Старшая дочь хозяев, потупив глаза, внесла большое блюдо с мясным жаревом. Грач придирчиво оглядел её стряпню и затем отпустил характерным щелчком пальцев. Девушка пошла в спальню перестилать кровати.

– Ацтекам тоже не повезло.

– Ацтекам не повезло, им встретились мы. Нам встретились ацтеки. Потом ещё рыцари смоленские подвернулись. А эти уродцы мало что ушли, они и отряд свой вытащили.

Наверху заскрипело.

Грач ухмыльнулся.

– У них банда, а не отряд. А банда в таких ситуациях разбегается. Прячется брызгами.

– Ты думаешь, они разбегутся? – Медянка и себе налила простокваши.

– Какой-то частью да. Но ядро может сохранится. Хотя добычи у них предостаточно.

– Вот-вот. Они ухитрились и добычу вывезти. И рыцарей с нами стравить. И у дружины под носом юзнуть. Как-то всё не здорово складывается. Вообще не похоже, что мы их ведём.

Лизо поднял глаза на собеседников. Сидевший слева от него Лась молча перекатывал в тарелке хлебную корку. Ему разговор не нравился; Лизо, судя по бьющейся на виске жилке, постепенно приходил в ярость. Остальные грозного признака не замечали. Сински даже хотел что-то спросить у самого Лизо, но брат вовремя толкнул его ногой.

– Возможно ли, что у них тоже есть браслеты и формируется спектр? – вдруг прямо спросила Медянка, простодушно хлопая ресницами. Никого из присутствующих эта маска не обманула, но за столом всё сразу замерло, валчи даже перестали жевать. Стало слышно, как наверху скрипит деревянная кровать.

– Эта дура меня доконает, – сообщил в пустоту Лизо. Наверху снова заскрипело. Он аккуратно отодвинул чашку и беззвучно пошёл по лестнице, что на старых ступенях было совсем непросто. Валчи переглянулись. Медянка поцеловала свой амулет.

Сински снова начал есть, Лась последовал его примеру. Наверху послышался всхлип и звук падающего тела.

– Ну, хоть не убил, – тихо сказал Грач, хотя из чего он сделал такой вывод, было непонятно.

– Возможно, – одними губами ответил он Медянке и погрузил ломоть хлеба в мясное жарево.

Пушистый чистил аркебузу. Маленькая, ладная, с лакированным прикладом под плечо, чуть пузатенькая, как и новый хозяин, – они явно друг другу подходили. Разбойник радовался оружию, как ребёнок новой игрушке, то и дело показывая лежавшему рядом Ярославу разные крючки да винтики. Тот в смысл не вникал, поскольку стрелять из этого чудища не собирался. Да Пушистый бы и не поделился. Он сейчас не отдал бы свою лапушку даже Хвощу.

Тем более что аркебуза была не крадена, а честно куплена в оружейной лавке. Правда, на воровскую долю, но чего уж...

– Слышь, бакалавр! Ты как вообще?

– Да получше.

– Теперь у меня тоже оружие есть. Не топорик. Почти как твоё волшебство будет.

Ярик усмехнулся.

– Ну, из меня сейчас такой волшебник...

– Да ладно, – не поверил Пушистый. – Чай, порошок посыпать да пошептать чего надо сможешь.

– Только самое простое, – не стал спорить Ярослав.

– От ерш твою медь, – вдруг огорчился Пушистый.

– Чего такое?

– Да продавец напарил. На полную закладку пороху надо не четыре мерки, а двенадцать.

– Ну, мощнее будет. Дальше бьёт.

– Мощнее будет. Это ж в два раза больше тратить! – Экономный Пушистый расстроился.

Не решившись поправить математику, Ярослав сочувственно кивнул.

– В лесу порох вечно сырой. И мало его, – продолжал сокрушаться лысый разбойник.

– Не горюй, Пушистый. На порох тебе хватит.

Бродяга посветлел.

– Точно. Тогда даже лучше. – Он подправил что-то маленькой отвёрточкой. – А почему ты сейчас мало можешь колдовать? Болеешь?

– Мне лёжа струны не поймать.

– Какие струны? – заинтересовался Пушистый. В свободное время он иногда тренькал на расстроенном банджо.

– Ну, заклинание мало прошептать. Его исполнить нужно. Правильно всё сделать.

