Наконец повелитель тизарров открыл глаза. Спросил глухим голосом:

— Какое наказание ты х-хочеш-шь для обидчика с-своей с-семьи и с-своего народа?

— У нас за убийство человека полагается смерть, — без колебаний ответил Талейн. — Но, зная, что Танай твой сын, я не могу требовать от тебя столь крайней меры. К тому же хвала Всевышнему, моя жена осталась жива. Здоровью ее сестры также ничего не угрожает. Мое требование лишь одно: никогда и ни под каким предлогом Танай не должен подниматься в мой мир. Разумеется, Лайса также никогда больше не появится в долине. Это все. От себя же, как твой друг, позволю дать дружеский совет. Прежде чем передавать сыну титул повелителя, хорошо присмотрись к нему, чтобы не совершить ошибку. Допускаю, что Танай еще слишком молод и горяч и ему просто нужно время, чтобы обуздать порывистый юношеский характер. Но все же будь внимателен. Разумеется, решать тебе.

— Я понял тебя! — отозвался Арсанар и, отряхнув руки, поднялся с земли. — Ты правильно с-сделал, что приш-шел. Правильно с-сделал, что показал мне ис-стинное лицо моего с-сына. Теперь я должен с-сказать об этом с-своему народу. И пус-сть тизарры реш-шат его с-судьбу. Твое учас-стие и твои с-советы мне больш-ше не понадобятс-ся, но ты должен ос-статьс-ся до приведения в ис-сполнение наказания.

— Не думаю, что ты мне солжешь, — спокойно заметил Талейн. — Я верю тебе.

— Таковы правила моего народа! — жестко ответил правитель. В голосе проскользнула угроза. — Ты х-хочеш-шь пойти против них-х?

— Нет, — после некоторого промедления ответил Талейн. — Я уважаю правила твоего народа.

— В таком с-случае возвращ-щаемс-ся. — Тон тизарра вновь стал спокойным и размеренным. — Пока мой народ не начал поминать погибш-ших-х и праздновать удачу выживш-ших-х. Иначе тебе придетс-ся задержатьс-ся в долине на день-другой. Учитывая обс-стоятельс-ства, с-сомневаюс-сь, что ты будеш-шь в вос-сторге.

Выступление Арсанара перед своим народом не заняло много времени. Толпа и не думала расходиться, поэтому, подойдя к подножию горы, правитель вышел вперед и некоторое время что-то шипел, не меняя интонации. Затем замолчал и, позвав с собой Талейна, направился в свой дом. Взбудораженные, перешептывающиеся и пересвистывающиеся тизарры остались.

— Когда они примут реш-шение, приш-шлют в мой дом вес-стника, — пояснил на ходу правитель. — Нам придетс-ся подождать.

— А где Танай? Я не заметил его среди остальных.

— Это не наш-ша проблема. Ес-сли у него ес-сть с-совес-сть, придет с-сам. Ес-сли нет, его найдут и приведут.

Совесть у Таная была. Он ожидал своего отца, сидя на пороге его жилища. При появлении Арсанара и Талейна встал, избегая смотреть в глаза последнему, и, широко улыбнувшись отцу, что-то зашипел.

— У нас-с гос-сть! — бесцеремонно прервал его правитель. — Говори так, чтобы он тоже понимал тебя!

Танай на мгновение потупил взгляд, а затем вновь сверкнул улыбкой:

— Отец! Х-хочу поздравить тебя прежде вс-сех-х ос-стальных-х! С-сегодня долина ос-счас-стливила тебя не только как правителя, даровав жизнь твоему народу, но также подарила тебе отцовс-ское с-счас-стье, явив на этот с-свет двух-х твоих-х дочерей и четверых-х с-сыновей!

Арсанар посмотрел на сына и, коротко замахнувшись, ударил по лицу, сбив с ног.

— Ты ненавидиш-шь мою дайну! Ненавидиш-шь моих-х детей! Я вс-се знаю. Больш-ше тебе не удас-стс-ся меня обмануть!

Затем, не глядя, шагнул внутрь дома, коротко бросив охране у входа:

— Взять его!

За короткое время Исан посадила все ростки. Каждый саженец приподнялся над землей, бойко выпустив первые листочки. Потом, перепоручив детей заботам двух тизарр, прежде охранявших корзину, подруга предложила прогуляться в жилище, ранее служившее мне домом. Оказывается, с момента моего ухода там никто не жил. Дом оставили в память обо мне, сделав из него подобие местной реликвии.

— Но как же твои дети? — удивилась я, шагая рядом с тизаррой. — Разве ты не боишься их оставлять?

