— Лана. Блядь… Что в плане “Убить командира врагов прежде чем он доберется до Королевы и Сэры”, тебе показалось непонятным, а? — устало выдохнул герцог скривившись.

— То что Лейнард хороший парень, Айр. В отличии от большей части местной знати. Ну слегка предатель, выпендрежник и нарцисс, но по крайней мере девок не насилует и детей не обижает. Пока он будет в отключке, мы прогоним ларийцев сраной метлой, а там уже вместе решим что с ним делать. Ну не хочу я его смерти, понимаешь? — почти со слезами на глазах, взмолилась Лана, заставив суровое лицо мужа чуточку разгладится.

— Сама сторожить его будешь. Сомневаюсь что стальные решетки и обычная стража ему станут помехой. А если он продолжит подбивать к тебе клинья, я его сам укокошу. — наконец недовольно буркнул он девушке и они побрели вниз по подвесному мосту.

По их возвращению Ульма уже глубоко спала восстанавливая силы, а Лана до самого утра не сомкнула глаз у ее кровати, коря себя за то что высушила ведьмочку почти досуха. Айр же занимался патрулями по внутренним стенам, да рассматривал позиции врагов. Ларийцы не причиняли напрасного вреда жителям, так что к утру пожары уже были потушены, а враги расположились в зданиях торгового района, что окнами выходили на главную площадь, потеснив местных жителей. Пушки еще не доставили, уставшие воины отдыхали после напряженной битвы выставив многочисленные патрули.

Беженцев с окрестных земель в квартал знати разумеется не пустили и припасов набранных с домов благородных хватало защитникам с избытком. Айр не сомневался что Хардебальд и Гофард уже идут к Тарсфолу и ожидал их прибытие в течение двух-трех недель. Единственное что волновало герцога, это та странная магия с помощью которой противник снес внешние стены. Но всезнайка-Ульма наверняка что-то подскажет. Пленного Лейнарда заперли в темнице бастиона здесь неподалеку, Айр хотел чтобы герцог-предатель был при нем, пусть тот и не приходил пока в сознание.

Все что им пока оставалось, это готовить вылазки малыми отрядами для уничтожения осадных орудий, через тайные ходы что как муравейник связали усадьбы благородных с различными сомнительными заведениями торгового квартала. Ну и разумеется ждать. Лишь ближе к утру командир гарнизона сомкнул на несколько десятков минут глаза, прежде чем был разбужен встревоженными криками гвардейцев со стен.

Едва продрав очи, небритый и злой, Айр полез разбираться что происходит и в очередной раз принялся ругаться как старый сапожник, вспоминая все что успел выучить за время бурной юности в городской страже. От внешних стен в их сторону, окутанный нежным, алым сиянием летел очередной ангел.

— Готовь баллисты, соплежуи! — проревел герцог испуганным гвардейцам, — Из них мы еще в богов не стреляли!

Почувствовав ее приближение, Ульма распахнула глаза, выныривая из целительного транса. Рука еще не восстановилась, но она уже не рисковала рассыпаться как хрустальная. Потянувшись харгранка растормошила спящую сидя у кровати Лану за колено, а когда та встрепенулась, произнесла:

— Лана… Мне надо с ней поговорить, помоги подняться. — голос харгранки все еще был слаб и дрожал.

— С кем поговорить? Я сама со всеми поговорю, а тебе нужно лежать! — еще не до конца проснувшись ответила Лана, но ее голос почти заглушили восторженные крики ларийцев, что подобно водопаду накатывались от городской площади.

С усилием усевшись на кровати, Ульма взяла сребровласку за руку и горячо зашептала:

— Любовь была моим запасным планом, чтобы остановить Астера, если человеческой сути это сделать не удасться. Она связана со мной и я смогу ее убедить отступить. Помоги встать и закончить эту глупую войну!

Уставшая уже чему-либо удивляться Лана, поднялась на ноги и взвалила Ульму Кроу на спину, выходя из приютившей их караулки. Снаружи солдаты с напряженными, мрачными лицами перекликались со стрелками стоявшими на стенах. Все взгляды которых были направлены в сторону площади. Сквозь блестящий алый шелк, что развивался в потоках ветра и и едва проснувшегося, восходящего солнца, проглядывал пленительный силуэт девушки парящей над площадью. Отряды ларийцев что готовились к утреннему наступлению, сейчас в благоговейном трепете взирали на свое божество, что очнулась от двухсотлетнего сна и как в древних легендах явилась лично благословить их священный поход.

