Девчонка довольно туго перемотала мне руку и спросила все ли нормально. Я ответил, что все отлично и поблагодарил ее за помощь. Маша откланялась, снова мне улыбнулась и вышла.

Мне осталось только ждать.

Я взглянул на часы, был седьмой час утра. Понимание что уже прошла ночь заставило мои глаза слипаться. Мозг работал, а глаза закрывались. Я привалился к стенке и сам не заметил, как заснул.

Подскочил я от того, что кто-то вошел в комнату. Я подумал, что вернулись Лушка с Иваном, но это оказалась мать парня.

Она молча вошла, устало посмотрела на меня и полезла на верхний ярус.

Через минуту ее ровное дыхание подсказало мне, что женщина спит.

Решив, что больше не усну, я тут же провалился в тяжелую полудрему. То ли во сне, то ли в воспоминаниях, я стоял рядом с мужчиной на опушке леса. С отцом… Вокруг росли огромные сосны, плотным кольцом окружая полянку. Прямо передо мной высилась одинокая раскидистая береза непонятно как затесавшаяся в сосновые ряды. Стоявшего рядом со мной человека окружал словно какой-то кокон. Но не всего, а только от лица до колен. Будто у бочки выбили дно и крышку, растянули ее в диаметре и надели на человека сверху. Только вместо дубовых ребер был светящийся сгустившийся воздух. Мне так и не удалось понять был это отец в этом мире или тот, что остался в другом.

Дверь скрипнула, и я подскочил на кровати. Все-таки я спал.

Мать Ивана вышла, притворив за собой дверь, отчего та снова скрипнула. На часах было десять утра.

Я поднялся и сделал несколько шагов туда и обратно по комнате. Размял ноги и помассировал руки. Повращал кистями и сделал пару наклонов.

Решил, что хватит ждать и, выйдя в коридор, направился в холл. Самые тихие часы в борделе настали и можно было не опасаться, что там будет многолюдно.

Выйдя за стойкой, я наткнулся на Афоню. Охранник сидел на месте мадам и рассматривал затейливую бутылку, что стояла в шкафу со спиртным.

— Привет. Выспался? — спросил он, не оборачиваясь.

— Поспал, — сонным голосом ответил я. — Еще не вернулись?

— Вот-вот должны. Мой ярыжка прибегал. Сказал, что выпустили. Значит скоро появятся.

Не успел он закончить фразу, как входные двери распахнулись и на пороге появилась Анфиса Петровна. Из-за её широкой спины выглядывала Лушка. Следом шел Иван.

— Принимайте разбойников, — усмехнулась Анфиса Петровна. — Афоня, налей-ка мне чего-нибудь покрепче.

Я вышел из-за стойки и подошел к своим. Иван виновато потупился, а Лушка порывалась было обнять меня, но передумала и только взмахнула руками.

— Я рад, что вы живы и невредимы, — сказал я вместо приветствия.

— Ага, только вот оружие у нас всё забрали, — виновато сказал Иван, — Простите, Никита Васильевич, что подвел вас.

— У меня нож остался, — похвасталась Лушка. — А вот с остальным да, плохо получилось.

— Ничего, главное, что вы живы, а оружие еще добудем, если потребуется.

— Спасибо, что заплатили за нас, — произнес Иван.

Я вопросительно уставился на Анфису Петровну. Та пожала плечами и наставительно произнесла:

— Каждый глава Дома должен заботится о своих людях, даже если самолично не может отправится за ними.

Надеюсь, кивок похожий на поклон смог передать всю мою благодарность мадам за то, что она для меня сделала.

Я решил, как только смогу вернуть своё, обязательно отплачу ей чем-то столь же важным.

Лушка вдруг вышла вперёд.

— Я, кстати, из приказа не с пустыми руками вернулась, — загадочно сказала она и улыбнулась. — Я разговор подслушала. Интересный.

Я с ожиданием уставился на девушку.

— Нас когда в клетку вели, я за лавку запнулась и присела ногу растереть. Помнишь, Вань? — девушка взглянула на Ивана в поисках подтверждения.

— Помню, — кивнул парнишка.

