– А что девица, которая не девица?

– Поумнела, надеюсь. – Мэтр Валье поднялся со скамьи, давая понять, что рассказ окончен. – Идемте, Блэйн. Мне по-прежнему нужна бритва, да и ужином стоит озаботиться. И не забудьте, что то, о чем я вам рассказал, разглашению и обсуждению с кем-либо не подлежит.

– А ребенок? – все же спросил контрразведчик. – Он… был?

– Был и есть. Линкарра заинтересована в одаренных древних кровей.

– Но…

– Никаких «но», – строго выговорил эмпат. – Дети-маги находятся под защитой Пяти Академий и независимо от того, кем были их родители, неприкосновенны. Тот ребенок жив и здоров, и ему ничто не угрожает.

Фредерик сказал это так уверенно, что на миг сам поверил в свои слова.

Адалинда злилась и даже не пыталась это скрывать.

– Где вы были? – набросилась она на бывшего мужа, едва тот вошел в дом.

Очевидно, корзины с продуктами, сгруженные в прихожей помощником лавочника, худым мосластым мальчишкой лет четырнадцати, показались ей неубедительным объяснением отлучки.

– Прогулялись, – ответил Фредерик. – А ты что же, скучала?

– У нас не так много времени, чтобы тратить его на бесцельные прогулки, – сердито прошипела женщина. – Ты обещал, что отследишь канал связи…

– Обещал, что попробую, – поправил эмпат. – А о том, что займусь этим на пустой желудок, и речи не было.

Он чувствовал растущее раздражение магини, ее тревогу и беспричинный бессильный гнев. Чужие эмоции мешали сосредоточиться, и Валье казалось, что нечто важное опять и опять ускользает от него.

– Хотел спросить. – Маг деликатно взял нервно притопывавшую красавицу под локоток и повел к двери в ее спальню. Продолжать беседу в коридоре было неудобно. – Ты не задумывалась, почему Лленаса поручили именно тебе?

– Аналитики рассчитали, какая женщина могла бы его заинтересовать. Я подошла. Так мне сказали. – Адалинда остановилась на пороге своей комнаты, перегородив вход. Приглашать Фредерика войти она, по всему, не собиралась. – Но, быть может, на выбор повлияло и то, что я неблагонадежна, так сказать.

– Возможно, – согласился с разумностью таких выводов эмпат.

Риган намекал на эту неблагонадежность в первую после побега Адалинды встречу. Наверняка отметил отдельные эпизоды ее прошлого в отчетах. Потому-то ее и вычеркнули из списков ВРО так легко, а затем так же легко повесили на «беглянку» убийство агента. Но если требовалась женщина, которую после предполагалось устранить без лишнего шума, следовало выбрать другую кандидатуру.

Нет, должно было быть что-то еще.

Чарльз Шолто знал. До того, как очень некстати отравился газом.

Фредерик подумал об этом во время беседы с Блэйном, но после отвлекся, и мысль, не успев сформироваться, вылетела из головы.

– Не будем тратить время на ерунду, – высказала Адалинда недовольно. – Займись делом, наконец.

– Обязательно. Как только подкреплюсь. Составишь компанию?

Женщина сердито нахмурилась и собиралась захлопнуть перед ним двери, но эмпат успел придержать створки.

О чем же они говорили с Блэйном?

Не на прогулке – раньше.

Кажется, контрразведчик сказал что-то.

Да, сказал. Что ему нечего терять и нечем дорожить…

– Эдди, постой. Еще один вопрос. У тех, кто похитил Лленаса, должен быть способ заставить его работать на них. Вряд ли человека его принципов получилось бы подкупить или склонить на свою сторону, угрожая смертью. Что тогда?

– Не знаю. – Магиня помрачнела еще больше. – И, в самом деле, хватит уже бессмысленных рассуждений.

– Не такие они и бессмысленные, – пробормотал Фредерик.

Догадку, все еще смутную, он припас на будущее.

В деле, где любые средства хороши, все может пригодиться.

Тело лежало на столе.

Холодное, неподвижное.

Еще полчаса назад человек пытался высвободиться из пут, растягивал ремни, вертел головой, стремясь избавиться от надетого на нее металлического обруча, мычал что-то невразумительное.

Теперь он был мертв.

Окончательно. Бесповоротно. Неправильно.

– Еще одна неудача, мэтр?

Дориан Лленас не ответил.

– Проверьте оборудование, и повторим.

– Я… – Маг облизал пересохшие губы. – Я не буду этого делать.

– Что? Вы что-то сказали?