– Это как?

– С определённым импульсом, с определёнными словами, да вдоль струны. И слова могут быть различны. И порошок.

– Сложно это.

– А твоя аркебуза не сложна? – Ярик приподнялся на локте, рассматривая полированный механизм. – Это сколько деталек подогнали, на приклад насадили, да чистить её, смазывать, да порох с картечью... А потом ещё и выстрелить. Точно и в нужный момент.

– Ну, понятно. Но всё равно, аркебуза лучше, – расцвёл в улыбке Пушистый.

– Почему? – заинтересовался Ярослав.

– Потому что выстрелить ты бы смог и сейчас.

– Я прошу прощения за, может быть, глупый вопрос. Но вы нас учили, если что, спрашивать.

– Разумеется. Лучше спросить, чем кивать с умным видом.

– Мне непонятно взаимодействие слова и материи. Не какие-то конкретно заклинания, не набор ингредиентов, а как вообще получается, что слово работает, трансформирует материю, вещество? Ведь слово бесплотно.

– М-да. Ну что ж. Глубинное знание также необходимо, уверенность основана на глубине. Итак. Материя. Что есть материя?

– Ну, нечто... Что можно почувствовать, потрогать... Что можно ощутить. Наверное.

– Неправильно. Материя есть упорядоченная пустота.

Рыжий парень помотал головой.

– Непонятно.

– Вы физику изучали? В мелкоскопы смотрели? Разумеется. Вот указка. – Бакалавр поднял металлическую указку с ярким набалдашником на конце. – Она состоит из металла. Казалось бы, что может быть более материально, чем металл? И при чем тут пустота? Однако рассмотрим. Металл только кажется монолитным. Структура его описывается кристаллической решеткой, вне узлов которой вы можете наблюдать только пустоту. И лишь в узлах сконцентрировано вещество, или материя. Так? Так. Обращаю ваше внимание на то, что объём пустоты здесь многократно больше, нежели вещества. Но вещество ли это? Вы знаете реальные составляющие этих узлов. Они состоят из мельчайших частиц железа, из молекул, между которыми опять будет пустота. И снова пустоты много больше, нежели вещества, которое теперь сконцентрировано в молекулах. Копнём дальше. Молекула распадётся на атомы железа, между которыми, естественно, полно пустоты. И опять её больше. И если мы попробуем разобрать атом, ничего не изменится. Вся его масса сконцентрирована в центре, так называемом ядрышке. А вокруг бездна пустоты. Вывод. Материя, как только мы её исследуем, распадается на нечто осязаемое, но очень маленькое, и много пустоты. На любом уровне организации. То есть на каждой ступени познания мы натыкаемся только на одну реальность – на пустоту. Вещная составляющая рассыпается и ускользает, оборачиваясь симулякром. Слово такой же симулякр, но структурированный информационно. И воздействие словом...

– Вставай, бакалавр. Снимай свою шарманку.

Тарас выключил проектор и подскочил. Рядом стоял Хвощ. Злой, как две собаки сразу.

– Что случилось?

– Свалили трое. С концами.

– Ну и ладно, – не стал грустить Тарас. – Мы уже у границы смолян, нам скоро и северные княжества будут не указ.

– Так они казну взломали! – взорвался Хвощ. – Ты представляешь, сколько они серебра унесли?

Зная скаредный характер Хвоща, Тарас воспринял новость спокойно. Доля любого разбойника едва умещалась в седельных сумах, и добавить много вряд ли было возможно. Но что-то, видимо, пропало, а Хвощ явно был взбешон.

Стало быть, предстояли поиски.

– Надеюсь, останавливаться из-за этих уродов мы не будем? Погоню рассылать во все стороны?

– Ну, вообще-то я отправил по следу ребят Флейты...

– Ребят-то правильно. – Тарас не стал спорить с этим решением, поскольку отменять его было уже поздно. – Но увязнуть здесь нам никак нельзя. Мы ещё в территориях, союзных Твери. Сюда ещё столько рыцарей может сбежаться, что всю добычу придётся бросить да драпать без штанов.

– Ну, понятно, бакалавр, – пробурчал Хвощ, у которого, похоже, жадность затмила обычную осторожность, и как раз это минуту назад не было ему понятно. – Если сразу не нагоним, торчать здесь не будем. Через Литву – и к морю.