— Идем на кухню. Посмотрим, что там, — предложил я. — На этом закончим сегодняшнюю вылазку. Остальной дом осмотрим в следующий раз.

Мы снова выстроились цепочкой за Лушкой и двинули в обратном направлении не забыв погасить свечи.

Путь в кухню лежал через центральную анфиладу комнат, расположенных вдоль главного фасада здания. Все ее окна выходили к востоку.

Уже подходя к столовой, откуда широкая двустворчатая дверь вела на кухню, я заметил неладное.

За окном что-то мелькнуло.

Хорошо, что мы передвигались без зажженных свечей, иначе бы нас сразу заметили. А так, мы пригнулись и бросились к ближайшему окну.

Через парк скакали четверо конных.

Направление движения не давало повода усомниться, что едут они прямиком к парадному входу.

Первым желанием было броситься в южное крыло и как можно быстрее выскочить наружу. Но я сдержал этот порыв. Нужно было выяснить куда именно направляются всадники. Если они соберутся входить в дом, у нас будет время улизнуть.

Я припал к окну, чуть высовываясь над подоконником. Лушка с Иваном сидели на полу, прижавшись к стене.

Конные подъехали к парадному входу и остановились.

Я сразу опознал Советника. Остальные были мне не знакомы.

Потоптавшись у крыльца, всадники так и не спешиваясь, дернули поводья и поскакали на юг через парк.

Выдохнув, я присел на пол, как только они скрылись за углом здания.

— Что там? — нетерпеливо спросила Лушка.

— Советник с людьми, — ответил я. — Ускакали в южном направлении. Не пойму, зачем они подъезжали к дому?

— Дорога из города так идет. Если хотели проехать на юг, то только мимо крыльца. Восточный лес густой, конному не проехать, — разъяснил Иван. — Видимо, решали не зайти ли в дом.

Разъяснение было вполне логичным. Но что они вообще тут делали? Да еще во главе с Советником. Неужели обыски дома еще не закончились?

— Нужно уходить, — произнес я, вставая. — Вдруг вернутся. Не нужно чтобы нас заметили.

Ребята без слов поднялись.

Пока мы сидели стало еще светлее. Теперь по дому можно было перемещаться не держась друг за друга.

В полумраке дом обретал другие очертания. Если в темноте было ощущение, что идешь по какой-то пещере или просто абстрактному дому, то сейчас на стенах проступали пятна картин. Удивительно, что эти большие полотна не сняли мародеры. Разглядеть, что там изображено было невозможно, но сами массивные рамы впечатляли.

То и дело вдоль стен формировались силуэты мебели. Здесь стоит одинокий стул, небрежно и криво задвинутый в угол. Там изящная софа или атаманка. Кое-где громоздкими прямоугольниками вырисовывались шкафы с неведомым мне содержимым.

Снова всплыли не мои воспоминания, и где-то глубоко в груди сдавило.

Вспомнилось, как мама аккуратно и тщательно подбирала предметы. Как долго выбирала, заказывала, скупала картины, подходящие к обстановке или подчеркивающие какой-то нюанс.

Как своё, вспомнил, как будучи совсем ребенком, не мог уснуть и начал просить суп. Мама позвала служанку, но не смогла дозваться и вместо того, чтобы устроить соне нагоняй пошла сама на кухню разогреть мне еду. Долго возилась, растапливая плиту, а когда наконец вернулась с миской горячего супа, я уже спал. Глаза защипало от навернувшихся слез. Я вспомнил, как утром мне было стыдно от того, что я заставил ее проделать все это. Как спустя много лет извинился перед ней, но она только посмеялась, явно забыв тот момент, а я почему-то помнил.

Лушка уверенно шла вперед, мы следовали за ней озираясь, чтобы не наткнуться на предметы интерьера.

Столовую, да и саму кухню мы миновали довольно быстро. Почему-то я думал, что мы идем именно туда. Но девушка вела нас дальше, даже не остановившись у варочных плит с приоткрытыми чугунными дверцами. Готовили тут явно на дровах.

Пройдя через всю эту кухонную машинерию с висящими половниками гигантских размеров, с закрепленными в нишах предметами утвари, мы остановились у небольшой дверцы.

