Я отрицательно помотал головой.

– Это знак единства пяти начал. Четыре стихии по краям – воздуха, воды, земли и огня. И пятая, в центре – основная, соединяющая в себе все остальные, – стихия Духа. Ею нельзя сжечь город или устроить землетрясение или потоп. Но без нее стихии могут только разрушать, и человек или нечеловек, полностью отдавшийся одной из четырех стихий, может лишь разрушать и убивать. И, в конце концов, убивает самого себя. Впрочем, – прервался настоятель, – не буду читать тебе лекцию. Захочешь – сам узнаешь. А то, что я сказал по поводу твоего имени… Ты попал в монастырь архатов, и находиться здесь могут лишь монахи. А они, приняв постриг, получают другие имена, отбросив мирские. Впрочем, ты можешь уйти из монастыря, у нас не застенки Ордена, и никто никого силой здесь не держит. Но сколько в империи Света протянет чужак, от которого за лигу несет Тьмой, да еще не умеющий закрывать свой разум? Да, я просмотрел твои воспоминания, Александр. Прости, я должен был понять, кто ты и как сюда попал. Нет-нет, не беспокойся, – видя, как я вскинулся, успокоил меня старик. – Никаких интимных тайн я не видел, только самые общие сведения.

Фух… Слава святому Эйнштейну. Мало приятного, когда кто-то роется в твоей голове без спроса, пусть и по необходимости.

– Простите, одан-настоятель, но вы что-то говорили о пророчестве?

– Да, ты именно его и прочитал. – Настоятель кивнул в сторону стойки с лежащей на ней книгой. – Пророчество написано на древнем языке таури. Это мертвый язык, осталось всего несколько разумных, что могут прочесть эти письмена, и я в том числе. Ты никак не мог его знать. И судя по всему, именно о тебе говорится в пророчестве.

Черт, вот это влип. И дело даже не в этом пророчестве. Никогда не верил во всю эту муть с пророчествами, экстрасенсами и предсказателями. Таких шарлатанов хватало во все времена, а в последнее время их расплодилось – что тех тараканов. Да и древние пророчества, хоть того же Нострадамуса, были написаны настолько иносказательно и запутанно, что под них можно подстроить абсолютно любую ситуацию и трактовать так, как удобно. Этим-то и пользовались различные «белые», «черные» и серобурокозявчатые маги, обманывая легковерных людей и вытягивая из них деньги. Нет, проблема была не в этом. А в том, что сам одан-настоятель был твердо убежден в истинности этих древних писулек, и самое печальное, что он был свято уверен, что они относятся именно ко мне.

То, что я смог прочитать эти закорючки, еще ни о чем не говорило, возможно, сработал внутренний переводчик, который мне передал отец, тогда, в парке, при ритуале Крови.

– Эй, ты меня слушаешь?

Опять я выключился. Когда начинаю что-либо серьезно обдумывать, я практически отключаюсь от окружающей действительности.

– Да, простите, одан-настоятель, я просто…

– Да, я понимаю. На тебя разом свалилось слишком многое. Но ты выдержишь, Ксандр. Должен выдержать. От тебя зависит существование этого мира. И не только этого…

Что еще? Мало мне своих неприятностей, так еще и ответственность за существование миров на меня вешают? Не слишком ли?

– Но я вижу, что у тебя много вопросов, Ксандр. Можешь задать пока один. И подумай хорошенько о том, какой вопрос ты считаешь самым важным.

Я задумался. Так, надо разложить вопросы по полочкам. Первый, и основной – что меня ожидает дальше? Без помощи этого настоятеля у меня мало шансов. Не то чтобы вернуться назад, но и просто выжить. С пророчеством этим будем разбираться позже, когда встану на ноги. Второй – узнать как можно больше о том, где я оказался, что это за орден Света, о котором упоминал настоятель, и чего мне нужно опасаться. Ну и что это за странный монастырь, и чем здесь занимаются. Это на ближайшую перспективу. О том, как мне вернуться в империю Тарун, а потом и домой, на Землю, спрашивать нет смысла, пока есть вопросы понасущнее.

– Одан-настоятель, – определился я с вопросом, – что нужно для того, чтобы стать архатом?

Старик удивленно приподнял кустистые брови. Он явно ожидал от меня другого вопроса.

