Школа стояла на ушах. В срочном порядке начали красить стены корпусов, наводить порядок, чуть ли не траву красить в зеленый цвет, как это бывало, помнится, на шестой части суши перед прибытием большого начальства. Моих помощников тоже хотели припахать, но не вышло: теперь они, согласно распоряжению директора, подчинялись только мне, Рунсу и самому Ланнису. Так что со дня на день ожидалось прибытие комиссии. Майор ходил темнее тучи. На мой вопрос, что случилось, рявкнул, чтобы я не лез не в свое дело. Пытаться с ним разговаривать, когда он в таком настроении, бесполезно, поэтому я и не пытался. Возможно, настроение наставника испортило то, что он не смог повторить плетения, что я тогда сделал на пустыре. Не знаю почему. Все наставники школы были магами, и Рунс далеко не самым слабым. Его файербол проплавил насквозь три толстенных каменных блока, когда он бросил его, раздосадованный своей очередной неудачей. Ну не мог я объяснить майору, как и что нужно делать! Я мог написать ему земные формулы, но что толку? Новые возможности рунной магии майору не давались.

Нет, в Империи Тарун существовала своя академия, где обучались дети аристократов и их ближайших вассалов, и там была своя кафедра экспериментальной магии, Рунс мне об этом рассказывал, но толку от нее было немного.

Все оттого, что в этом мире сложилась довольно странная система. Магия практически не развивалась, как и технологии, разве что в каких-то мелочах. Как будто кто-то целенаправленно тормозил развитие прогресса. Взять хоть те же магические светильники. Их изобрели тысячу лет назад, и они так и остались в том же неизменном виде. Управляющий контур светильника был крайне примитивен, даже на мой непросвещенный взгляд. Энергии он жрал море, его приходилось часто подзаряжать. Для этого в школе был специальный маг — старый, согбенный гоблин, раз в месяц подзаряжающий все светильники на территории учебного заведения. Я предложил было Рунсу подправить контур, но он удивленно на меня воззрился и спросил, зачем это нужно. Если это устраивало его предков, то и ему сгодится, работает же. Майор был явным приверженцем того, что лучшее — враг хорошего. И, как ни странно, не исправила положение даже война, хотя земная история ясно показывает, что прогресс идет семимильными шагами, когда разумные, ну или существа, считающие себя таковыми, изо всех сил пытаются друг друга убить. Возникают новые виды вооружений, и если кто-то, грубо говоря, делает лучший меч, то противник старается сделать лучший щит, и так бесконечно. Здесь же такого не было. И в войне со светлыми использовались все те же приемы и заклятия, что существовали века назад, прорывных изобретений не было уже очень давно. И тут я со своей Печатью Земли. Рунс, конечно, мгновенно оценил перспективы нового заклинания и на следующий же день попросил его повторить. Пришлось показать еще раз, там же, на пустыре. Я внес кое-какие поправки в расчеты, поэтому вал земли был не таким большим, как в прошлый раз, но Рунс был впечатлен. Он, как бывший кадровый военный, был бы рад поиграть с новым оружием, но — увы, эта магия ему не давалась.

Да, в этом мире не было четкой разбивки по стихиям. Гном мог владеть воздушными и огненными заклинаниями, а демон быть водником. В малой степени заклятия всех четырех стихий были доступны всем, другое дело что чистых стихийников было крайне мало и они очень ценились из-за своей силы. И в основном чистыми стихийниками были именно люди, так уж повелось. И именно один из них, маг огня, уничтожил клан Элины.

— Мастер, солнце уже садится, — раздался рядом тихий голос, и я вздрогнул от неожиданности. Демон мог неслышно возникнуть рядом не хуже наставника. Но оно и понятно: Гары все-таки были профессиональными киллерами и бесшумное передвижение было неотъемлемой частью их профессии.

— Да, спасибо, Гар. Локк! Хватит носиться! Давай сюда!