— Быстро осматриваем и валим, — поторопил я ребят.

Лушка кивнула и, наклонившись, вошла в комнатку без окон. Тут было прохладней, чем в основном помещении. И очень вкусно пахло едой. Вяленым мясом, сыром и овощами.

Еда была! Не найти её было невозможно, и тем не менее те, кто обыскивал дом, её не забрали! Это было странно, но это было.

Схватив небольшой мешок с завязками, Лушка начала шустро скидывать в него маленькие головки сыра. С подвесов срезала мясо и бросала его туда же. Мешок довольно быстро наполнился и девушка, затянув веревочки, передала его Ивану.

— Готово. Идем. На первое время хватит, — сказала девушка и направилась к выходу, отодвинув в сторону парнишку.

Из дома мы выбрались, когда стало совсем светло. Солнце еще не поднялось, но серость предрассветного утра уже отступила.

Лушка закрыла потайной запор, и мы были готовы выдвигаться.

Я посмотрел в ту сторону, куда уехали конные, и понял, что именно в том направлении был погребальный костер.

Лушка тоже смотрела в ту сторону.

— Там же дальше нет дороги… — задумчиво сказала она.

— Нужно узнать куда отправились эти люди и что они вообще тут делают.

Я посмотрел на ребят. Девушка, кажется, поняла, о чем я беспокоюсь, а Иван был не в курсе.

— Проберемся тихо, по лесу. Я знаю тропы. Конные там не пройдут, значит не нарвемся на них, — предложила Лушка.

Я кивнул. Иван попытался было возразить, но девушка так на него взглянула, что парнишка потерял дар речи.

Мы пробирались через лес туда, откуда несколько дней назад спешно убегали. Мне казалось, та ночь была так давно, что многое стерлось из памяти. Но если подумать, то это множество событий последних дней слились в одно и перегрузили мои ощущения. Казалось, я живу тут много лет, хотя прошло всего несколько дней.

К поляне с костровищем мы вышли как-то резко.

Не доходя несколько метров, мы застыли, услышав тихие голоса.

На опушке разговаривали. Мы подобрались так близко, что видели все там происходящее.

— Нет тут ничего, — ворчал человек, присев на корточки и насыпая руками золу в деревянное сито.

— Ищи! — строго сказал Советник. — Олег Дмитриевич щедро отблагодарит если найдете вещицу.

— Да в доме она, говорю же, — возразил третий.

— Может и в доме, — согласился Советник. — Вот только и здесь может оказаться. Дом перерыли с низу до верху, и мы и ярыги. Да только ничего не нашли. А тут еще не искали.

Сидящий на корточках, выудил из золы большую кость, небрежно осмотрел ее и брезгливо откинул в сторону.

— Они же… — задохнулся так и недоговорив Иван. — Это же…

Чувства переполняли парня, и я испугался — не бросился бы он в драку. Я прижал его, что бы не вздумал дернуться и попытался успокоить. Это кощунство ему, ясно, не нравилось. Да и кому бы оно понравилось⁈ Я был возмущён, не меньше, чем Иван. Кажется, он готов был драться даже за прах моих родителей. Порыв правильный, но не сейчас.

— Не время! Мы отомстим! — уверенным шепотом пытался вразумить я его.

— Медальон нужно найти, либо убедиться, что его нет совсем, — раздался голос Советника от костра.

Иван притих.

— А что, если его и не было вовсе? Что если Дмитрий Олегович ошибся?

— Твоё дело выполнять приказы, а не думать! — осадил своего человека Советник. — Если убедимся, что его нигде нет, то дальше не наша забота. Но это не значит, что Он ошибся! Сей осторожней, дубина! На меня же летит!

— Уходим, — прошептал я. — Пора. Тут нам делать нечего.

В бордель мы вернулись в «тихие часы». Вошли через черный ход, никого не встретив, но и не засветившись.

Мадам на месте не было, и мы прошли к себе в полной тишине.

Ребята устали и сразу улеглись спать. Мне же не спалось, и я решил посмотреть книги, что добыл в библиотеке.

Завалившись на кровать, где уже мирно посапывала Лушка, я раскрыл самую толстую книгу. Света, падающего через окно, было маловато. Пришлось подняться и приоткрыть шторы.