– Думал, ты спросишь о другом, Ксандр, – улыбнулся настоятель, продемонстрировав крепкие зубы. – Для того чтобы стать архатом, нужно только одно – стремление к познанию. У тебя это стремление есть. Но сначала тебе нужно окрепнуть. И не просто встать на ноги, но и тренироваться вместе с братьями. Монахи ордена архатов должны уметь защищать себя. Тебя кто-то обучал, как я вижу, и если ты освоил Цин-Го, то задатки у тебя есть. Слабенькие, но есть. Этим ударом у нас владеют даже младшие послушники. Похоже, что твой учитель обучался у кого-то, владеющего нашим боевым искусством, но учился плохо и недолго.

Что? Наставник Рунс всего лишь двоечник, нахватавшийся верхушек? Да я думал, что сдохну во время того ада, что майор называл тренировками! Да что здесь за Шаолинь такой?

– А теперь спи. Лан тебя разбудит к обеду. Когда достаточно окрепнешь, будешь есть вместе с братьями, в трапезной. Пророчество никуда не денется.

С этими словами старик вновь протянул ладонь к моей голове, и не успел я сказать, что не хочу спать, как вновь погрузился в мягкую тьму беспамятства.

Тьфу ты… Опять мне снился какой-то кошмар. На этот раз сна целиком я не запомнил, только врезавшийся в память отрывок, в котором фигурировал мертвый город и чьи-то черные, жутко изломанные, замершие в неподвижности фигуры с искаженными страданием лицами, рассыпающиеся при малейшем дуновении ветра. Да что же это такое? В который раз уже снится всякая пакость. Я потянулся к источнику своей внутренней силы. Нет, все так же еле теплится на самом донышке. Но ничего не поделаешь, придется с этим смириться. Я, слава святому Эйнштейну, не успел привыкнуть к магии настолько, чтобы ее отсутствие выбило меня из колеи. Да, с магией удобно, чувствуешь себя защищенным, но обходился же я как-то без нее, пока не попал в этот мир? А вот местным магам, привыкшим к дармовой силе с самого детства, случись с ними такая ситуация, я бы не позавидовал. Они бы оказались полностью беспомощными, ведь они привыкли полагаться на магию даже в мелочах.

Я потянулся на лежанке, с удовлетворением заметив, что грудь там, где был страшный ожог, болит меньше. Может, стоит уже попробовать подняться на ноги? Не все же меня Лан таскать будет? Я вспомнил, как мальчишка усаживал меня на горшок, и почувствовал, как заполыхали щеки. Нет уж, такого больше не будет. На этот раз принять сидячее положение удалось куда легче, даже руки почти не дрожали. Переждав небольшое головокружение, оперся руками в край лежанки и встал на ноги. Правда, сделать шаг все же не рискнул – лицо покрылось испариной, а колени предательски задрожали.

Но уже прогресс. Раз я смог подняться на ноги, скоро оклемаюсь, молодой организм восстанавливался быстро. Я сел обратно на лежанку, часто вдыхая прохладный горный воздух, проникавший из раскрытого настежь окна. Кстати, на этот раз помимо звуков ветра откуда-то снаружи доносились дружные выкрики, напомнившие мне школьный гимнасиум. И судя по крикам и звукам ударов, тренировалось около двух десятков человек, никак не меньше. Впрочем, человек ли? То, что Лан и одан-настоятель принадлежали к человеческой расе, еще ни о чем не говорило.

– Эй, ты зачем поднялся? – Дверь в келью бесшумно открылась, и на пороге возник Лан с большим подносом в руках, от которого доносились запахи пищи. Желудок квакнул. – Одан-настоятель строго-настрого запретил тебе вставать!

– Ой, да ладно тебе, – ответил я, наблюдая, как мальчишка ставит на табурет поднос с парой небольших кастрюлек, кружкой, объемистой деревянной миской, ложкой, тоже деревянной, и горкой тонких лепешек, похожих на земной лаваш. – Или ты меня с ложечки кормить собирался?

– Если надо было, то и кормил бы, – сурово сдвинул брови Лан. – Рана серьезная, и одан-настоятель сказал, что тебе прописан постельный режим. А значит, нужно лежать!

– Сатрап и деспот твой настоятель, – проворчал я, принюхиваясь к доносящимся из закрытых кастрюлек запахам. Аппетит проснулся, и это точнее всех докторов говорило, что я быстро поправляюсь.