Торк в пять огромных прыжков перелетел через пустырь и замер напротив, позволяя во всех деталях оценить свою звериную ипостась. Оборотень широко зевнул, обнажив огромные, размером с ладонь, клыки, и потянулся точь-в-точь как кот, выпустив когти на передних лапах. Вообще, звериный облик Локка напоминал огромную пятнистую рысь, с такими же белыми кисточками на кончиках ушей. Правда, хвост у него, в отличие от земной рыси, имелся, и размером зверюга была побольше раза в три. Длинные лапы и странная шкура, меняющая расцветку, как хамелеон, дополняли облик оборотня. Странно, что его смогли поймать. В южных лесах, у него дома, это было бы весьма трудно сделать. Кстати, я до сих пор не знал, за что Локк загремел в Школу Везунчиков. Торк мог трещать без умолку о чем угодно, но этой темы никогда не затрагивал. А я не спрашивал. Захочет — сам расскажет.

Неуловимое глазу движение, и вот передо мной уже стоит Локк в своей человечьей ипостаси. Ну, почти человечьей. Зеленые, с вертикальными зрачками, глаза оборотня да когти, то и дело выглядывающие из кончиков пальцев, сразу указывали на его истинную сущность.

— Ты бы прикрылся, что ли, — недовольно скосил глаза на оборотня Гар. Локк стоял перед нами абсолютно голый. — Было бы чем хвастаться.

— Завидуешь? — ухмыльнулся Локк, подходя к кучке одежды, которую он сбросил перед обращением. — А многие девочки были в восторге.

— Хвастун, — буркнул демон, не обращая внимания на подколки оборотня.

— И ничего не хвастун, — прыгая на одной ноге и пытаясь попасть в штанину, ответил Локк, а я с ужасом смотрел на спину торка. На ней не было живого места. Вздувшиеся бордовые рубцы покрывали спину оборотня от плеч до поясницы. Кто это так с ним? Святой Эйнштейн, да как он вообще выжил после такого?

— Локк, это что? — тихо спросил я оборотня.

Торк быстро натянул через голову куртку, с его лица исчезла вечная бесшабашная улыбка.

— А, это… Да так, ерунда. Шрамы украшают мужчину, — попытался отшутиться Локк, но, увидев, что никто не смеется, вздохнул: — Это мне по приговору суда досталось. Судья не стал разбираться, как там все было на самом деле. Кто я? Нищий торк из леса, в шалаше живущий, без денег и родни, что могла бы вступиться. А она… Дочь богатого землевладельца. Нас выследили, когда мы кувыркались на сеновале. Ее отец заплатил магам-охотникам, иначе хрен бы они меня взяли. Усыпили, уроды… А потом заплатил судье нашего округа. Меня обвинили, что я совратил дочь Хограна, вассала клана Наки — одного из Круга Высших, — и ее изнасиловал. Наказание за такое одно — смерть. Но Риза упросила отца, и мне заменили смерть на Школу Везунчиков. А перед этим отдали палачу, чтобы запомнил. Да не страшно, я же торк, на мне все быстро заживает! — вновь улыбнулся Локк, и я заметил быстрый взгляд, брошенный на меня Гаром.

— Судья, конечно, был человеком?

— Ну да, а как же, — отвел глаза Локк.

— Понятно…

Клан Наки, значит. Что ж, запомним. И здесь люди отметились. Продажные судьи, несправедливые приговоры. Прогнившая насквозь верхушка, грабящая и унижающая народ. Во мне поднялась волна ярости. В этом мире существовало четкое разделение на касты. Как в древней Индии. Люди, разумеется, занимали высшую строчку табели о рангах, являясь, по сути, здешними брахманами. Ниже располагались кшатрии — воины и администраторы, наместники земель, управляющие. Разумеется, право судить имели только люди, судебная и исполнительная власть была под их полным контролем. Еще ниже располагались вайшья — крестьяне, ремесленники, торговцы. А на самом дне социальной пропасти находились отверженные — шудры. Самая грязная работа доставалась именно им. Сам Локк, как я понял, был из вайшья. Его небольшой клан занимался охотой, поставлял богачам редких животных. Но родители Локка умерли, когда он был совсем маленьким, других родственников у него не было, и он остался совсем один.

До сегодняшнего дня я хотел только одного — сбежать отсюда, вернуться домой и забыть как страшный сон все то, что со мной произошло. Но теперь я понемногу начинал ненавидеть. Пусть я человек, но человек — это не только мясо и кости. Человек — это душа. А здешние человеки свои души потеряли. Если вообще когда-то их имели.