— Доброго дня, ваша светлость! — обрадовался сержант Мерри, стоило ей появиться на нижнем дворе возле возов. — Никак, заглянули посмотреть, что нам в перевалочный мешок кинули?

— Хорошая мысль, сержант, — в тон ему отозвалась Ло, приподнимая подол платья, чтобы переступить дождевую канавку. — Непременно загляну. А где мой супруг?

— А во-о-он он! — указал сержант в хвост вереницы груженых телег. — С обозным старшиной ругается. Позволите проводить?

Ло милостиво позволила. По дороге сержант успел рассказать ей историю про горянку и трех солдат — смешную и самую малость неприличную, — сообщить, что на обед сегодня будет сырный суп с тимьяном, и поинтересоваться, не даст ли миледи своей горничной свободных полчасика, чтобы посмотреть закат в его, сержанта, обществе.

— Тибальд! — насмешливо возмутилась Ло.

— Я с самыми добродетельными намерениями! — прижал сержант руку к сердцу, глядя искренне и пылко, как кот на канарейку. — Ах, какие здесь закаты, миледи! Лучше — только восходы. Ну и, ясное дело, то, что между ними бывает. Но об этом я молчу!

— И молчите дальше, — посоветовала ему Ло. — Нэнси — порядочная девушка, учтите. И если кто-то из ваших балбесов лапы распустит…

Выслушав вполне серьезные заверения, что никто, ни за что и никогда, она дошла до конца последнего воза и сразу попала в яростную стычку. На каменном лице капитана, когда он увидел помощь, даже появилось нечто, подозрительно похожее на радость. Ну, облегчение уж точно.

— Доброго дня, почтенный, — мило улыбнулась Ло и требовательно протянула руку. — Что там у вас не сходится с бумагами?

Обозный старшина, толстый и бородатый невиец лет пятидесяти, сдержанно поклонился, воззрился на Ло с любопытством, но бумаги отдал. Целых четыре мятых и засаленных листа с подробной описью каждого воза, печатями прежних досмотровых застав и расчетами пошлины. Капитан так же молча подал ей свой лист. Ло с удовлетворением увидела, что ее первоначальные расчеты совершенно верны. А вот дальше…

— У вас разница в один флорин и семь крон с четвертью, так? — уточнила она через несколько минут, поднимая глаза от бумаг. — Вы оба правы, потому что считаете разным способом. Вы, старшина, начисляете определенную пошлину на каждый мешок по отдельности, а капитан Рольфсон добавляет за место стрижки три процента на общую сумму. Вот вам и разница.

— Так никогда процентами не считали! — возмутился старшина, поглаживая окладистую бороду. — Двадцать лет шерсть вожу, всегда досмотровые по мешкам платил! Если тремя процентами, этак же оно больше получается!

— А весной новый приказ пришел, — упрямо возразил капитан, явно воспрянув духом. — О порядке пересчета. Благодарю, миледи.

Он коротко поклонился в ее сторону, и Ло изобразила подобие реверанса, невинно улыбнувшись купцу. Тот бросил на нее хмурый взгляд и полез в кошель.

Маленькая победа на удивление подняла настроение. «Что ж, — подумала Ло, уходя, — видимо, из этого и будет теперь состоять моя жизнь. Мелкие радости, мелкие огорчения… Счета и хозяйство».

Она прошла длинным пологим двором наверх, снова выйдя к колодцу и главному входу в крепость. Сюда падала тень башни, и двор казался бы мрачным, если б не опаленный вяз. С его живой стороны сорвался яркий, словно расписной листок и упал перед Ло. Наклонившись, она подняла его, отметив, что площадку с утра уже чисто вымели — больше листьев во дворе не было. Поднялась в свою комнату, крутя листочек в руках. Вроде бы и ни к чему, а выкинуть жалко…

Так что же нужно ярлу? Супругу Ло не соврала ни словом: она в самом деле только слышала о Рагнарсоне. Клан Хёгни — один из старейших и крупнейших в Вольфгарде. Белый дракон на синем поле, кажется… Или виверна? Ло села на кровать и зажмурилась, вспоминая. Огромный геральдический альбом с гербами и штандартами разных стран был одной из немногих дорогих книг, оставшихся у них в библиотеке, хотя ценность представлял немалую. Но какое же воспитание дворянина или дворянки без умения распознать чужие герб и цвета?