— Боюс-сь? Вовс-се нет! Детей правителя с-с рождения до заверш-шения периода младенчес-ских покрывал вос-спитывают кормилицы, — пояснила Исан. — Они нах-ходятс-ся возле кладки с-с момента появления первого яйца, чтобы дети заранее привыкали к их-х запах-ху и голос-сам. Таковы ниш-ши правила. Так что мне не о чем волноватьс-ся. Тебе тем более.

Я деликатно промолчала. Назвать подобное положение вещей нормальным мой язык не поворачивался, но со своим уставом в чужой монастырь, как известно, не ходят.

— Ты грус-стная, Лайс-са! — обеспокоенно заметила Исан. — Что-то с-случилос-сь?

Я замешкалась, гадая, стоит ли знать тизарре подробности моих перипетий с Танаем. Затем решила рассказать все. Во-первых, Исан — жена правителя и имеет на него влияние. В случае чего сумеет уговорить мужа смягчить приговор. Во-вторых, обладая женской мудростью, она может что-то посоветовать, В-третьих, она моя подруга. Да и просто следуя известной поговорке: одна голова хорошо, а две — лучше.

Я начала свое повествование по дороге к моему бывшему жилищу. Остаток рассказала, уже будучи внутри, нарезая круги вокруг подруги, сидящей на топчане, служившем в недавние времена мне постелью.

— Плох-хи дела! — удрученно качнула головой тизарра, когда я замолчала. — Ес-сли узнает, Арс-санар не прос-стит Таная.

— Что ему может грозить? — Я встревоженно посмотрела на Исан. — Судя по тому, что ты мне рассказывала, у вас строгие законы!

— Я не могу тебе с-сказать, что будет. Могу лиш-шь предположить. Арс-санар может с-сделать Таная с-сборщ-щиком еды, с-сняв его со службы, или отправит работать на кормовые плантации. Еще может отобрать право пре-емс-ственнос-сти титула правителя народа тизарров. А также может принять реш-шение с-срубить его половинное дерево.

Когда до меня дошел смысл последних слов, я обессиленно опустилась на лежанку.

— Исан, это ужасно! Это слишком серьезно!

— Почему? — Подруга недоуменно посмотрела на меня. В раскосых глазах с узкими вертикальными зрачками отразилось искреннее удивление. — Издавна с-сущ-щес-ствует правило: жизнь за жизнь. Он х-хотел убить тебя, значит, умрет с-сам.

— Но я же жива! Зачем идти на крайние меры?!

— Тебе повезло! — без тени улыбки парировала тизарра.

— Но… — Я задумалась, лихорадочно подыскивая оправдание. — Он же сын Арсанара! Отец не может убить своего ребенка!

— Танай давно не ребенок и обязан понимать цену с-своим пос-ступкам. А Арс-санар не только отец, но также правитель, и должен наказать подданного, наруш-шивш-шего законы с-своего народа.

— Но Танай нарушил законы моего народа! Тизарры здесь совершенно ни при чем!

— Тем более! — невозмутимо ответила Исан. — Наруш-шение чужих законов — прес-ступление вдвойне. К тому же попадис-сь Танай в руки твоего народа, они убили бы его, как он убивал людей, а затем зах-хотели бы отомс-стить нам за то, что приш-шедш-ший убивать был наш-шим с-сородичем. Началас-сь бы война, Лайс-са. А война — это с-страш-шная ош-шибка. Боюс-сь, мой муж не будет милос-стив к Танаю, даже нес-смотря на то, что он его с-сын.

— Пойдем к Арсанару и поговорим с ним! — Я вскочила с лежанки и, схватив подругу за руку, потянула за собой. — Заодно ты скажешь, что его дети появились на свет!

— Не с-скажу! — Исан выдернула руку. — С-сейчас-с ему лучш-ше об этом не знать!

— Но почему? — удивилась я, останавливаясь.

— Ес-сли ему с-сказать о с-сущ-щес-ствовании четырех-х нас-следников его титула, у него не ос-станетс-ся никаких-х ос-снований для того, чтобы пощ-щадить Таная, — ошарашила меня тизарра.

— Но он же знает о том, что у него будут наследники! — изумилась я. — Когда мы были в пещерах, он сам говорил мне о потомстве! К тому же никто не помешает ему зайти в детскую комнату!

— Знать, что дети будут, и знать, что уже ес-сть — больш-шая разница, Лайс-са, — потупилась тизарра. — Далеко не вс-сегда землей принимаютс-ся вс-се рос-стки. Бывает, с-саженец вянет с-сразу пос-сле выс-садки. А нас-счет того, чтобы зайти в детс-скую… мужчин туда не пус-скают. Только охрана с-стоит у входа. Таковы правила.