От любви во все стороны изливались волны чистой, целительной силы, поднимая на ноги даже тех кто вчерашним вечером рисковал не дожить до утра. Скорбный лик что скрывался за сиянием танцующих тканей, был направлен в сторону тарсфольский дикарей что осмелились наставить на Нее свои примитивные, грубые орудия. Крепко сжав челюсти, Айр вскинул длань вверх, готовясь отдать приказ о начале обстрела, когда сам воздух дрогнул от яркого, мягкого и приятного голоса, что обволакивал тело негой и туманил разум всем его слышащим.

— Долгое время, я спала, проигравшая и плененная в глубинах кошмара. Лишь мои сны и смутные мысли вас достигали, мои верные, мои блюстители. И вы их толковали как могли, пытаясь разбить оковы моего затянувшегося сна… Но, пожалуйста, достаточно! Я не желала этой войны. Ни одной из тех что прогремели в мое имя за эти столетия! — звонко, почти с отчаянием крикнула Любовь и от ее печали на глаза сами собой накатывались слезы.

Хмыкнув, упрямый герцог тихо сказал ошеломленно взирающему на нее Гейвину Арентейлю что сейчас выполнял роль его заместителя:

— Что уши развесил? Лучше прикажи стрелкам на левой башне угол поправить, они целят в небо.

Голос алого ангела Любви показался Лотерингу очень знакомым. Но он прекрасно уже знал уловки эндорим и сейчас был встревожен тем как его солдаты взирают со стен на врага.

— Достаточно боли и крови! Опустите эти… Странные стрелялки и мечи. Нам больше не нужно друг друга убивать. Тем более, что настоящий и древний враг, до сих угрожает всем в этом мире! — распаляясь с каждым словом, продолжила вещать алая ангелиха, но ее перебил схожий, но более уставший и надтреснутый голос что донесся со стен:

— Неа. Отбой тревоги крылатая. Уже не угрожает, мы его полгода назад замочили. Ты все проспала! — прозвенел по площади ответ Ульмы Кроу.

— Как… Замочили? Чем? — удивилась Любовь, чей наряд замедлял своей диковенный и гипнотизирующий танец, оголяя плавные изгибы тела и россыпь алых, словно пламя, волос.

— Просто. Клинок Нездешнего в печень, даже бессмертный в нашем мире не вечен! — ехидно крикнула Лана в ответ, глядя как лицо сидящей у нее на закорках подруги постепенно становится пунцовым, уж очень… Легкие накидки скрывали прелести Любви от взирающих на нее снизу людей.

Айр вздохнул медленно опуская руку, похоже лупануть по богам из баллист в этот раз не удастся.

— Не стрелять. Похоже эти двое сейчас превратят нашу войну в глупый фарс. — буркнул он графу Арентейлю, вопросительно посмотрев в сторону стоявшей на стенах Ланы и Ульмы. Похоже эти двое довольно много от него скрывали. Или по крайней мере одна, самая хитренькая из двоих.

Незаметный и быстрый жест Любви, окутал харгранку потоками света, восстанавливая ослабшее тело и укрепляя ее связь с этим миром. За столетия сна накопила огромное количество силы, от поклонения верных последователей, и теперь не знала даже что с ней делать. Если Астер повержен…

— Ульма, почему именно Любовь? — поинтересовалась Лана, у смутившийся подруги.

— Ну это главное из человеческих чувств что я сохранила когда достигла Башни… Я ведь рассказывала. Уж очень хотела запомнить тебя навсегда. — заметно поздоровевшая и повеселевшая ответила ей ведьмочка.

Ларийцы удивленно молчали и озирались, епископы стоящие на коленях позади их рядов ошеломленно взирали вверх, на свою госпожу, не понимая что им дальше делать. А Любовь этого не знала сама. Она вглядывалась в свою человеческую ипостась, пытаясь понять что упустила. Ведь Астер был здесь и стоял среди них. Изменившийся до неузнаваемости, отринувший свою суть, полный целой бури прекрасных эмоций… Он все еще был здесь, но уже не как Ненависть, а как человек.