– Я не буду… – взгляд упал на блюдо под стеклянным колпаком. Его специально оставили на видном месте и не позволяли даже накрыть. – Не буду делать этого сегодня. Нужно пересмотреть схемы. Понадобится больше времени.

– А, в этом смысле. К утру, надеюсь, успеете?

Лленас, не задумываясь, кивнул.

Иллюзорная маска, превращавшая лицо его собеседника в расплывающееся молочное пятно, пошла рябью: тот, кто скрывался за ней, улыбнулся или поморщился.

– Прекрасно. – Все же улыбнулся. – Значит, утром, сразу же после завтрака, продолжим. У вас есть какие-либо пожелания?

– Увидеть ее.

– Пожелания насчет завтрака. – Голос, как и лицо, измененный до неузнаваемости, не утратил меж тем интонаций, и едкая насмешка заставила Лленаса до скрежета сжать зубы. – Ни о каких встречах нет и речи. Пока мы не получим результатов, вам остается довольствоваться сувенирами. – Человек подошел к столу, и пальцы его забарабанили по стеклянному колпаку. – Если неудачи продолжат преследовать вас, мэтр, придется пополнить коллекцию.

Угроза звучала не впервые, но оттого не менее страшно.

– Я делаю все, что в моих силах, – произнес Дориан, глядя в лицо-пятно. Простейшая из иллюзий, прежде он и снимать ее не стал бы, смотрел бы сквозь. Теперь не получалось: при беглом непрямом взгляде, искоса, краем глаза, казалось, он вот-вот увидит своего собеседника, но стоило хоть немного сконцентрироваться, как тот превращался в размытую кляксу.

– Нужны результаты.

– На подобные исследования могут уйти годы.

– Годы? Что ж, – поглаживающая прозрачный колпак рука настораживающе замерла, – придется вас все же поторопить. Что желаете? Еще один палец? Ухо? Что хотите, по вашему выбору, но на годы, поверьте, нашей прекрасной гостьи не хватит.

Непроизвольно Лленас поглядел под стеклянную крышку и тут же зажмурился от горечи и отвращения к людям, способным на такое. В центре блюда, словно экзотическая закуска, лежал женский палец. Когда-то тонкий и изящный, сейчас он раздулся и посерел. Кровь на нем и вокруг стала почти черной.

– Завтра, – стараясь, чтобы голос звучал уверенно, сказал маг. – Я проверю машину и завтра повторю эксперимент.

– Значит, увидимся утром, мэтр.

Человек-пятно шутовски раскланялся и вышел за дверь.

Через минуту явились двое мужчин, лица которых также скрывала иллюзия. Без слов, один за руки, другой за ноги, подняли и унесли прочь труп безымянного бродяги.

О том, что это был бродяга, говорил и внешний вид несчастного, и вонь, заполнившая лабораторию с появлением испытуемого, да и на прямой вопрос, не сегодня, еще в первый раз, Лленасу так и ответили: «Бесполезный человеческий материал, мэтр. Кажется, так вы это назвали».

Его слова, как и его идеи, извратили.

По замыслу Дориана Лленаса, замена больного или преступного разума на искусственный должна была проводиться после соответствующего заключения врачебной комиссии или же по решению суда как альтернатива смертному приговору. В его представлении не было места ни произволу, ни преступным намерениям.

Как наивен он был!

Столкновение с реальностью быстро излечило его от иллюзий.

Часа хватило, чтобы понять, что люди, пленником которых он стал, настроены серьезно и готовы на все, чтобы получить желаемое. А желали они – ни много ни мало – завладеть результатами его исследований. Практическими результатами, которых у него не было.

И не будет.

Маг посмотрел на монстра, собранного всего за несколько дней по его чертежам. С помощью этой машины предполагалось сначала извлекать из телесной оболочки душу, без физических повреждений, как это происходит под воздействием Ледяного дыхания гор, а после записывать в освобожденный от старой информации мозг новую. Пока же сложный гибрид магии и техники способен был лишь убивать. Быстро и, Лленас надеялся, безболезненно. Лучи, многократно преломляемые зеркалами, кристаллами и емкостями с жидкостью, посылались от источника к опытному образцу и, не повреждая тканей, останавливали сердце и очищали мозг. Мэтр Дориан ссылался на ошибки в расчетах и пытался доказать необходимость поэтапного тестирования излучателя на более примитивных объектах – крысах, к примеру, или собаках… Но к нему приводили только людей. Может быть, полагали, что он, дабы избежать новых бессмысленных жертв, скорее устранит ошибку. Может быть, догадались, что никакой ошибки нет.