Какое-какое… А вот выйдет в высший свет Дорвенны леди Тильда и… Ло тоскливо вздохнула. Не дракон и не виверна. Линорм, вот. Отец про него рассказывал. Северный геральдический зверь, подобный дракону, но не во всем. Крыльев нет, лапы и хвост иные… Имеется всего два герба с ним — у кланов Хёгни и Рёгки. Ну и чем это сейчас поможет Ло?

«Да хотя бы тем, — рассудила она здраво, — что можно использовать сине-белые цвета для украшения зала в честь знатного гостя. И самой по случайности не напялить в первый вечер синее или белое платье — это неучтивость к собственному супругу. А жаль, синее мне идет».

Она снова вздохнула. Встречать все равно придется в фамильном красном, но ее платье — наименьшая из сложностей. Нужно пристойно одеть капитана и Тильду. Вычистить и подготовить комнаты для гостей. Еда, вино, сладости. Пресветлый Воин, пожалуй, стоит кое-что простить его величеству за то, что в крепости теперь есть хорошая посуда и белье. Ло сгорела бы от стыда, если б пришлось уложить вольфгардца на то, что предложили ей самой в день приезда.

«А раньше ты их иначе укладывала, навсегда, — съязвила она самой себе. — Сколько северян не вернулось домой из-за тебя? Память у них длинная, и далеко не все счеты гасятся подписью на договоре о перемирии. Но это что же получается? Вольфгардец узнал, что я выхожу замуж, когда я была еще в столице?»

Ло вспомнила черные розы — и снова мороз пробежал по спине в тепло натопленной комнате. Нет, не может быть. Совсем это не по-северному. Но сроки совпадали. Пока ей собирали приданое и шили платья, пока она ехала в Драконий Зуб… Вряд ли ярлу из Высокого Совета докладывают о замужестве каждой дорвенантской дворянки, пусть даже из Трех Дюжин. Конечно, он интересовался именно ею, Лавинией Ревенгар. И узнал все, что нужно.

Вскочив, Ло нервно зашагала по комнате от стены к стене, так и держа в пальцах сухой листик. Не следует ли предупредить Маркуса? Или послать письмо сразу королю? Но если курьер привез просьбу о встрече, значит, его величеству и так все известно. Барготов мерзавец! Играет с ней в какие-то свои игры, передвигая, как фигурку по доске, подставляя под удар или разменивая!

Ло кинула листик на комод. Встретиться с вольфгардцем? Прекрасно! Почему бы и нет? Ей нечего стыдиться или скрывать. Она честно воевала под знаменами своей страны. И плевать, что об этом думают северяне. Они тоже не особо стеснялись, вовсю используя и ведьмаков, и барготов огонь!

Сломанные ребра заныли, напоминая, что волноваться ей вредно. И бояться. И радоваться — от радости осколок тоже может сдвинуться. И вообще жить следует осторожно и тихо, словно она уже в гробу!

Пытаясь успокоиться, Ло достала из комода коробочку со сластями, кинула в рот пастилку. И, посмотрев на оставшиеся, вдруг устыдилась. Конфет и пастилы было немного, однако… От мысли угостить Тильду Ло отказалась сразу. Не из жадности, разумеется. Ло готова была поделиться с девчонкой и дорогими тканями, и любыми женскими мелочами, но пастила — это воспоминания о детстве. Представить противно, что мелкая паршивка скривится презрительно, а то и выкинет ее. Угощать супруга без его дочери тоже невозможно. И тут Ло осенило!

Она глянула на красивую деревянную коробочку, расписанную цветами и бабочками, на россыпь сладостей в ней — и решительно вышла из комнаты. В крепости точно был кое-кто, на кого стоило потратить лакомство!

Илинка нашлась возле кухни. Сидя на скамейке, девчушка сосредоточенно перебирала сушеную чернику, отбрасывая гнилые ягоды и мусор. От усердия она даже высунула кончик темного язычка — явно некоторые ягоды миновали корзинку, отправившись сразу в рот. Рядом колол щепу для растопки худенький чернявый мальчик лет девяти-десяти. Несмотря на возраст, с топором он управлялся ловко, и гора щепок быстро росла.

— Илинка, — негромко позвала Ло, подходя ближе.

Мальчишка глянул исподлобья, но работать не перестал, зато девочка сорвалась с места, кинулась и прижалась к Ло, вцепившись в ее юбку грязными ручонками.