– Дежурить остаётся Мишенька.

– Смотри, класс. – Никита показал Тарасу маленький фиал с магическим парфюмом. – Запах почти неосязаем, на подглазье, а женщины залипают.

Тарас открыл крохотную пробочку, принюхался. Чегой-то там действительно было. Можно, конечно, кинуть на проверку искру, но выгорит полфиала.

– Что-то не видно, чтоб они на тебя залипали.

– Ну, так ты же рядом идешь, – нашелся Никита. – Сбиваешь запах.

– Ага. – Тут до Тараса дошел глубокий смысл изречения, и Никите пришлось спасаться бегством. Дважды Тарас пытался навесить своему цветному плюху и оба раза промахивался. Наконец он зажал Никиту в проеме между лавками и смачно пробарабанил толстый смеющийся живот. На Никиту это не произвело должного впечатления. Он по-прежнему лоснился довольством и демонстративно сбрызнул капельку парфюма на обшлаг рубахи.

– Подарил кто или выменял?

– Купил, за серебрушку.

– В лавке, что ли? – удивленно спросил Тарас. Вообще-то его цветный не баловался подобной ерундой. Тем паче что у каждой уважающей себя горожанки есть духи-отвороты.

– Пиня продал. Ему на ставку не хватало.

– А, молодец. Пиня уже восемь штук таких продал. Это только я знаю.

– Сам, что ли, разводит?

– А ты догадайся.

– Да не может быть. Он, конечно, дешево продал, но не стал бы Пиня мне фуфло подсовывать. Потом, я ведь проверял, это не бодяга.

– Да не боись, брат. У него шурин в Торжке на парфюме работает. Чего-то они там тырят по-тихому, а собирают уже на дому. Но с ингредиентами порядок. А куда мы, кстати, идём? Зачем нам в школу?

– Хочу показать тебе одну штуку.

Они поднялись в угловую башенку Колледжа, где Тарас бывал всего два или три раза. Вроде здесь не было ничего интересного.

– Ты про убийства слышал?

– Это которые как в Москве? Без следов?

– Ну да. Ведунов из управы уже кто только не полощет.

– Конечно, слышал. Про них весь город слышал. А что?

– Я тебя познакомлю с человеком, у которого есть версия. Понимаешь, здесь работает слухач.

Никита отворил тяжёлую дверь. В крохотной комнатке стояло высокое кресло с поворотами, наклонами и фиксацией. Такие стоят у знахарей, что ковыряются в зубах у холопов. На замазку заращивающей глиной денег у черни не хватает. В кресле сидел парень чуть постарше школяров, с закрытыми глазами и какими-то блямбами на ушах. Лица его не было видно, но на глазах тоже была повязка. Тарас осторожно заглянул чуть-чуть вперёд. Точно, глаза закрыты, только не повязка, а забрало с мелкими дырочками.

– Кто это? – прошептал Тарас.

– Да он не слышит, говори нормально. – Голос Никиты был достаточно громким, но всё же и он немного сбавил тон. – Совершенно уникальный маг. Ну, вообще-то такие есть, но их немного. Может напрямую входить в информационное поле. Слухач.

– Чего-то молод он для мага.

– А у него, понимаешь, своего рода чутьё. Или особое чувство, оно очень редко встречается. Даже среди бакалавров.

– Так он уже бакалавр?

– Нет. Пока только архон. Он мой сосед, через улицу. Недавно разговорились.

– А цвет у него есть?

– Тоже нет, только оттенок. Понимаешь, это направление маги всерьёз не воспринимают. От него отдачи пока нет, только информация. Вот он слухач, и всё. Выходит в поле.

– Что, в Логос Создателя? – снова шёпотом спросил школяр.

– Нет, конечно. Он говорит, что есть ещё одно, попроще. Оно насыщено какими-то разрядами типа молний, я это не очень понял, и флюидами людского восприятия. Причем непонятно, где находятся сами люди, поскольку информация явно чужая.

– А откуда всё это известно?

– Он говорит.

– Так, может... А, хотя есть же проверочные, тут не соврешь. Но он может, скажем так, искренне заблуждаться.

Никита выглянул в крохотное окошко с круглым стеклом. Вровень с башенкой домов уже не было видно.

– Нет. Такие ещё есть. По разным странам, и слышат примерно то же самое. Не впрямую, но кое-что пересекается.