— Так вот, я не с проста запнулась. В комнате напротив лавки двое разговаривали. Один приказчик, как потом выяснилось, второго я не знаю. Этот второй приказчику рассказывал, что имение Шустовых ограбили. Никто обвинительных не подавал, но дом обнесен. Мебель почти вся в целости и сохранности, но ценности, какие было возможно, вынесли. Мародеры поработали на славу, но поджог не устраивали. Только вот в чем загадка — в доме нет никого, — Лушка перевела дух и продолжила. — Ярыги там вчера весь день рыскали, но так ничего и не нашли. Дом без присмотра остался. Приказчик выслушал и велел всё наблюдение за домом снять. Нечего силы непонятно на что растрачивать. Хозяева мол, возможно погулять вышли. Вернутся пусть сами разбираются, а не вернутся, так это уже проблема градоправителя будет.

Лушка высказала всё это быстро без запинки, словно готовила речь всю дорогу до борделя.

Получалось, что полиция не знает, что всю семью Шустовых убили? Или надеются, что кто-то недобитый вернётся?

В таком случае то, что наблюдение за домом сняли, новость действительно хорошая. Раз нападавшие ушли, а полиция сняла наблюдение, то в дом можно постараться проникнуть и посмотреть, что там да как. Но эту идею я собирался обсудить с Иваном и Лушкой позже, наедине.

— Так вот почему ярыг заинтересовала именная сабля Шустовых? — спросил Афоня, стоявший рядом и слышавший разговор. — Вы-то ее откуда взяли? В дом лазали?

— Нет! — заверила охранника Лушка. — В доме мы не были. Мы же думали там до сих пор мародеры орудуют. А саблю в кустах я нашла, когда ночью из дома сбегала. Спрятала её и хотела продать. Жить-то на что-то надо.

— Так, хватит перепалок! — оборвала разговор мадам, заметив, что Афоня порывается спросить что-то ещё. — И вообще, мне пора спать. Никите Васильевичу тоже отдых нужен, так что расходимся. Живо!

— Анфиса Петровна, я бы хотел снять комнату для себя и этих двоих. Нам отдых не помешает. Во что мне обойдется комната с тремя кроватями?

Мадам смотрела на меня какое-то время, после чего ответила:

— Одна широкая кровать. Тюфяк для третьего организуем. Это не постоялый двор, а бордель в конце концов. Стоить будет восемь копеек за день.

— Заплачу за пять дней вперед.

Я был признателен мадам, что она не стала предлагать мне пожить «за счет заведения». Видимо, она хорошо понимала, что без оплаты я не соглашусь.

Отсчитав из кошелька с медью сорок копеек, я передал их Анфисе Петровне.

Когда доставал кошелек, Лушка с Иваном переглянулись и непонимающе заморгали. Причем синхронно. Что меня весьма развеселило.

Мадам взяла мелочь, пересчитала и махнула рукой следовать за ней. По пути крикнула Машу, и приказала добавить тюфяк во второй номер.

Мы подошли к стойке, где нам выдали ключ и рассказали, где искать комнату. К моей радости, она оказалась в этом же крыле, сразу за дверью в столовую, где мы пили чай.

Афоня прошел мимо стойки, когда мы получали ключи.

Мои ребята, не веря до конца в происходящее, топтались за спиной.

Я получил ключи и отправился в наше новое пристанище. Хватит с меня крохотных комнатушек и жестких кроватей. Пришло время нормально отдохнуть и восстановить силы. Мне предстояло драться на ринге с местными бойцами, а для этого требовалась некоторая подготовка. И не последнее место в ней занимал отдых. К тому же, я понял, насколько сильно мы стесняли мать Ивана. С её тяжелой работой точно так же требовался хороший отдых.

Мы все трое вошли в весьма просторную комнату. Примерно четыре на четыре метра после комнатушки внизу мне казались верхом комфорта. Но главное, здесь была маленькая дверца в углу, ведущая в ванну.

Представление о комфорте весьма гибкая штука. Еще несколько дней назад я не мог себе представить квартиру без туалета и душа. Теперь же, крохотная комнатушка с круглой высокой лоханью и ночным горшком в углу, вполне отвечала моим требованиям.

Закончив осмотр, я вернулся к Лушке и Ивану толкущимся у входа.

— Проходите, и располагайтесь, — радушно предложил я.

— Чур, я на кровати! — завопила Лушка и бросилась к довольно широкому низкому ложу.