– Незамужние девки по комнатам сидят, замужние за очагом следят, – сказал гном скороговоркой и больше ничего не объяснял.

Я Кобе не верил. Была тут какая-то тайна, какое-то табу, вроде паранджи у арабов или завертывания ступней у китайцев. Об этом не говорили, этим не делились. Это могло быть странно, чудно или уродливо, однако являлось неотъемлемой частью культуры. И тут визг, веселый такой, чуть пьяный, звонкий.

Дверь дома хлопнула, и на улицу выскочил полуодетый гном, с такой длинной бородой, что для того, чтобы не запнуться, он держал ее намотанной на руку. Другой рукой низкорослик, кстати весьма почтенного возраста, прижимал к груди штаны и сапоги, а из открытой двери неслась отборная брань. На втором этаже качнулась занавеска, моргнул свет, и появилась милая розовощекая мордашка в обрамлении белых курчавых волос. Обладательница симпатичной мордашки перегнулась через подоконник, придавив его бюстом, и что есть силы запустила в длиннобородого цветочным горшком.

– Да чтобы ты сдох, Каменистый, со своими магическими штучками! – крикнула девица на всю улицу. – Еще раз заявишься без звонкой монеты, и я тебя так отколдую скалкой, что ни какими артефактами не запломбируешь!

Горшок с грохотом врезался в стену рядом с гномом, и тот, несмотря на свой почтенный возраст, ловко отпрыгнул в сторону и затряс высохшим старческим кулаком.

– Давай, давай, проваливай, ходок. – На пороге появилась дородная гномиха в корсете, ярко подчеркивающем ее выдающиеся внешние данные. Пышная юбка еле помещалась в дверном проеме, а грудь и уши женщины были богато украшены драгоценностями. – Это тебе не лягушек в кипятке варить!

– Курвы! – взвился некто, кого ранее назвали Каменистым, спешно натягивая портки. – Деньги – зло! Вселенская болячка. Алчность затмила ваш мозг и зашорила взгляд! Новый порядок вам в головы! Каждому по потребности…

Закончить гному не дал очередной горшок с геранью, с грохотом приземлившийся на мостовую. Старик взвыл, спешно надевая сапоги, и быстрым шагом начал удаляться прочь.

Делал он это спешно и так степенно, что казалось, будто пожилой гном идет по своим важным делам, и только растрепанная внешность и ком земли в бороде его выдавали. Сопоставить факты было не сложно, и я устремился за незнакомцем.

36
{"b":"871015","o":1}