Тарас тоже посмотрел в оконце. Вид был красивый, но знакомый. На верхние ярусы Колледжа он поднимался не однажды.

– И как это связано с Москвой?

– А там звук очень хороший. Ну, не звук, а давление этого, как бы сказать, поля. Вот в Версале, во Франции, таких с полдюжины сидит. – Никита кивнул на кресло. – Там тоже хорошо слышно, и тоже ничего не могут понять. Но денег больше выделяют.

Никита похлопал слухача по плечу. Тот встрепенулся, как бы выходя из иной реальности, и снял с глаз забрало.

– А, сосед...

– Вот, знакомься, цветного привел. Это Игорь, это Тарас.

Представленные церемонно раскланялись. Игорь производил неплохое впечатление. Во всяком случае, понты на себя не напускал, хоть и был уже архоном...

– Чего там слышно?

– Да... – Слухач раздраженно махнул рукой. – Понимаешь, я прошлый раз эту фигуру видел.

– Душегуба, что ли?

– Наверное, его. Чётко так, урод с обожженным лицом и в оранжевом свитере.

– Прямо там, на месте убийства?

– Нет. Совсем нет. Там какая-то комната была, кровать, окошко... И предметы такие, в общем... Не совсем как у нас. Но похожи. И у него, кстати, не когти на пальцах, а накладные ножи. Такие раньше делали на арене для «рубленого мяса».

– Это ещё до крючьев, что ли?

– Ну да. Я вообще думаю, это какая-то другая реальность. И он оттуда приходит.

– Почему?

– Так он в этой комнате девочку убил. А у нас убийства не было. И комнаты такой нигде нет, предметы странные.

– Ты сказал ведунам?

– Да всё, что видел, я передал, конечно. Толку-то всё равно ноль. Я картинку потерял, и с тех пор ничего.

Никита уселся на подлокотник.

– Осторожней, шнур не зацепи.

Только тут Тарас заметил, что всё кресло оплетено тонкими медными шнурами, свитыми из ещё более тонкой проволоки. Сверху, над головой слухача, висела большая хрустальная полусфера, повёрнутая чашей вниз. Школяр осмотрелся внимательнее. Здесь было приспособление для курения ароматизаторов, «бычий цепень», прикрученный к подоконнику, и длинный металлический штырь, уходящий за окно. Даже не штырь, а скорее очень жесткая проволока, поскольку кое-где он изгибался.

– Зачем всё это? – спросил хозяина Тарас.

– Помогает слушать. – Игорь не пытался напускать тумана вокруг своей работы, как, возможно, сделал бы сам Тарас. – Правда, толком даже непонятно, помогает или нет, но вроде помогает.

– А попробовать можно?

– Валяй. – Слухач тут же встал, снял с себя странный полушлем, закрывающий глаза и уши, и протянул его Тарасу.

– Просто садиться?

– Да. Садись, надевай, к окошку разворачивайся. Можешь кресло отрегулировать, тут вот, сбоку, рычажки. Но, в общем, оно нормально стоит. А я пока покурю.

Игорь явно относился к приверженцам американского зелья, которых всё больше становилось в Твери. Он чиркнул огненным амулетом и отвернулся к дальнему раскрытому настежь окну. Тарас уселся лицом к маленькому, круглому, более похожему на амбразуру для бомбарды.

Школяр надел шлем и закрыл глаза игольчатым забралом. Для чего там были мелкие дырочки – а это действительно оказались дырочки, – он так и не понял. Видно сквозь них ничего не было. Забрало было двойным. Тарас вздохнул поглубже, придавил уши мягкими тампонами и закрыл глаза.

Сначала ничего не было. Обычная, пропитанная бордовым темнота, как всегда бывает при... Оп-па.

Что-то пронеслось мимо Тараса. Какой-то сполох непонятного цвета и формы. Но увидел он это не глазами, оно как бы срисовалось изнутри. Ни объяснить, ни понять изображение Тарас не смог, но прежде ему не приходилось наблюдать ничего подобного. Затем мелькнули яркие, танцующие люди и высокий сосуд темного стекла. И снова сполохи, рябь и еле слышное потрескивание. Школяр заёрзал, устраиваясь в кресле, и все тут же исчезло. Осталась обычная темнота с неровными пятнами. Тарас даже поморщился, ему хотелось рассмотреть картинку поподробнее. Какое-то время он терпеливо ждал, чуть покачивая головой, потом почувствовал, как его хлопают по плечу.