– Что?

– Порешил её мужичка, об косяк башкой приложил. Мозги и вытекли.

– А женщина?

– А бабу оставил. Куда её? И ушел.

– При чем же тут барин?

– Да ни при чем. Работал я тогда у мужика одного богатого. Но не из знатных. Кучером работал. У него коня и распряг.

– Обижал тебя тот мужик?

– Да нет, нормально платил. Скорее я его с тем конем обидел. А зачем тебе всё это?

Тарас еле заметно усмехнулся, глядя в темноту.

– Да ты ешь, ешь. Мясо ж пригорает.

– А ты теперь не того... Не это...

– Да я тебе не судья, Свист. Ты меня не бойся.

Огромный разбойник вздохнул с видимым облегчением.

– Но врать мне более не моги. Понял?

Свист понял. Он кивнул, приняв внутри себя какое-то решение, и решение это, видимо, полностью устраивало Тараса.

Путники были явно восточного вида, в халатах и белых чалмах. Длинные, не особо густые бороды, смуглые лица, кинжалы с арабской вязью и странные высокие седла, надетые на низкорослых рязанских лошадей.

– Купцы, что ли? – плотоядно улыбнувшись, предположил Сало.

– Поклажи не видно. Как бы не воины. – Хвощ был настроен более осторожно.

– Всё равно брать надо. У них небось полные карманы ногтей.

– На Востоке ногти вообще за деньги не считают. Золото таскают. Да серебро.

Свист взвесил на руке кистень.

– Дикий народ. Ну чё, валим дерево?

– Многовато идёт, – с сомнением сказал Большой Борис. На груди у бродяги поблёскивал металлический панцирь.

– Да и ладно, – беззаботно брякнул Мыло, натягивая крюком арбалет. – Надоело уже ждать.

– Вот повесят тебя, дурня, на собственных кишках. Надоело. Вали. – Хвощ подал знак рукой. Верёвка, привязанная к давно подпиленной сосне, натянулась, и огромное дерево рухнуло поперек дороги, мощными ветками перегораживая проезд. Ещё одно, практически такое же, повалилось позади всадников.

Тарас сидел рядом, в группе из нескольких лучников. Судя по всему, Хвощ не слишком доверял случайному спутнику.

Первый же залп выкосил треть «восточников». Остальные повыхватывали луки и мушкетоны, один из всадников гортанно крикнул, взмахнув коротким клинком, и вся масса устремилась в обход сосны, через поляну. Разумеется, организовать оборону под ливнем летящих из леса стрел шансов не было, но направление они выбрали неудачно. Именно здесь расположилась основная группа разбойников.

Всадники один за другим слетали с сёдел, а когда край поляны был уже близко, там рухнула третья сосна, отгораживая лучников и отсекая «купцам» всякую надежду на прорыв.

Нестройный мушкетный залп посшибал с веток жёлтые листья, несколько стрел «восточников» так же впустую застряли в ветвях, никто из бандитов не был даже оцарапан. Всадники снова развернулись, сбрасывая с сёдел поклажу и, очевидно, собираясь брызнуть в разные стороны. В этот момент лесная братия ринулась на «купцов».

Убедив себя в том, что заморские гости никак не тверитяне, Тарас бежал вместе со всеми. Впрочем, особого выбора не было, Мыло то и дело поглядывал на своего подопечного. Большой Борис, смачно взмахнув своей секирой, свалил смуглого всадника, бегущий следом разбойник схватился руками за лицо и осел на землю. «Услышав» опасность, школяр ушёл влево, ухо как будто хлестнуло огненной плёткой, голова мотнулась вбок, рядом свистнула стрела, школяр повис на плече конного лучника, весом выдергивая того из седла, и вместе с ним рухнул на землю. Рядом мощный восточный воин палил из скорострельного мушкетона – кто-то из разбойников отлетел назад, нарвавшись на пулю, но тут обозначился Свист, с диким, гортанным воплем заваливший воина набок вместе с конём. Кистень скользнул по дымчатой от заговора броне и переломился в рукояти, а воин уже выхватил кинжал, но Свист зарычал и попросту боднул противника. Ни увернуться, ни защититься тот не мог, из разбитой переносицы брызнула кровь. Свист боднул ещё раз и ещё, выламывая из пальцев клинок, покрытый узорчатой вязью.

