– Нет, если я это сделаю, то придет конец всему! – хрипло выкрикнул я.

– Нет, мир не исчезнет, но переродится, – так же тихо ответил голос. – Решай. Это только твой выбор, Про́клятый.

Налетевший порыв раскаленного ветра откинул капюшон говорившего, и я с ужасом увидел мертвое лицо архангела, сквозь которое проглядывали изъеденные тленом кости черепа.

Я очнулся резко, будто меня кто-то пинком вышиб из сна. Брр… Приснится же такое… Я неосторожно пошевелился и зашипел от боли. Голова разламывалась неимоверно. Вот дерьмо… Куда подевалась моя регенерация, будь она неладна? Сейчас она бы мне точно не помешала. Закон подлости, похоже, одинаков во всех мирах – когда что-то есть, то тебе и не нужно, а когда срочно нужно, то этого нет. Ну да ладно, выкарабкаемся, не в первый раз. Я уже давно не тот Александр Боровиков, ботан и заучка, обходящий неприятности за три версты. Школа Везунчиков многому меня научила, и прежде всего – не сдаваться ни при каких обстоятельствах. Как говорится, даже если тебя проглотили, есть как минимум два выхода.

– Босс, ты там как, живой? Слава темным богам, а то мы уж начали думать, что не очнешься, – раздался в отдалении знакомый голос и звон цепей. Я с трудом принял сидячее положение и протер глаза. Камера. Вернее, клетка, собранная из толстенных, в два пальца толщиной, металлических прутьев. Такую и носорог не проломит. Под низким каменным потолком висел тусклый магический светильник, похожий на те древние образцы, что висели в библиотеке Школы Везунчиков.

– Повелитель, вы в порядке? – раздалось с другой стороны. Я повернул голову и увидел вампиршу, сидевшую на голом каменном полу клетки, стоящей от меня в нескольких метрах. Гар и Локк сидели в точно таких же. Тусклого света светильника хватало, чтобы осмотреться и увидеть сквозь прутья решеток кровоподтеки на лицах моих друзей. А Локк, ко всему прочему, был еще и голым. В подвале, в котором стояли клетки, было довольно холодно, и оборотню не позавидуешь. На всех были кандалы и широкие ошейники, к которым крепились цепи, прикованные к толстым железным кольцам, вделанным в каменную кладку пола. Ошейники и кандалы знакомого зеленоватого оттенка. Аргит. Предусмотрительно. Приковали, как животных, не дернешься и магию не применишь. Хм… А вот на мне ни ошейника, ни цепей, аргитовые браслеты вроде тех, что были на мне в Школе, только гораздо массивнее. Да и лежал я на низкой деревянной лежанке, потемневшей от времени и тел «постояльцев». Человека они все-таки на цепь посадить не решились.

– Да вроде бы, – хрипло ответил я. Внезапно меня скрутил приступ кашля. Это еще что за… Я с недоумением смотрел на ладонь, которой только что вытер губы. На ней была кровь. Какого хрена? Что это со мной? Почему не работает моя регенерация, спасшая меня даже после схватки с ангелом, чуть не отправившим меня на тот свет? Нет, со мной творится что-то не то. Я вытащил из кармана носовой платок и вытер ладонь. – Где это мы? И сколько я был в отключке?

– Скоро утро. – Сидевший в позе лотоса демон кивнул на единственное маленькое, забранное решеткой оконце, пробитое в толстенной стене, в которое проникали первые отблески младшего светила. – Вы были без сознания весь вечер и ночь, мастер. Я рад, что вы очнулись.

– А уж я как рад, – прошипел я, поднимаясь на ноги. Нет, вроде бы никаких переломов и кровоподтеков нет, но чувство такое, как будто меня грузовик переехал. А потом развернулся и переехал еще раз. – Я так понимаю, это местная охранка? С вами кто-нибудь говорил?

– Нет, босс. Избили, заковали в цепи, вытряхнули все из карманов и закинули сюда. Вопросов не задавали.

– Думаю, скоро заявятся. – Элина дернула цепь, отходившую от ошейника. – Ублюдки. Выкидыши болотных выползней!

– Не трать силы, Эли. – Я подошел к решетке. – Сейчас я вас выпущу.

– Не стоит, мастер, – покачал головой демон. – Даже если мы выберемся из застенков охранного приказа, то далеко не уйдем. На нас объявят охоту и поймают. У них ищейки на магов натасканы, видел уже таких. Да и куда бежать?

Дерьмо… Гар прав. Бежать некуда. Да и незачем. Мы никакого преступления не совершили, те мордовороты первые спустили на нас собак, мы только защищались. Надо лишь все объяснить. Впрочем, о чем это я… О честном разбирательстве в этом мире можно только мечтать. Меня в Школу Везунчиков определили без всякого суда, адвокатов и прокуроров. В империи Тарун прав тот, у кого больше прав. И денег. И власти. И у высших сановников империи всего этого в достатке. Ублюдочный мир… Я изо всех сил сжал зубы, остужая поднявшуюся ярость.

– Да, а где Оливер? Я его что-то не вижу, – вспомнил я о нашем пятом товарище.

– Там он, – указал Локк в дальний угол подвала, где стояла еще одна клетка. – Он до сих пор без сознания, помяли его сильно.

– За что? – Я попытался вглядеться, но тусклый свет и толстые прутья стоящих в ряд клеток мешали мне как следует рассмотреть рыжего парнишку, недвижно лежащего на каменном полу.

– За то, что вступился и пытался качать права. – Торк сплюнул кровавой слюной на пол. – Мы-то крепкие, не в первый раз перепадает, а вот ему сильно досталось. Дышит он плохо, босс, я отсюда слышу. Кажись, ему все нутро отбили. Помочь бы ему. Хоть и человек, и аристократ, а хороший парень. Жалко будет, если дора не дождется.

– Да, повелитель, – подала голос вампирша. – Мы все равно смертники, нас уже ничто не спасет. Но он еще совсем мальчишка.

– Что ты несешь, Эли? Что значит смертники? Мы ни на кого не нападали, только защищались! Тот охранник первым напал!

– Вы плохо знаете законы империи, мастер, – криво улыбнулся Гар. – Низший не смеет обнажать оружие против человека.

– Но вы же меня защищали! Вы мои телохранители! Что за бред?!

– Вот поэтому люди из высоких родов и не берут в телохранители низших. Мы можем заслонить вас своим телом от атаки или, как тогда, драться со светлыми тварями, но не можем убить человека. Это закон. Наказание за нарушение всегда одно – смерть.

Да черта с два! Я почувствовал, как изнутри поднимается обжигающая волна ненависти. Так, спокойно, иначе я все здесь разнесу вдребезги и пополам. Наручники тихо щелкнули и, звякнув, упали на каменный пол. Эти ребята не знают, с кем имеют дело. Меня даже обыскивать не стали, орден Рыцаря Империи так и лежал в нагрудном кармане кителя. Только пояс с шестопером сняли. Так, магию огня я уже применял, еще в Школе Везунчиков. Да и потом, в Зарнагуле, тоже. Но мне нужен не простой файербол, мне нужно что-то вроде газовой горелки. Файербол – это не диффузное, а турбулентное горение. Нужно просто довести пламя до нужной температуры, а потом включить «продув» кислородом, как в газовом резаке. Пропана у меня нет, но вполне подойдет водород. Температура горения водорода, конечно, ниже, чем у пропана, но с учетом моей энергии мне хватит и этого. Металл решетки – простое железо, поддаться должно быстро.

Я вытянул вперед руку и сконцентрировался. Сила отозвалась мгновенно, как будто этого ждала. Перед указательным пальцем возник язычок голубоватого пламени. Так, сильнее… Я добавил энергии, накачивая в огонь водород. Вокруг меня взвихрился воздух. Язык пламени вытянулся и загудел. Я поднес его к пруту решетки. Еще чуть-чуть энергии… Железный прут покраснел, и от него стали отскакивать раскаленные искры. Пора! Концентрированный кислород ринулся в огонь, и пламя раскалилось добела. Раздалось громкое шипение, и металл потек, разрезаемый магическим резаком. Нет, слишком медленно! Еще энергии! Вокруг меня уже заворачивался воздушный вихрь. Раскаленное пламя, на которое было больно смотреть, вытянулось еще больше, как будто из моей руки вырос огненный меч.

– Не смотрите на пламя! – выкрикнул я. – Берегите глаза!

Я отступил на полшага назад и прочертил решетку наискосок. Потом еще раз. И еще. Большой фрагмент решетки выпал наружу, прогрохотав по каменному полу, открыв мне путь к свободе. Так, нельзя терять время! Я выбрался наружу, стараясь не задеть раскаленных обрезанных концов прутьев, и устремился в дальний угол камеры, к клетке, в которой лежал избитый Оливер. Твари. Какие же твари… Несколько взмахов, и решетка полетела прочь. Я погасил пламя. Птичка лежал на полу лицом вниз. Теперь и я слышал хрипы из его легких.