Школяр плотно зафиксировал «своего» лучника. Оглушённый падением, тот не сопротивлялся. Рядом стреляли разбойники, кричали люди, хрипели лошади, выкатывая безумные круглые глаза...

Вскоре всё было кончено.

Добычи оказалось изрядно, в основном оружие – это действительно шёл отряд восточной стражи, нанятый одним из старицких купцов. Немного шёлка, пряности, порох и, самое сейчас ценное для Хвоща, беспородные рязанские лошадки, которых восточные воины сторговали у зельцкабин.

Тарас специально не представлял себе жизнь разбойников, но общий фон по книгам, рассказам да постановкам получался всё-таки повеселее. Романтичнее, что ли. На деле всё оказалось безобразно.

Погода была отвратительной. То дождь, то мокрый снег, как говорится, не способствовали. Ночевали в основном в шалашах, что мастерски возводили набившие руку в лесной архитектуре двое разбойников. Получалось у них быстро и неплохо, но шалаш, как ты его ни строй, остаётся очень лёгкой конструкцией. По осеннему времени жильё хреновое. Тарас не ожидал, что ему предоставят апартаменты, но хотя бы минимальные удобства... Хотя бы ночью просушиться...

И эти люди ухитрялись обходиться без всякой магии.

Банда была большой. Может, по каким пустыням бродят и больше, но для тверских лесов столько лихих людей – далеко за полусотню – было очень много. И где-то бродил ещё разведотряд Флейты. Тарас вдруг понял, что у него действительно есть шанс попробовать на прочность башню весталок. Почему бы нет? Или он освободит сестру, или... Душегубов не грех было использовать как пушечное мясо. Близкий к правде экспромт, которым он сумел увлечь Хвоща, начал обретать реальные формы.

Скоро Тарас понял, в чём была его полезность с точки зрения главаря. Школяр походя, чуть ли не на пальцах, ликвидировал бродягам массу неудобств – от укрепляющих заклятий на обувь до обычных вшей. На последнее, правда, потребовались порошки, но кое-что у Тараса было. Содержимого его сумки хватило, с крохотным избытком, на полную дезинфекцию. Так и ему было спокойнее. Настроение в банде заметно улучшилось, и на Тараса перестали смотреть как на чужака. Похоже, у Хвоща были на его счёт и более серьёзные планы, но пока заплетённый в косички главарь присматривался к новому знакомцу.

Женщины в группе Хвоща были представлены двумя вечно ноющими побродяжками, которых никто не считал за людей и все пользовали. Сексуальности в этих грязных животных было меньше, чем в гуттаперчевых куклах из специальной лавки. Впрочем, кроме Тараса, здравый смысл в общении с этими подругами проявляли ещё несколько человек.

Школяр понимал, что его ждут в корчме, но всё никак не мог принять решение. Шанс удрать у него, конечно, появился. Внимание разбойников к его персоне ослабло, а один-два соглядатая не могли воспрепятствовать побегу. Лошадей у Хвоща поприбавилось, мобильность банды возросла, но удерживало школяра искушение использовать людей Хвоща для освобождения Ольги.

Но для этого следовало слить оба отряда в единое целое, и Тарас присматривался к каждой мелочи, размышляя, стоит ли так рисковать.

– Быстрее, ленивые свиньи! – Стражник пнул отстающего новичка и сам тоже прибавил ходу. Сигнал тревоги прозвучал от Южных ворот.

Опознавший бандитов Митька лежал на прилавке в мясных рядах, прямо среди кусков свинины. Две крестьянки в испачканных кровью халатах хлопотали над его разбитой головой, промывая рану розовой водой из тазика. Смотрелось это жутко, но рана была не опасной – один из разбойников въехал парню в лоб рукоятью меча.

Молодой стражник признал парня с бородавчатым лицом, крикнул «княжеское слово» и выхватил из-за голенища клинок. Разбойников оказалось четверо, и Митьке пришлось бы туго, но рядом шёл наряд «петушиных перьев», и всё сложилось не в пользу лесных бродяг.

Вокруг завертелась чехарда людей и орущей стражи, кто-то побежал, кто-то бросил в душегубов корзинкой, Митька полоснул своего знакомца клинком, удачно отпихнул его дружка, но тут третий бродяга, с рваным ухом, проколол плечо наскочившему стражнику и обратным движением отключил Митьку, оглушив его ударом рукояти.